Логен кивнул.
— И хочет быть уверенным, что никто из нас не улизнет.
За спиной Ищейка услышал раскатистый смех Круммоха.
— Улизнуть — это ли наша цель?
Тем временем показался личный штандарт Бетода. Он находился позади, но возвышался над остальными — огромное тяжелое полотнище, красный круг на черном фоне. Ищейка мрачно смотрел, как он развевается на ветру. Он вспомнил, как видел его несколько месяцев назад, в Инглии. Тогда с ними был Тридуба и Катиль была жива. Ищейка почувствовал горечь на языке.
— Король всех чертовых северян, — пробормотал он.
Несколько человек отделились от отряда, занятого рытьем земли, и направились к стене. Их было пятеро, все хорошо вооруженные. Тот, который шел первым, широко развел руки.
— Время трепать языком, — пробормотал Доу и сбросил вниз ком грязи.
Они подошли близко, эти пятеро, прямо к наглухо закрытым воротам. Их доспехи тускло поблескивали на утреннем солнце. У первого из них были длинные седые волосы и один белый глаз. Его не так-то трудно было вспомнить. Ганзул Белый Глаз. Он выглядел старше, чем прежде, но ведь все они состарились. Именно он требовал от Тридубы сдаться в Уфрисе, и его послали подальше. Он нес всякую чушь в Хеонане — и был отвергнут. Он вызывал на поединок и Черного Доу, и Тула Дуру, и Молчуна Хардинга. Поединок с первым бойцом Бетода. Схватка с Логеном Девять Смертей. Он много раз выступал от имени Бетода, и все, что он говорил, было ложью.
— Это ты там внизу, Ганзул Дерьмовый Глаз? — зло усмехнулся Черный Доу. — Все лижешь зад Бетоду?
Старый воин с усмешкой взглянул на них.
— Мне надо кормить семью, а все зады на вкус одинаковые, если разобраться. Тебя самого раньше от этого не тошнило.
Отчасти он был прав, Ищейка признал это. В конце концов, они сами воевали на стороне Бетода.
— А что тебе надо здесь, Ганзул? — прокричал он. — Бетод предлагает нам сдаться?
— Вам стоит подумать об этом. Сил у него намного больше, чем у вас. Но я здесь не для того. Он готов сражаться, как всегда, но я предпочитаю переговоры битвам и потому сказал ему, что можно дать вам шанс. У меня два сына, там, с остальными. Считайте, что я забочусь о себе, но я не хочу их потерять. Может, мы сумеем договориться?
— Вряд ли! — прокричал Ищейка. — Но если у тебя такое задание, валяй. У меня сегодня нет срочных дел.
— Хорошо. Бетод не горит желанием потеть и проливать кровь, чтобы взобраться на эту груду камней, которая называется стеной. У него дела с южанами, и он хотел бы их уладить. Картина вам ясна: десять к одному против вас. Нас гораздо больше, и смыться вам не удастся. Любого, кто готов сдаться, Бетод отпустит с миром. Нужно только одно: сложить оружие.
— А потом и голову? — рявкнул Доу.
Ганзул глубоко вздохнул, словно и сам понимал, что ему не поверят.
— Бетод обещает свободу всем, кто сложит оружие. Это его слово.
— Да пошел он со своим словом! — Доу зло усмехнулся, и люди на стене вслед за ним тоже стали смеяться и плевать вниз. — Ты думаешь, мы не помним, как он держит свое слово? Да я гроша ломаного не дам за его обещания!
— Врет, как чертов мерин! — хохотнул Круммох. — Всегда так. Немножко лжи для разогрева, пока не начнется дело. Было бы даже обидно, если бы он не попытался. Обещает свободу всем? — крикнул он вниз. — А как насчет Круммоха-и-Фейла? Он получит свободу? А Девять Смертей?
Лицо Ганзула вытянулось, когда он услышал это имя.
— Это правда? Девятипалый с вами?
Ищейка почувствовал, что Логен подошел к краю стены. Белый Глаз побледнел, плечи его опустились. Он произнес негромко:
— Значит, крови не миновать.
Логен лениво облокотился на парапет и взглянул на Ганзула и его карлов. Это был голодный и безжалостный взгляд, словно он выбирал овцу для отправки на бойню.
— Можешь сказать Бетоду, что мы выйдем. — Он сделал паузу. — Когда перебьем всю вашу чертову свору.
Череда смешков прокатилась над стеной, воины бросали язвительные замечания, трясли оружием в воздухе. Сейчас им нужно было услышать не шутки, а жесткие решительные слова, Ищейка понял это. Хороший способ победить страх, хотя бы ненадолго. Он даже позволил себе улыбнуться.
Белый Глаз все еще стоял там, перед не очень-то прочными воротами, и ждал, пока ребята наверху успокоятся.
— Я слышал, ты теперь командуешь этой толпой, Ищейка. Теперь тебе больше нет необходимости исполнять приказы этого жадного до крови мясника. Каков будет ответ? Какой путь ты выбираешь?
Ищейка пожал плечами.
— А есть другой путь, по-твоему? Мы пришли сюда не лясы точить, Ганзул. Так что вали обратно к своему хозяину. Привет!
Снова послышались смех и язвительные замечания. Один из парней, стоявших подальше на стене, на участке Трясучки, стянул с себя штаны и выставил над парапетом голый зад. Вот вам переговоры.
Белый Глаз покачал головой.
— Что ж, хорошо. Я передам Бетоду. Большинство из вас вернется в грязь, и вы это заслужили. Передайте мертвым, что я пытался избежать этого.
