Почти как будто гурки никогда и не приходили. Так что, когда во мраке раздались смутные стуки, словно сапоги хорошо вооружённых людей, Глокта не смог сдержать приступ нервозности и вжался поглубже в тени изгороди у дороги. Слабые покачивающиеся огни показались во мраке. Потом очертания человека, одна рука которого свободно лежала на рукояти меча. Он двигался вальяжно, что свидетельствовало об исключительной самоуверенности. Казалось, из его головы что-то торчало и колыхалось при каждом движении.
Глокта уставился во мрак.
— Коска?
— Он самый! — рассмеялся стириец. Он коснулся пальцем прекрасной кожаной шляпы с нелепо высоким пером. — Купил себе новую шляпу. Или надо сказать, что вы её мне купили, наставник?
— Да уж вижу. — Глокта сердито посмотрел на длинное перо, и на изящную золочёную гарду на рукояти шпаги Коски. — Я думал, мы говорили, что надо выглядеть непримечательно.
— Непри… меча… тельно? — Стириец нахмурился, а потом пожал плечами. — А, так вот что это было за слово. Помню, что-то было сказано, и помню, что я не понял. — Он поморщился и почесал одной рукой в паху. — Похоже, подхватил себе пассажиров от одной женщины в той таверне. От этих мелких ублюдков всё так чешется. — Хм. Женщинам хоть платят за то, что они туда ходят. Странно, что вши не проявляют больше вкуса.
В темноте позади Коски начала собираться тёмная группа, некоторые несли прикрытые фонари. Дюжина оборванных очертаний, а потом ещё дюжина. От каждого исходила молчаливая угроза, словно вонь от кучи дерьма.
— Это ваши люди?
У ближайшего на лице виднелись, возможно, худшие прыщи из тех, что встречались Глокте. У человека рядом с ним не хватало одной руки, вместо неё торчал дикого вида крюк. Следом шёл огромный жирный парень с синевой на бледной шее от неудачно нарисованных татуировок. Его сопровождал почти карлик, с лицом как у крысы и единственным глазом. Он не озаботился повязкой, и глазница зияла под сальными волосами. Список злодеев на этом не заканчивался. В общей сложности, наверное, две дюжины преступников самого дикого вида из тех, что Глокта когда-либо встречал. А я всяких повидал в своё время. Определённо, с водой в ванне они не знакомы. И каждый выглядит так, словно продал бы сестру за одну марку. — С виду они несколько ненадёжные, — пробормотал он.
— Ненадёжные? Чепуха, наставник! Им просто не повезло, вот и всё, а мы оба знаем, как такое происходит, а? Среди них нет ни одного человека, которому я бы не доверил собственную мать.
— Вы уверены?
— Она мертва уже двадцать лет. Что плохого они теперь могут ей сделать? — Коска положил одну руку на искривлённое плечо Глокты и притянул его поближе, вызвав приступ боли в пояснице. — Боюсь, выбор невелик. — Его тёплое дыхание отчётливо пахло алкоголем и гнилью. — Все, кроме самых отчаянных, убрались из города, как только прибыли гурки. Но кому какое дело, а? Я нанял их за характер и мышцы, а не за внешний вид. Отчаянные люди мне нравятся! Мы ведь понимаем их, не так ли? Некоторые дела подходят только для отчаянных, а, наставник?
Глокта кратко окинул хмурым взглядом это сборище тощих, жирных, покрытых шрамами и изуродованных лиц. Как такое возможно, что многообещающий полковник Глокта, блистательный командир первого полка Личной Королевской стал во главе такого отребья? Он глубоко вздохнул. Но поздновато искать прекрасных с виду наёмников, и, полагаю, могилу они наполнят не хуже других.
— Очень хорошо. Ждите здесь.
Глокта посмотрел вверх на тёмный дом, распахнул ворота свободной рукой и захромал внутрь. В щель между тяжёлыми занавесками на окне лился свет. Глокта постучал в дверь набалдашником трости. Пауза, а затем звук неохотных шагов, шаркающих по залу.
— Кто там?
— Я. Глокта.
Засовы открылись и в прохладу полился свет. Появилось осунувшееся лицо Арди, с серыми кругами под глазами и розоватым носом. Как умирающая кошка.
— Наставник! — Она ухмыльнулась, взяла его под локоть и едва не перетащила через порог. — Как приятно! Наконец-то хоть какой-нибудь разговор! Я чрезвычайно соскучилась. — В углу гостиной стояло несколько пустых бутылок, сердито блестевших в свете дымных свечей и тлеющей колоды в камине. Стол был заставлен грязными тарелками и бокалами. Здесь пахло по́том и вином, старой едой и свежим отчаянием. Есть ли более жалкое занятие, чем напиваться в одиночку? Вино изредка может осчастливить счастливого человека. Грустному от вина всегда только хуже.
— Я снова пыталась продраться через эту проклятую книгу. — Арди хлопнула по раскрытому толстому тому, лежавшему на стуле обложкой вверх.
— Падение Мастера Делателя, — пробормотал Глокта. — Эту чушь? Тут же всё про магию и героизм, разве нет? Я не смог дочитать первую часть.
— Сочувствую. Я уже на третьей, и легче не становится. Слишком много чёртовых волшебников. Я уже путаю одного с другим. Сплошные битвы и бесконечные чёртовы путешествия, туда и обратно. Клянусь, покончу с собой, если только увижу ещё хоть одну карту.
