Полутёмная гостиная производила такое впечатление, словно её обставлял кто-то с избытком денег, недостатком вкуса и сильной нехваткой места для воплощения всех намерений. Здесь стояло несколько ярко обитых кресел, громадный излишне украшенный шкаф и монументальное полотно на стене — и будь оно хоть чуть больше, комнату пришлось бы расширять за счёт соседних домов. В щели между занавесками проникали два пыльных луча света и отражались от тщательно отполированного, хотя и слегка расшатанного антикварного стола. Каждый предмет мебели по отдельности мог бы смотреться неплохо, но все вместе они производили удушающий эффект. Но всё же, сказал себе Джезаль, хмуро оглядываясь вокруг, он пришёл ради Арди, а не ради её мебели.
Нелепо. Его колени обмякли, во рту пересохло, голова кружилась, и с каждой проходившей минутой становилось только хуже. Ему не было так страшно в Аулкусе, когда позади него вопила толпа шанка. Джезаль нервно прошёлся по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Уставился на тихую улочку. Опёрся на кресло, изучая массивную картину. На ней развалился мускулистый король в громадной короне, а лорды в отороченных мехом одеждах кланялись и пресмыкались у его ног. Гарод Великий, догадался Джезаль, но узнавание не сильно его порадовало. Самая любимая и самая утомительная тема разговоров Байяза — достижения этого человека. Пусть бы этого Гарода Великого хоть замариновали, Джезалю плевать. Не пошёл бы этот Гарод Великий…
— Так-так-так…
В дверях стояла Арди, яркий свет из зала за её спиной сиял в её темных волосах и по краям белого платья. Она склонила голову набок, и на затенённом лице виднелась едва заметная улыбка. Казалось, она почти не изменилась. В жизни часто случается, что долгожданные моменты оборачиваются разочарованием. Но встреча с Арди после такой долгой разлуки несомненно была исключением. В одно мгновение все тщательно заготовленные фразы исчезли, и в голове стало так же пусто, как и в день, когда он впервые её увидел.
— Значит, ты жив, — прошелестела она.
— Да… э-э-э… вроде того. — Он выдавил неловкую улыбку. — Ты думала, я мёртв?
— Надеялась. — От этих слов ухмылка с его лица резко слетела. — Когда ни письмеца от тебя не получила. Но на самом деле я думала, что ты обо мне просто забыл.
Джезаль поморщился.
— Мне жаль, что я не писал. Очень жаль. Я хотел… — Она захлопнула дверь и прислонилась к ней, скрестив руки и хмуро глядя на него. — Не было дня, чтобы я не хотел написать. Но меня призвали, и у меня не было возможности никому сообщить, даже семье. Я был… я был очень далеко, на западе.
— Я знаю, где ты был. Весь город от этого жужжит, и если уж даже я слышала, то это, должно быть, поистине общеизвестный факт.
— Ты слышала?
Арди кивнула в сторону коридора.
— От горничной.
— От горничной? — Чёрт возьми, как кто угодно в Адуе мог прослышать что угодно об их злоключениях, не говоря уже о горничной Арди? Джезалю представились весьма неприятные картины. Толпы слуг, хихикающих от мысли, что он лежит и плачет о своём изувеченном лице. А все, кто хоть чего-то стоил, перешёптываются о том, каким дураком он, должно быть, выглядел, когда его с ложечки кормил покрытый шрамами дикарь с севера. Джезаль почувствовал, что краснеет до кончиков ушей. — И что она сказала?
— О, ну, знаешь. — Арди рассеянно вышла в комнату. — Что ты взобрался по стенам во время осады Дармиума, так? Открыл ворота людям императора, и так далее.
— Что? — Он растерялся ещё сильнее. — Дармиум? Я имею в виду… кто ей сказал…
Арди подошла ближе, и ещё ближе, и он волновался всё сильнее и сильнее, пока она, запнувшись, не остановилась. Потом она шагнула ещё ближе, снизу вверх посмотрела ему в лицо, и её губы приоткрылись. Так близко, что он был уверен: сейчас она обнимет его и поцелует. Так близко, что в предвкушении он чуть-чуть наклонился, полузакрыл глаза, вытянул губы… Затем она прошла мимо него, слегка задев волосами его по лицу, открыла дверцу шкафа и взяла графин, оставив раскрасневшегося Джезаля посреди комнаты.
Бестолково молча, он смотрел, как Арди наполняет два бокала и один протягивает ему. Вино плескалось и стекало тягучими каплями по стеклянной поверхности.
— Ты изменился. — Неожиданно Джезаль почувствовал прилив стыда, и его рука инстинктивно дёрнулась, чтобы закрыть шрам на подбородке. — Я не об этом. Во всяком случае, не только. Во всём. Теперь ты какой-то другой.
— Я… — Влияние, которое она на него оказывала, пожалуй, было сильнее, чем прежде. Раньше не было груза ожиданий, многодневных предвкушений и мечтаний в пустынных землях. — Я по тебе скучал. — Джезаль сказал это не думая, а потом заметил, что краснеет и попытался сменить тему. — Ты слышала о своём брате?
— Он пишет каждую неделю. — Она откинула голову, осушила свой бокал и начала наливать снова. — По крайней мере с тех пор, как я узнала, что он жив.
— Что?
— Я думала, что он мёртв с месяц, если не больше. Он один уцелел на поле битвы.
