«Ух, чтоб мне фаберже как у Синего Бена, – подумал Верн; в былые времена это была расхожая фразочка. – Жаль, что Пшик стоял спиной».
«Потому как приемчик, мать его, смотрелся явно охренительно».
Хук определенно не стал бы спорить, что зрелище вышло охренительным в прямом значении слова – не как отменная пицца или заснятый для Ютуба флип на скейте, а как граничащее с невозможным.
Разведав местность, Хук решил устроиться на подковообразном болотистом участке, который, весьма вероятно, через пять лет станет сперва островком, а через двадцать – полноценным островом. На центральном клоке типично ютилось тесное скопление вековых деревьев, теснивших друг друга корнями, а всякий свободный дюйм грязи заселил бамбук. Хук сумел пробраться к этому берегу и втиснуть скиф между парой стволов под покрывало из мха так, что он стал неопытному глазу невидим, а опытному – почти невидим.
Хук оглядел свои труды и остался доволен.
– Эй, папаш, – обратился он к небесам, – и сотворил я дельце, и увидел, что оно, черт дери, хорошо.
Что вызвало у него улыбку.
Затем констебль малость занялся ручной работой – вырубил себе славную нычку в, наверное, восьми футах над землей, где переплетались, словно любовники, два кипариса. Хуку нравилась такая работенка, помогала на время выбросить мысли из головы. Когда с размаху бьешь полевым топориком по твердой древесине, ни для чего другого не остается места – если, конечно, не хочешь пожертвовать пальцем-другим.
Времени ушло больше обычного: Хуку приходилось приостанавливать бурную деятельность всякий раз, как из-за излучины показывалось судно.
Посудины для ловли креветок. Экскурсионные кораблики. Легкие скифы. Пироги. Хук и не подозревал, что движение на реке настолько оживленное. Но в перерывах он, по крайней мере, успевал перехватить достаточно воды, а в его возрасте это важно.
«Черт, Ридженс, – думал он, – еще немного и все, полтос подкрался незаметно. Кто б мог подумать, что ты протянешь так долго?»
Никто – и уж тем более не сам Ридженс.
«Епт, а ведь костлявая держала меня на мушке с дюжину раз».
Так или иначе, закончив обустраивать засаду по своему вкусу, Хук забрался наверх и устроился поудобнее с камуфляжной сеткой на голове и плечах.
«Лады, Ридженс, – подумал он, – теперь только ждать».
Чем он, собственно, и занялся, глядя в прицел старенькой винтовки Браунинга, с некоторым удовлетворением наблюдая, как на воде в своем дрянном каноэ показался Пшик, выписывавший дебильные маневры, чтобы не зацепить деревья. Света еще хватало, переключаться на «старлайт» Хук не стал.
Он проследил, как пацан пришвартовался у потайного причала и начал разгружать лодку. Потом явился кабан, и Хук подумал: «Епт, а может, за меня все разрешит сама природа».
Но природа так и не успела ничего сделать, потому что кабаний козырь получил самого необычного пендаля.
На тот момент Хук провел в засаде многие часы и перешел в снайперское агрегатное состояние, при котором весь мир становился как будто миражом. Стрелки-ветераны частенько поговаривали, мол, когда долго смотришь в прицел, выстрел в цель перестает казаться чем-то реальным.
Именно поэтому, когда из воды, где-то в пятидесяти футах ниже по течению, вынырнуло крупное существо, Хук не рухнул с дерева. Первой его мыслью было: «Ты папашу своего грохнул в церкви под ураганом. То, что демоны начнут мерещиться – вопрос времени».
Однако он быстро сообразил, что увиденное – не галлюцинация. Та штука была реальна как вода, из которой она вылезла, и небо, в которое взлетела.
«Гребаное чудовище Хани-Айленда, – подумал Хук. – Оно существует».
Констебль оставался оцепенело-неподвижным из соображений, мол, мало ли на что способно существо, хотя крылатая зверюга размером с медведя и с клыками как у моржа наверняка может еще как навредить.
«Смотрит не в мою сторону, – подумал он. – Давай-ка глянем, как все развернется».
Развязка виделась Хуку примерно следующим образом:
– кабан обделается;
– кабан убегает;
– чудовище жрет мальчишку.
И в двух пунктах он ошибся.
Кабан действительно обделался – но только после того, как чудовище прибило его к дереву огненным шаром, которым, судя по всему, выстрелило изо рта.
Огненным-бог-свидетель-бля-буду-шаром. А-ля дракон.
«Круто, – подумал Хук, а потом: – Так вот, с чем я тут имею дело? С драконом?»
Частично он был доволен, что сумел не прервать полосу под названием держать-себя-в-руках-пока-вокруг-творится-мракобесие.
