Он много лет провёл, не особенно держась ни за что. Его слово, слова его отца, жизни других людей — всё для него не имело значения. Сгнили все обещания, что он давал своей жене и детям. Он нарушал своё слово, данное им своему народу, своим друзьям и самому себе — больше раз, чем смог бы сосчитать. Девять Смертей. Самый страшный человек на Севере. Человек, который всю свою жизнь ходил по кровавому кругу. Человек, который в своей жизни не делал ничего, кроме зла. И всё это время он смотрел на небо и пожимал плечами. Винил того, кто оказывался ближе, и говорил себе, что у него не было выбора.
Бетод умер. Логен наконец отомстил, но мир не стал мгновенно лучше. Мир остался прежним, как и сам Логен. Он расставил пальцы на влажном камне — они скрючились и дрожали от дюжин старых травм, костяшки покрылись царапинами и коростой, ногти потрескались, и под ними скопилась грязь. Некоторое время он смотрел на знакомый обрубок пальца.
— Всё ещё жив, — прошептал он, почти не веря в это.
Он поморщился от боли в побитых рёбрах, застонал, отворачиваясь от окна, и снова посмотрел на огромный зал. Тронный зал Бетода, а теперь и его. От этой мысли из живота вырвался слабый смешок, но даже он пронзил болью покрытую швами щёку и всю половину лица. Логен захромал по широкому залу, и каждый шаг был испытанием. Шарканье сапог эхом отражалось от высоких балок, поверх шёпота реки внизу. Столпы размытого света, тяжёлые от плавающей в них пыли, рисовали скрещенные узоры на досках. Рядом с Логеном на приподнятом помосте стоял Стул Скарлинга.
И замок, и город, и вся земля вокруг него изменились до неузнаваемости, но Логен считал, что сам стул оставался почти таким же, как при жизни Скарлинга. Скарлинг Простоволосый, величайший герой Севера. Человек, который давным-давно объединил кланы для войны против Союза. Человек, который словами и поступками собрал Север в единое целое, пусть и на несколько коротких лет.
Простое сидение для простого человека — большие незамысловатые колоды старого дерева, потускневшая роспись по краям. Гладко отполированный сыновьями Скарлинга, и внуками, и людьми, которые после них управляли его кланом. До тех пор, пока Девять Смертей не постучал в ворота Карлеона. Пока Бетод не забрал стул себе, и не начал притворяться, будто бы он ровня Скарлингу, и сам не завоевал Север огнём, страхом и сталью.
— И что? — Логен дёрнул головой и увидел, что в дверях стоит Чёрный Доу, скрестив руки на груди. — Не собираешься сесть на него?
Логен покачал головой, даже несмотря на то, что его ноги болели так сильно, что он едва мог выстоять ещё хотя бы миг.
— Мне, чтобы сидеть, всегда годилась и грязь. Я не герой, а Скарлинг не был королём.
— Как я слышал, он отказался от короны.
— Короны. — Логен сплюнул на солому, слюна всё ещё была розовой от порезов во рту. — Короли. Вся эта идея — говно, худший выбор из возможных.
— Но всё же ты не говоришь "нет", а?
Логен хмуро посмотрел на него.
— Чтобы какой-нибудь урод, ещё хуже Бетода, сел на этот стул и снова залил Север кровью? Может, мне удастся сделать что-то.
— Может. — Доу смотрел прямо на него. — Но некоторые люди не предназначены для хорошего.
— Снова говорите обо мне? — усмехнулся Круммох, проходя в двери. Ищейка и Молчун шли за ним следом.
— Не все разговоры о тебе, Круммох, — сказал Ищейка. — Логен, нормально спал?
— Ага, — соврал он. — Как покойник.
— Что теперь?
Логен уставился на этот стул.
— На юг, наверное.
— Юг, — проворчал Молчун, и невозможно было понять, считал он это хорошей идеей или плохой.
Логен лизнул разорванный край рта, снова проверяя насколько сильно болит — хоть тому не было никаких разумных причин. — Кальдер и Скейл всё ещё где-то там. Наверняка Бетод послал их отыскать какую-нибудь помощь. Из-за Кринны, или из высоких долин, или кто ещё знает, откуда.
Круммох тихо хихикнул.
— А-а, хорошая работа никогда не кончается.
— Рано или поздно от них будут неприятности, — сказал Ищейка, — сложно в этом сомневаться.
— Кому-то придётся остаться здесь и присмотреть за всем. Выследить этих ублюдков, если получится.
— Я займусь этим, — сказал Чёрный Доу.
— Уверен?
Доу пожал плечами.
— Я не люблю лодки и терпеть не могу Союз. Не нужно никуда ехать, чтобы это понять. И у меня полно счётов к Кальдеру и Скейлу. Выберу несколько карлов из оставшихся и нанесу им визит. — Он мерзко ухмыльнулся и хлопнул Ищейку по руке. — Удачи вам там с этими южанами, а? Не дайте себя поубивать. — Он прищурил глаза и посмотрел на Логена. — Особенно ты, Девять Смертей, ага? Не хотелось бы потерять ещё одного короля Севера, так ведь? — И он вальяжно вышел, скрестив руки.
— Сколько людей у нас осталось?
— Может, сотни три, если часть возьмёт Доу.
Логен тяжело вздохнул.
— Тогда лучше пусть готовятся выдвигаться. Не хотелось бы, чтобы Свирепый отправился без нас.
— А кто захочет ехать? — спросил Ищейка. — После всего, что они прошли за эти месяцы? Кто захочет новых убийств?