— Была битва? — пискнул Джезаль, и сразу вспомнил, что там идет война. Конечно были битвы. Он снова взял свой голос под контроль. — Что за битва?
— В которой был убит принц Ладислав.
— Ладислав мёртв? — снова по-девчачьи пискнул Джезаль. За те несколько раз, что он видел кронпринца, тот выглядел настолько эгоцентричным, что казался неуязвимым. Сложно было поверить, что он может умереть от удара меча, выстрела из лука или просто умереть, как любой человек. Но именно так всё и случилось.
— А потом, когда убили его брата…
— Рейнольт? Убит?
— В своей постели во дворце. Когда умрёт король, в Открытом Совете будут выборы нового.
— Выборы? — Голос Джезаля поднялся так высоко, что он почти почувствовал боль в горле.
Арди уже снова наполняла свой бокал.
— Посланника Уфмана повесили за убийство, несмотря на то, что он, скорее всего, был невиновен, так что война с гурками продолжается…
— Мы еще и с гурками воюем?
— Дагоска пала в начале года.
— Дагоска… пала? — Долгим глотком Джезаль опустошил свой бокал и уставился на ковёр, пытаясь уложить всё это в голове. Конечно, не следовало удивляться, что всё не стояло на месте, пока Джезаль отсутствовал, но он не ожидал, что мир перевернётся с ног на голову. Война с гурками, битвы на Севере, выборы нового короля?
— Налить ещё? — спросила Арди, покачивая графином в руке.
— Думаю, не помешает. — Разумеется, великие дела, как Байяз и сказал. Джезаль смотрел, как она наливает — хмуро, почти сердито, глядя, как журчит вино. Он увидел маленький шрам на её верхней губе, которого раньше не замечал, и внезапно ему сильно захотелось коснуться его, запустить пальцы в волосы, и прижать её к себе. Великие дела, но все они казались неважными по сравнению с тем, что происходило прямо сейчас, в этой комнате. Кто знает? В следующие несколько минут вся его жизнь может измениться, если он найдет правильные слова, если заставит себя сказать их.
— Я действительно скучал по тебе, — выдавил он. Жалкая попытка, от которой Арди с горькой усмешкой отмахнулась.
— Не будь дураком.
Он поймал её руку, и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я был дураком всю свою жизнь. Но не теперь. Было время, там на равнине, когда лишь одно помогало мне выжить — мысль… что я снова смогу быть с тобой. Каждый день я хотел тебя увидеть… — Она ничего не делала, только хмуро смотрела на него, совершенно равнодушно. Её нежелание упасть в его объятия сильно расстраивало — после всего, через что ему пришлось пройти. — Арди, прошу тебя, я пришёл не для того, чтобы ссориться.
Она насупилась и посмотрела в пол, опрокинув ещё один бокал.
— Я не знаю, зачем ты пришел.
— Потому что я люблю тебя, и хочу больше никогда с тобой не разлучаться! Прошу, скажи мне, что ты станешь моей женой! — Он почти сказал это, но в последний миг увидел её насмешливый взгляд, и остановил себя. Он совершенно забыл, какой она бывает трудной.
— Я пришёл извиниться. Я подвёл тебя, знаю. Я пришёл сразу, как только смог, но вижу, ты не в настроении. Зайду позже.
Он прошмыгнул мимо неё и направился к двери, но Арди оказалась там первой. Она повернула ключ в замке и выдернула его.
— Оставляешь меня здесь одну, не написав даже письма, а когда возвращаешься, то хочешь уйти без поцелуя? — Она нетвёрдо шагнула к нему, и Джезаль понял, что отступает.
— Арди, ты пьяна.
Она раздражённо мотнула головой.
— Я всегда пьяна. Разве ты не говорил, что скучал по мне?
— Но, — пробормотал он, неожиданно слегка испугавшись, — я думал…
— В этом-то и проблема, понимаешь? Думать. У тебя это не очень хорошо получается. — Она толкнула Джезаля назад к столу, и его шпага так подвернулась ему под ноги, что пришлось схватиться за край, чтобы не упасть.
— Разве я не ждала? — прошептала она, и он почувствовал на лице горячее кисло-сладкое от вина дыхание. — Как ты и просил? — Её губы мягко коснулись его губ, она хрипло вздохнула и прижалась к нему. Джезаль почувствовал, как её рука скользнула ему к паху и мягко потёрла через штаны.
Разумеется, ощущение было приятным, и вызвало немедленное возбуждение. Крайне приятное, но и очень тревожное. Он нервно посмотрел в сторону двери.
— Что насчёт слуг? — прохрипел он.
— Если им не нравится, то пускай, блядь, ищут другую работу! Это не я решила нанять их.
— Тогда кто… ах!
Она запустила руку ему в волосы и болезненно повернула его голову так, что говорила теперь прямо ему в лицо.
— Забудь о них! Ты пришел сюда ради меня, так ведь?
— Да… да, конечно!
— Так скажи это! — Её рука крепко прижалась к брюкам, почти до боли, хотя и не совсем.
— Ай… я пришёл ради тебя.
— Ну? Я здесь. — Её руки повозились с его ремнём и расстегнули пряжку. — Теперь нечего стесняться.
Джезаль попытался поймать её запястье.
— Арди, подожди… — Другая её рука так сильно хлопнула его прямо по лицу, что голова Джезаля откинулась набок, и в ушах зазвенело.