«Перегибы меня не колышут».
Ни у религиозных фанатиков любого рода.
Ни, как выяснилось сейчас, у животных.
Правда, Хук заметил, что руки все-таки слегка дрожат.
«Черт, да большинство на моем месте уже бы рухнули с дерева, – подумал он. – Дрожь в руке значит, что я не тупой, вот и все».
Сюрреалистическая сцена, тем временем, продолжала разворачиваться, не подозревая о тайном наблюдателе. Дракон, если это был оный, скользнул к причалу и… не напал на Пшика. Более того, похоже на то, будто малец ему знаком.
Выглядело, будто они…
А могли эти два мудака?..
Вести всамделишную беседу? Всамделишной речью?
Света становилось все меньше; Хук поспешно полез в рюкзак за монокуляром и переключился на ночное видение.
И вот ему открылась картина, ясная как зеленый день: пацан и дракон трепали языками.
«Вот это поворот», – подумал Хук, подправляя фокус и рассеянно прикидывая, что надо обязательно заменить монокуляр на новый, с автофокусом.
Но, несмотря на возраст, гаджет вполне помог констеблю увидеть, как дракон разделал кабана парой небрежных ударов когтями, а потом прямо на месте вгрызся в обугленную ногу.
«Мудила опасен, – отметил Хук, а потом: – Более чем, он типа как гнев господень».
Гнев господень: именно то, что Хуку и было нужно.
– Спасибо, вселенная, – пробормотал он под нос и мысленно составил перечень необходимого.
Продлить отгул.
Усилить наблюдение, включая запись аудио и видео.
Раздобыть крупный калибр.
Глава 12
После эпизода с кабаном Пшика нехило потряхивало. Он даже предположил, что хорошо бы Верну не разжигать вражду с дикой природой.
– Может, не стоит злить агрессивных хищников? – возмутился он. – Сперва аллигаторы, теперь кабаны.
На что Верн ответил:
– Ага, говорит, мать его, человек. Нечего мне тут про агрессивных хищников заливать. Сколько вы, люди, стерли с лица земли видов? Включая мой собственный.
Что было справедливым аргументом, так что Пшик выдохнул и угостился куском подгоревшего кабаньего бедра, которое, пришлось ему согласиться, оказалось на вкус восхитительным. Особенно, когда Верн разрешил взять к этому делу бутылочку пива.
– Матушке ни слова, – предупредил дракон. – Иначе Элоди невзлюбит твоего работодателя, а нам это ни к чему.
– Не беспокойтесь, шеф, – проговорил Пшик, жуя. – Хранить тайны, можно сказать, моя вторая натура.
– Рад слышать, – Верн выудил пакеты для заморозки и принялся разделывать кабана когтями. – Это, безусловно, одно из требований.
И примерно десять минут спустя он добавил:
– Черт, а парнишка-то до конца пропекся. Мне это мясо не сохранить. Не хочешь забрать, угостить матушку?
– Очень даже, – отозвался Пшик. – Такое нам нечасто перепадет. Передам ей, мол, мистер Ваксмен прислал в подарок.
Если бы Пшика попросили назвать, что он любит больше всего на свете, и если бы он ответил искренне, обнажив душу, то рассказал бы про выражение, появлявшееся на лице его матушки, когда он делал что-то хорошее, вот просто так, ни с того ни с сего. Как оно озарялось, словно выключателем щелкнули. Как улыбка сияла так, словно матушка начисто позабыла про этот мир и все его беды. И Пшик знал: если заявится на причал с таким запасом, то заработает эту улыбку.
Верн раскалил коготь и умело срезал дюжину стейков.
– Пару дней проживут. Гостей позовите.
– А я знаю, кто захочет в гости, – помрачнел Пшик. – Этот ублюдочный убийца констебль Хук.
А потом чудовищность того, что чуть было не произошло, ударила по Пшику, словно кулак под дых, и он заблевал себе ботинки.
Верн похлопал его по спине.
– Агась, – сказал он. – Ну вот и оно. С шоком иногда случается перебор. Все гадал, когда дойдешь до предела.
Глава 13
Еще одно потрясение настигло Пшика, когда он приволок мясо в дом через черный ход в три часа утра. В лачуге его ждал Хук, по-хозяйски развалившийся в кресле. Такой поворот заставил сердце Пшика забиться так сильно, что жаром, судя по ощущениям, вспыхнуло все тело.
– Что у тебя там, Пшик? – поинтересовался констебль, подаваясь вперед, будто к нему.
– Стейки из кабана, – ответил Пшик, радуясь простому вопросу, потому что к сложным дебатам он явно не был готов. – Мистер Ваксмен охотился.
– Угу, – отозвался Хук. – