— Предполагалось, что вопрос риторический.
— Риторический? В канализации?
— Погодите! Там! — Коска поднял руку и ворчливая процессия снова остановилась. Сверху просачивался звук, сначала тихий, а затем громче — равномерный грохот топающих ног, который доносился, казалось, сразу отовсюду. Коска прижался к липкой стене, длинное перо на его шляпе поникло от слизи. Во мраке слышались голоса. Кантийские голоса. Коска ухмыльнулся и ткнул пальцев наверх.
— Наши старые друзья гурки. Эти сволочи не сдаются, а?
— Они быстро передвигались, — проворчал Глокта, пытаясь восстановить дыхание.
— Думаю, на улицах уже не много сражений. Все заперлись в Агрионте или сдались.
Сдались гуркам. Глокта поморщился, потирая ногу. Обычно это плохая мысль, и дважды она в голову не придёт никому.
— Значит, надо спешить. Шевелитесь, брат Длинноногий!
Навигатор захромал дальше.
— Уже недалеко! Я не мог ошибиться, о нет, только не я! Это было бы не в моём духе. Мы уже близко ко рву, совсем близко. Если есть путь за стены, то я его отыщу, можете на это положиться. Я проведу вас за стены самым…
— Заткни пасть и делай дело, — прорычал Глокта.
Один рабочий вытряхнул из бочки последнюю горсть деревянной стружки, другой разровнял кучу белого порошка, и они закончили. Вся площадь Маршалов до самых золочёных ворот Круга Лордов слева была полностью покрыта опилками. Как будто неожиданно выпал снег, только здесь, и оставил на гладких плитах тонкое покрывало. На тёмном камне и на ярком металле.
— Хорошо. — Байяз кивнул с редким для него удовлетворением. — Очень хорошо!
— Это всё, милорд? — крикнул бригадир из центра съёжившейся группы.
— Если только вы не желаете остаться и понаблюдать за уничтожением неуничтожимой Сотни Слов?
Бригадир смущённо покосился на одного из своих друзей.
— Нет. Нет, я думаю, мы просто… понимаете… — И остальные рабочие начали пятиться, забирая с собой свои пустые бочки. Вскоре они уже скрылись за белыми особняками. Ферро и Байяз остались одни на покрытой опилками площади.
Только они вдвоём, и ящик Делателя, и то, что лежало внутри.
— Итак. Ловушка поставлена. Осталось всего лишь дождаться нашего зверя. — Байяз попытался выдать свою понимающую улыбку, но Ферро не проведёшь. Она видела, как его шишковатые руки трутся друг о друга, как ходят желваки на его лысой голове. Он не уверен, что его план сработает. Каким бы мудрым он ни был, каким бы проницательным, каким бы коварным — он не мог знать наверняка. Предмет в ящике — холодный и тяжёлый, к которому Ферро так хотела прикоснуться — был неизведанным. Его использовали лишь однажды[25], давным-давно, на пустых просторах Старой Империи. Громадные развалины больного Аулкуса.
Ферро нахмурилась и ослабила меч в ножнах.
— Если они придут, это тебя не спасёт.
— Не бывает слишком много ножей, — прорычала она в ответ. — Откуда вообще ты знаешь, что они пойдут сюда?
— А что ещё им остаётся? Они должны прийти ко мне, где бы я ни находился. Это их цель. — Байяз неровно вдохнул через нос и выдохнул. — А я здесь.
Жертвы
Ищейка протиснулся через ворота вместе с остальной толпой — несколько северян и жутко много парней Союза — все хлынули в город после той пародии на битву. На стенах над аркой было немного людей, которые кричали и вопили, словно на свадьбе. На другой стороне тоннеля стоял толстяк в кожаном фартуке, хлопая проходивших мимо людей по спинам.
— Спасибо, друг! Спасибо! — Он сунул что-то Ищейке в руку, всё время ухмыляясь, как безумец. Буханка хлеба.
— Хлеб. — Ищейка понюхал, но пахло хорошо. — Какого чёрта это значит? — У этого человека в повозке была целая куча буханок. Он раздавал их всем проходящим мимо солдатам, и союзным и северянам. — Кто это такой вообще?
Молчун пожал плечами.
— Пекарь?
Времени думать об этом не было. Все столпились на большом пространстве, толкались, ворчали, суетились. Множество самых разных солдат, и по краям несколько стариков и детей, которые уже устали радостно кричать. Посреди всего этого безумия на повозке стоял хорошо постриженный парень в чёрном мундире и вопил, как потерявшийся козёл.
— Восьмой полк, в сторону Четырёх Углов! Девятый в сторону Агрионта! Если вы из десятого, то, чёрт возьми, вы прошли не в те ворота!
— Майор, я думал, нам надо в доки!
— С доками разбирается дивизия Поулдера! Нам в северную часть города! Восьмой полк к Четырём Углам!
— Я из четвертого!
— Четвёртый? Где твоя лошадь?
— Мертва!
— А нам что делать? — взревел Логен. — Северянам!
Парень уставился на них широко раскрытыми глазами, а потом вскинул руки.
— Просто идите туда! Если увидите гурков, убейте их! — Он снова повернулся к воротам, указывая большим пальцем за плечо. — Девятый полк в сторону Агрионта!
Логен насупился.