— Наверное те, кто не знают, чем ещё заняться. — Логен пожал плечами. — У Бетода ведь осталось золото?
— Ага, кое-что.
— Тогда раздели его. Помногу каждому, кто поедет с нами. Часть сейчас, часть когда вернёмся. Думаю, немало найдется таких, кто примет предложение.
— Может быть. Люди охотно болтают о золоте. Не уверен, что будут так же охотно сражаться ради него, когда дойдёт до дела.
— Думаю, мы увидим.
Долгое время Ищейка смотрел на него. Таращился ему прямо в глаза.
— Почему?
— Потому что я дал свое слово.
— И? Раньше тебя это никогда не волновало.
— Не волновало, в этом-то и была проблема. — Логен сглотнул, во рту стоял неприятный привкус. — Что ещё остается, кроме как постараться поступать лучше?
Ищейка медленно кивнул, и отвёл взгляд от лица Логена.
— Ну, тогда ладно, вождь. Значит на юг.
— Угу, — сказа Молчун, и они вдвоём пошли к дверям, оставив Круммоха позади.
— Значит, в Союз, ваше величество? На юг, убивать под солнцем коричневых людей?
— На юг. — Логен пошевелил одним больным плечом возле больной шеи, а потом другим. — Ты с нами?
Круммох оттолкнулся от стены и пошёл вперёд, кости пальцев застучали на его толстой шее.
— Нет-нет-нет, только не я. Мне нравилось проводить с тобой время, это точно, но всё подходит к концу, не так ли. Я слишком долго был вдали от своих гор, и мои жёны уже по мне соскучились. — Вождь горцев широко развёл руки, шагнул вперед и крепко обнял Логена. Если честно, слишком уж крепко.
— Они могут иметь короля, если хотят, — прошептал Круммох ему на ухо, — только не я. Особенно не человека, который убил моего сына, а? — Логен почувствовал, что холодеет от корней волос до кончиков пальцев. — А как ты думал? Что я не узнаю? — Круммох отклонился, чтобы взглянуть в глаза Логену. — Ты зарезал его на глазах всего мира, разве нет? Забил маленького Ронда, как овцу на жаркое, и он был беспомощен, как овца.
Они стояли одни в просторном зале, только они двое, и тени, и стул Скарлинга. Логен поморщился, когда руки Круммоха крепко сжались, на синяках и ранах, оставленных руками Наводящего Ужас. У Логена не хватило бы сил сражаться и с кошкой, и они оба это знали. Горец легко мог бы сокрушить его и закончить начатое Наводящим Ужас. Но он лишь улыбнулся.
— Ладно тебе, не волнуйся, Девять Смертей. Я получил, что хотел, не так ли? Бетод мёртв, и его больше нет. И его Наводящий Ужас тоже, и его ведьма, и вся его дурацкая затея с объединением кланов — все вернулись в грязь, где им и место. А с тобой во главе, думаю, пройдет ещё сотня лет, пока народ на Севере прекратит убивать друг друга. А мы у себя в холмах, может, тем временем немного поживём в мире, а?
— Конечно поживёте, — прохрипел Логен через сжатые зубы, скривил лицо, когда Круммох сжал его ещё сильнее.
— Ты убил моего сына, это правда, но у меня их ещё много. От слабых надо избавляться, разве ты не знаешь? От слабых и невезучих. Не станешь же ты подсаживать волка к своим овцам, а потом плакать, когда он сожрёт одну, так ведь?
Логен мог лишь вытаращиться на него в ответ.
— Да ты и впрямь безумен.
— Может и безумен, но есть и похуже меня. — Он снова наклонился поближе, тихо дыша Логену в ухо. — Не я ведь убил мальчика, не так ли? — Он отпустил Логена и хлопнул его по плечу. Так, как хлопнул бы друг, только никакой дружбой тут и не пахло. — Никогда больше не приходи в Высокогорье, Девятипалый, вот тебе мой совет. Возможно, я уже не смогу оказать тебе такой дружелюбный приём. — Он повернулся и медленно пошёл прочь, махая жирным пальцем над плечом. — Не приходи снова в Высокогорье, Девять Смертей! На мой вкус, луна любит тебя слишком сильно!
Лидерство
Величественная серая лошадь Джезаля стучала копытами по булыжникам мостовых, Байяз и маршал Варуз ехали сразу за ним, и пара десятков рыцарей-телохранителей под командованием Бремера дан Горста следовали позади в полном боевом облачении. Удивительно тревожно было видеть почти пустынным город, обычно битком набитый людьми. Лишь редкие оборванцы, нервные городские стражники, да подозрительные простолюдины спешили убраться с пути королевской кавалькады. Джезаль представлял себе, что бо́льшая часть горожан, оставшихся в Адуе, заперлись в своих спальнях. Он бы поступил так же, если бы его не опередила королева Тереза.
— Когда они прибыли? — требовательно спрашивал Байяз, перекрикивая стук копыт.
— Авангард появился здесь до рассвета, — услышал Джезаль ответ Варуза. — И всё утро войска гурков прибывают по колонской дороге. В районах за стеной Казамира произошло несколько стычек, но сильно это их не замедлило. Они уже наполовину окружили город.
Джезаль дёрнул головой.
— Уже?
— Гурки всегда любили приходить подготовленными, ваше величество. — Старый солдат понукнул лошадь и поравнялся с ним. Они начали обносить Адую частоколом и привезли с собой три огромные катапульты. Такие же, как те, что доказали свою эффективность при осаде Дагоски. К пол