удню мы будем полностью окружены. — Джезаль сглотнул. В слове "окружены" было что-то, отчего у него неприятно перехватывало горло.
Добравшись до самых западных ворот города, колонна перешла на размеренный шаг. По иронии, не доставившей Джезалю удовольствия, это были те же самые ворота, в которые он с триумфом въехал перед тем, как его провозгласили верховным королём Союза. В тени стены Казимира собралась толпа, которая была даже больше той, что встречала его после странной победы над крестьянами. Сегодня, однако, настроение было не радужным. Улыбающихся девушек сменили хмурые мужчины, а вместо свежих цветов виднелось старое оружие. Над толпой торчал буйный лес древкового оружия. Блестели наконечники и лезвия. Пики и вилы, крюки, багры и мётлы, у которых вместо прутьев на конце были прибиты ножи.
В толпе виднелось несколько солдат Личной Королевской, городских стражников, немного толстых торговцев в кожаных куртках и с отполированными мечами, несколько сутулых рабочих с древними арбалетами и суровыми лицами. Это были самые лучшие из имеющихся. Компанию им составляли разнообразные граждане обоих полов и всех возрастов, снаряжённые разнообразными неподходящими доспехами и оружием. Или вовсе ничем. Сложно было отличить, кто из них солдат, а кто просто горожанин, если такая разница и была на самом деле. Все смотрели, как Джезаль быстро слезает с лошади, позвякивая золотыми шпорами. Наблюдали за ним, понял он, проходя среди людей и глядя на них, в то время как его прекрасно вооруженные телохранители бряцали доспехами позади.
— Это защитники данного района? — прошептал Джезаль лорд-маршалу Варузу, который следовал у него за плечом.
— Некоторые из них, ваше величество. В компании с активным населением. Трогательное зрелище.
Джезаль с радостью сменил бы трогательную толпу на эффективную, но полагал, что лидер должен выглядеть неукротимо перед своими последователями. Байяз часто это ему повторял. А к королю перед подданными это относится вдвойне, втройне. Особенно к королю, который еле держится за недавно полученную корону.
Так что он выпрямился, подняв подбородок со шрамом так высоко, как только осмеливался, и откинул рукой в перчатке позолоченную мантию. Уверенно зашагал через толпу с прежним своим самоуверенным видом, положив одну руку на украшенное драгоценными камнями навершие меча, и с каждым шагом надеясь, что никто не заметит ни намека на кипящий котёл страха и сомнений за его глазами. Толпа перешёптывалась, когда он проходил мимо, а Байяз с Варузом торопливо шли следом. Некоторые пытались поклониться, другие не удосуживались.
— Король!
— Я думал, он выше…
— Джезаль Ублюдок. — Джезаль резко повернул голову в ту сторону, но понять, кто говорил, было невозможно.
— Это Луфар!
— Да здравствует его величество! — Эти слова поддержал равнодушный ропот.
— Сюда, — сказал бледный офицер перед воротами, извинительно показывая рукой на лестницу. Джезаль взбирался мужественно, по две каменные ступеньки за раз, звеня шпорами. Он вылез на крышу надвратной башни и замер, скривив губы от отвращения. Кто же ещё мог там стоять, как не его старый друг, наставник Глокта, согнувшийся над своей тростью, с омерзительной беззубой улыбкой на лице?
— Ваше величество, — усмехнулся он, голосом полным иронии. — Какая ошеломительная честь. — Он поднял трость в сторону дальнего парапета. — Гурки там.
Джезаль собирался придумать подходящий язвительный ответ, когда проследил взглядом за тростью Глокты. Он моргнул, его лицо вытянулось. Он прошёл мимо калеки, не сказав ни слова. Челюсть со шрамом постепенно раскрывалась, да так и осталась открытой.
— Враг, — прорычал Варуз. Джезаль попытался представить, что сказал бы Логен Девятипалый, при виде зрелища, которое открылось внизу.
— Бля.
На пёстрых лоскутах влажных полей, на дорогах и вдоль изгородей, между фермами, деревнями и рощами тысячами кишели войска гурков. Широкая мощёная дорога на Колон, вьющаяся на юг среди ровных фермерских земель, представляла собой однородный ползущий, блестящий, вздымающийся поток марширующих людей. Колонны гуркских солдат плавно текли, накатывали и окружали город гигантским кольцом людей, дерева и стали. Высокие штандарты торчали над кишащей толпой, золотые буквы блестели в свете бледного осеннего солнца. Штандарты императорских легионов. На первый взгляд Джезаль насчитал десять.
— Внушительная группа людей, — сказал Байяз, ужасно преуменьшая.
Глокта ухмыльнулся.
— Гурки ненавидят путешествовать в одиночку.
Частокол, о котором раньше говорил маршал Варуз, уже возводился — тёмная линия, извивающаяся по грязным полям в нескольких сотнях шагов от стен, и перед ней неглубокий ров. Более чем достаточно, чтобы предотвратить поставки или подкрепление в город снаружи. Далее формировалось несколько лагерей: аккуратными квадратами стояли огромные скопления белых шатров, и в белое небо уже поднималось несколько высоких столбов тёмного дыма от кузниц и кухонь. От этих приготовлений возникало тревожное чувство основательности. Может, Адуя и оставалась ещё в руках Союза, но даже самый патриотически настроенный лжец не смог бы отрицать, что окрестности города в руках императора Гуркхула.
— Их организацией можно только восхищаться, — мрачно сказал Варуз.
— Да… их организация… — голос Джезаля неожиданно охрип и скрипел, как старые половые доски. В такой ситуации бравый вид больше походил бы на безумие, чем на мужество.