— Здесь смысла оставаться нет. — Он указал на широкую улицу, полную разгуливающих солдат. Над зданиями торчала какая-то огромная высоченная башня. Здоровенная штуковина, вроде как на холме построенная. — Если разделимся, то направляемся туда. — Он пошёл по этой улице, и Ищейка побежал за ним, следом Молчун и Трясучка с парнями, позади Красная Шляпа и его команда. Довольно скоро людей вокруг стало меньше, и северяне уже шли по пустым улицам. Здесь было тихо, за исключением криков каких-то беззаботных птиц, которых не волновало, что недавно закончилась битва, и вот-вот начнется новая.
Ищейка тоже не слишком об этом раздумывал, поскольку держал лук в одной руке. Он был слишком занят — глазел на дома по обе стороны дороги. Такие дома, каких он не видел никогда в своей жизни. Сделанные из маленьких квадратных красных камней и чёрного дерева, покрытые белой штукатуркой. Каждый дом был таким большим, что сгодился бы и вождю клана. Большая часть ещё и со стеклянными окнами.
— Чёртовы дворцы, а?
Логен фыркнул.
— И ты думаешь, это дворцы? Посмотришь ещё на Агрионт, куда мы идём. На здания в нём. Ты о таком никогда и не мечтал. Карлеон рядом с этим местом просто свинарник.
Ищейке всегда казалось, что в Карлеоне слишком много всего понастроено. А здесь всё было совершенно нелепым. Ищейка отстал немного и заметил, что идёт рядом с Трясучкой. Разломил буханку и протянул половину.
— Спасибо. — Трясучка откусил с конца, потом ещё раз. — Неплохо.
— Что ещё может с этим сравниться, а? Со вкусом свежего хлеба? Он на вкус как… как мирная жизнь, наверное.
— Как скажешь. — Некоторое время они оба жевали, ничего не говоря.
Ищейка посмотрел вбок.
— Думаю, тебе надо покончить со своей враждой.
— О какой вражде ты говоришь?
— А у тебя их несколько? О той, что ты питаешь к нашему новому королю, вон к этому. К Девятипалому.
— Да я пытался. — Трясучка нахмурился, глядя Логену в спину. — Но стоит мне отвернуться, как она тут как тут.
— Трясучка, ты хороший человек. Ты мне нравишься. И всем нам тоже. У тебя есть сила духа, и мозги тоже, и люди идут за тобой. Ты далеко пойдёшь, если не дашь себя убить, но в этом-то и проблема. Не хочу смотреть, как ты начинаешь что-то, чему не сможешь положить конец.
— Тогда не волнуйся. Всё, что я начинаю, я заканчиваю.
Ищейка покачал головой.
— Нет-нет, я совсем не об этом парень, совсем не об этом. Может, ты одержишь верх, может нет. Я к тому, что ни то ни другое не будет победой. Кровь порождает только новую кровь, и больше ничего. Я к тому, что для тебя ещё не слишком поздно. Не слишком поздно ещё тебе стать лучше.
Трясучка хмуро посмотрел на него. Потом отбросил горбушку прочь, повернулся и пошёл дальше, не говоря ни слова. Некоторые вещи просто не исправишь.
Они прошли лабиринт зданий и вышли к реке. Похоже, она была широкая, как Белая река, вот только берега на обеих сторонах были из камня. Её пересекал самый большой мост из всех, что Ищейка видел в своей жизни. С перилами из витого железа и такой широкий, что разъедутся две повозки. На другом конце стояла очередная стена, даже больше той, через которую они уже прошли. Ищейка сделал несколько шагов вперёд, посмотрел, разинув рот, на блестящую воду и увидел, что были и другие мосты. Много мостов, а некоторые даже больше этого — они выступали из громадного леса стен, башен и огромных зданий.
Многие тоже стояли и таращились такими широко раскрытыми глазами, словно ступили на луну. Даже Молчун немного скривил лицо так, что это можно было принять за удивление.
— Чёрт возьми, — сказал Трясучка. — Ты когда-нибудь видел хоть что-нибудь подобное?
Шея у Ищейки уже болела от того, что он постоянно крутил головой.
— У них здесь так много всего. Зачем им вообще нужна чёртова Инглия? Дерьмовое же место.
Логен пожал плечами.
— Сложно сказать. Наверное, некоторым всегда хочется большего.
— Некоторым всегда хочется большего, да, брат Длинноногий? — Глокта недоверчиво покачал головой. — Я оставил вам одну ногу. Сохранил вам жизнь. А теперь вам ещё и свобода нужна?
— Наставник, — взмолился тот. — Позвольте напомнить, вы гарантировали, что отпустите меня… Я выполнил свою часть сделки. Эта дверь должна вести на площадь неподалёку от Дома Вопросов…
— Посмотрим.
Последний удар топора — дверь, содрогаясь, слетела со своих ржавых петель, и в узкий подвал полился дневной свет. Наёмник с татуированной шеей отошёл, Глокта захромал вперёд и выглянул наружу. Ах, свежий воздух. Дар, который мы так часто считаем чем-то само собой разумеющимся. Короткая лестница вела в мощёный дворик, окружённый неряшливыми стенами серых зданий. Глокта знал его. Прямо за углом от Дома Вопросов, как и было обещано.
— Наставник? — пробормотал Длинноногий.
Глокта скривил губу. А что может быть плохого? В любом случае, велика вероятность, что ни один из нас не переживёт этот день, а мертвецы могут позволить себе быть милосердными. На самом деле, то