Он повернулся и пошел назад, в лагерь Бетода. Четверо карлов шли за ним.
Логен неожиданно наклонился вперед, его очертания смутно вырисовывались над стеной.
— Я буду искать твоих сыновей, Ганзул! — рявкнул он и плюнул.
Слюна вылетела из его ухмыляющегося рта веером, ее подхватил ветер. — Когда начнется дело! Передай Бетоду, что я жду! Скажи им всем, что я жду!
Странная тишина окутала крепостную стену и людей, охранявших ее, накрыла долину и тех, кто разбил лагерь внизу. Такая тишина всегда предшествует сражению, когда обе стороны уже знают, что им предстоит. Эту тишину Логен помнил по Карлеону: так же тихо было перед тем, как он вытащил меч и с ревом бросился в атаку. Перед тем, как он потерял палец. Перед тем, как он стал Логеном Девять Смертей. Очень давно, когда все было значительно проще.
Бонды, наконец-то, вырыли ров на достаточную глубину, отложили лопаты и отошли назад. Ищейка взобрался на башню, взял свой лук и, устроившись рядом с Молчуном и Тулом, замер в ожидании. Круммох за стеной выстроил своих горцев, готовых к сражению, полных ярости. Доу со своими парнями расположился на левом фланге. Красная Шляпа с его ребятами расположился на правом. Трясучка находился рядом с Логеном, они заняли позиции над воротами и ждали.
Штандарты на равнине мягко шуршали и трепетали на ветру. Молот в крепости за спинами бойцов ударил, один раз, два, три раза. Высоко в небе прокричала птица. Где-то негромко переговаривались люди, потом и они умолкли. Снова наступила тишина. Логен закрыл глаза и откинул голову — он почувствовал, как горячие лучи солнца касаются его кожи, как прохладный ветер Высокогорья овевает лицо. Все было тихо, как будто он находился здесь один, словно не было десяти тысяч человек, жаждущих броситься в смертельную схватку. До того тихо и спокойно, что он улыбнулся. Возможно, так спокойна была бы его жизнь, если бы он не взял в руки оружия.
Три кратких мгновения, не больше, Логен Девятипалый был обычным мирным человеком.
Потом он услышал шум от движения множества людей и открыл глаза. Карлы Бетода расходились по обеим сторонам долины, шеренга за шеренгой, хрустя галькой под ногами и гремя амуницией. Между ними была видна каменистая тропа и открытое пространство в самом центре. Там появились какие-то черные тени, они скапливались надо рвом, как растревоженные муравьи из разрушенного муравейника. Они скатывались по склону напротив стены сплошной бесформенной массой переплетенных конечностей, ухмыляющихся ртов, царапающихся когтей.
Шанка. Даже Логен никогда еще не видел их столько в одном месте. Они буквально заполонили все вокруг, словно долину сковала короста из невнятно бормочущих, пронзительно визжащих, бьющихся и цокающих паразитов.
— Ну и дерьмо, во имя мертвых! — прошептал кто-то.
Логен подумал, не пора ли сказать что-то людям, стоявшим рядом с ним на стенах. Может быть, крикнуть: «Спокойно! Держитесь!» Найти слова, чтобы укрепить мужество парней. Ведь именно это должен делать вождь. Но стоит ли? Все они — опытные бойцы, каждый знает свое дело. Каждый понимает, что нужно сражаться или умереть, а это понимание надежнее всего укрепляет боевой дух.
Так что Логен сжал зубы, стиснул пальцы на прохладной рукоятке меча Делателя, вытащил тускло поблескивающий клинок из покрытых рубцами ножен и наблюдал, как приближаются плоскоголовые. Их отделяла от передовых рядов сотня шагов, а двигались они стремительно.
— Луки — к бою! — проревел Логен.
— Луки! — эхом повторил Трясучка.
— Стрелы! — послышались резкие команды Доу и Красной Шляпы с обоих концов стены.
Вокруг Логена слышалось поскрипывание луков, когда воины растягивали тетивы и прицеливались, стиснув зубы. Их лица были сосредоточенны и мрачны. Плоскоголовые катились прямо на них — без строя и порядка, как придется, сверкая зубищами, вывалив языки, с ненавистью в злобных глазенках. Скоро, теперь уже очень скоро. Логен поднял меч.
— Скоро, — прошептал он.
— Залп, черт подери!
Ищейка выпустил стрелу в накатывающую толпу шанка. Тетивы запели вокруг него, и первый поток стрел, шипя, ринулся со стены вниз. Некоторые не попадали в цель и отскакивали, ударившись о камни, но другие поражали плоскоголовых, и те падали с визгом, беспорядочно дергая черными конечностями. Воины тем временем бестрепетно и невозмутимо натягивали тетивы. Здесь были самые лучшие стрелки.
Снова пели луки, снова стрелы свистели в воздухе, снова шанка падали замертво. Стрелки красиво и легко находили новые цели и принимались за дело. Ищейка слышал команды и видел дрожащие от напряжения древки стрел, слетавших со стены. Плоскоголовые внизу падали и корчились в грязи.
— Это проще, чем передавить муравьев в лоханке! — прокричал кто-то.
— Ага, — откликнулся громко Ищейка. — Если эти муравьи не выползут обратно и не оторвут тебе голову. Поменьше болтай да побольше стреляй!
Он заметил, что один из шанка добрался до свежевырытого рва и начал возиться в нем, расшатывая колья ограды и цепляясь за подножие стены.