От рядов гурков отделилась дюжина всадников и размеренно поскакала вперёд. Над их головами развевались два длинных флага из красного и жёлтого шёлка, расшитые золотыми кантийскими буквами. Виднелся там и белый флаг — такой маленький, что его сложно было заметить.
— Переговоры, — проворчал Первый из Магов, медленно качая головой. — Всего лишь оправдание для старых дураков, которым нравится слушать свой голос и болтать о честных соглашениях перед тем, как они начнут бойню.
— Полагаю, в старых дураках, которые любят слушать свой голос, вы разбираетесь лучше всех. — Это Джезаль подумал, но оставил при себе, в тяжёлой тишине глядя, как приближается отряд гурков. Во главе ехал высокий человек, на его заострённом шлеме и на отполированных доспехах блестело золото. Он ехал с тем высокомерием, которое даже с такого расстояния кричало о верховном командовании.
Маршал Варуз нахмурился.
— Генерал Мальзагурт.
— Вы его знаете?
— В прошлую войну он командовал войсками императора. Месяцами мы боролись друг с другом. Не раз вступали в переговоры. Весьма коварный противник.
— Но вы его победили, а?
— В конце концов, ваше величество. — Варуз выглядел несчастным. — Но тогда у меня была армия.
Командир гурков ехал по дороге среди путаницы покинутых домов, разбросанных за стеной Казамира. Он остановил лошадь перед воротами, гордо глядя вверх, одну руку свободно держа на бедре.
— Я генерал Мальзагурт, — крикнул он с сильным кантийским акцентом, — избранный представитель его великолепия, Уфмана-уль-Дошта, императора Гуркхула.
— Я король Джезаль Первый.
— Разумеется. Бастард.
Бессмысленно было отрицать это.
— Точно. Бастард. Почему бы вам не войти, генерал? Мы могли бы поговорить лицом к лицу, как цивилизованные люди.
Мальзагурт стрельнул глазами на Глокту.
— Простите меня, но отношение вашего правительства к безоружным посланникам императора не всегда было… цивилизованным. Думаю, я останусь за стенами. Пока.
— Как пожелаете. Думаю, вы уже знакомы с лорд-маршалом Варузом?
— Разумеется. Кажется, прошла сотня лет с тех пор, как мы сражались в сухих бесплодных землях. Я бы сказал, что скучал по вам… но нет. Как поживаете, мой старый друг, мой старый враг?
— Нормально, — проворчал Варуз.
Мальзагурт указал в сторону разворачивавшихся позади него войск.
— С учётом обстоятельств, да? Я не знаю ещё одного вашего…
— Это Байяз. Первый из Магов. — Тихий, спокойный голос. Он исходил от одного из спутников Мальзагурта. От человека, одетого в простой белый наряд, похожего на жреца. Он выглядел не старше Джезаля, и очень привлекательно, с тёмным, идеально гладким лицом. Он не носил ни доспехов, ни оружия. На его одежде и на простом седле не было украшений. И всё же все остальные в отряде, и даже сам Мальзагурт, смотрели на него, казалось, с огромным уважением. Почти со страхом.
— А-а. — Генерал посмотрел вверх, задумчиво постукивая по короткой седой бороде. — Так это Байяз.
Юноша кивнул.
— Это он. Прошло уже много времени.
— Не достаточно много, Мамун, проклятый змей! — Байяз вцепился в парапет, стиснув зубы. Старый маг так хорошо играл доброго дядюшку, что Джезаль уже забыл, какой жуткой может быть его внезапная ярость. Он потрясённо отпрянул, едва не подняв руку, чтобы защитить лицо. Гуркские адъютанты и знаменосцы съежились, а одного даже шумно стошнило. Даже Мальзагурт частично утратил свою героическую осанку.
Но Мамун смотрел вверх так же спокойно, как и прежде.
— Некоторые из моих братьев считали, что ты сбежишь, но я так не думал. Кхалюль всегда говорил, что твоя гордость прикончит тебя, и вот тому доказательство. Сейчас кажется удивительным, что когда-то я считал тебя великим человеком. Ты выглядишь старым, Байяз. Ты съёжился.
— Всё, что намного выше тебя, кажется меньше! — прорычал Первый из Магов. Он поставил кончик посоха на камни под ногами, и в его голосе теперь звучала жуткая угроза. — Подойди ближе, едок, и сможешь оценить мою слабость, пока будешь гореть!
— Было время, когда ты мог раздавить меня словом, я этого не отрицаю. Но сейчас твои слова — всего лишь пустой звук. За долгие годы твоя сила утекла, а моя никогда не была больше. Что за союзники у тебя, Байяз? — Он окинул стену с насмешливой улыбкой. — Лишь те, которых ты заслуживаешь.
— Возможно, я ещё найду союзников, которые удивят тебя.
— Сомневаюсь. Давным-давно Кхалюль сказал мне, какой будет твоя последняя отчаянная надежда. Время доказало, что он был прав, как и всегда. Так что ты отправился на край мира, в погоне за тенью. Для того, кто считает себя праведным, эта тень поистине тёмная. Я знаю, что ты потерпел неудачу. — Жрец продемонстрировал два ряда идеально белых зубов. — Семя ушло из истории давным-давно. Погребено глубоко под землёй. Утонуло глубже бездонного океана. И твои надежды утонули вместе с ним. Тебе остался лишь один выбор. Пойдёшь ли ты с нами добровольно, чтобы Кхалюль судил тебя за твоё предательство? Или мы должны прийти и захватить тебя?