— От этой беды кое-кто может вас спасти.
— А?
— Боюсь, здесь вы больше не в безопасности. Вы должны пойти со мной.
— Спасение? Слава судьбам! — Она пренебрежительно махнула рукой. — Мы ведь это уже проходили. Гурки далеко, на другой стороне города. Вы в Агрионте в бо́льшей опасности, а мне…
— Гурки не угроза. А вот мои поклонники — да.
— Ваши друзья-джентльмены угрожают мне?
— Вы недооцениваете степень их ревности. Боюсь, скоро они станут угрозой для каждого, кого я знал в своей жалкой жизни, для друга или врага. — Глокта сдёрнул с вешалки на стене плащ с капюшоном и протянул ей.
— Куда мы идём?
— В очаровательный маленький домик возле доков. Он немного не в лучшей форме, но зато весьма своеобразный. Можно сказать, похож на нас обоих.
Из коридора послышались тяжёлые шаги, и в комнату сунул голову Коска.
— Наставник, мы должны идти, если хотим добраться до доков к… — Он умолк, глядя на Арди. Повисла неуютная тишина.
— Кто это? — прошептала она.
Коска напыщенно протиснулся в комнату, смахнул свою шляпу, демонстрируя скабрезную плешь, и стал склоняться всё ниже и ниже. Ещё чуть ниже, и его нос царапнет доски пола.
— Простите меня, миледи. Никомо Коска, знаменитый солдат удачи, к вашим услугам. — Его метательный нож выпал из куртки и застучал по доскам.
Все уставились на нож, а потом Коска ухмыльнулся.
— Видите ту муху на стене?
Глокта прищурился.
— Возможно, не лучший момент для…
Нож, крутясь, полетел по комнате, промахнулся по цели на шаг, ударился в стену рукоятью, выбил кусок штукатурки, отскочил и застучал по полу.
— Бля, — сказал Коска. — То есть … проклятье.
Арди хмуро посмотрела на нож.
— А я бы сказала "бля".
Коска с мерзкой улыбкой пропустил это мимо ушей.
— Должно быть, у меня закружилась голова. Когда наставник описывал мне вашу красоту, я решил, что он, наверное… как вы это говорите… преувеличил? Теперь я вижу, что он скорее преуменьшил. — Он подобрал нож и напялил набекрень свою шляпу. — Прошу вас, позвольте признаться вам в любви.
— Что вы ему сказали? — спросила Арди.
— Ничего. — Глокта кисло облизал губы. — У мастера Коски есть привычка всё преувеличивать.
— Особенно когда он влюблен, — вставил Коска. — Особенно. Когда я влюбляюсь, я влюбляюсь сильно, и — это правило — делаю это не чаще раза в день.
Арди уставилась на него.
— Не знаю, чувствовать мне себя польщённой или напуганной.
— Почему бы не то и другое разом? — сказал Глокта. — Но вам придётся чувствовать это на ходу. — Времени у нас мало, а мне ещё нужно выполоть целый заросший сад.
Ворота раскрылись с мучительным визгом ржавого металла. Глокта перебрался через прогнивший порог. Ногу, бедро, спину — всё пронзала боль от долгого пути по докам. На дальнем конце разрушенного двора во мраке виднелся разваленный особняк. Как огромный мавзолей. Подходящая гробница для всех моих умерших надежд. Секутор и Иней ждали в тени разломанных ступеней, одетые в чёрное и в масках, как обычно. Но не совсем одинаковые. Один дородный, другой стройный, у одного волосы белые, у другого тёмные. Один стоит, скрестив руки, другой сидит, скрестив ноги. Один верный, другой… мы узнаем.
Секутор поднялся с обычной ухмылкой в глазах.
— Ладно, шеф, так что всё…
В ворота вошёл Коска и лениво зашагал по разломанной брусчатке, отопнув по пути носком потрёпанного сапога пару кусков кирпича. Остановился у разрушенного фонтана и пальцем соскоблил с него какой-то помёт.
— Милое местечко. Милое и… — он помахал пальцем вместе с помётом. — Дряхлое. — Его наёмники уже медленно распределялись по заваленному булыжником дворику. Залатанные куртки и оборванные плащи были распахнуты, демонстрируя оружие всех размеров и форм. Лезвия, наконечники, шипы и кромки блестели в переменчивом свете фонарей. Их сталь была настолько же гладкой и чистой, насколько их лица — грубыми и грязными.
— Кто это, чёрт возьми? — спросил Секутор.
— Друзья.
— Они выглядят не очень-то дружелюбно.
Глокта продемонстрировал своим практикам зияющую прореху в передних зубах.
— Ну, я полагаю, всё зависит от того, на чьей ты стороне.
Последние следы улыбки Секутора исчезли. Его глаза нервно стреляли по двору. Эти виноватые глаза. Как они нам хорошо известны. Мы видели их у наших узников. Мы видели их в зеркале, когда осмеливались взглянуть. От человека с его опытом можно было бы ожидать лучшего, но тот факт, что умеешь держать клинок, никак не готовит тебя к тому, что тебя им пырнут. Мне ли не знать. Секутор быстро, как кролик, бросился в сторону дома, но пробежал лишь ступеньку, прежде чем тяжёлая белая рука рубанула его по шее, сбив без чувств на разбитую брусчатку.
— Неси его вниз, Иней. Ты знаешь дорогу.
— Вниф. Уфу. — Громадный альбинос положил обмякшее тело на плечо и направился к передней двери.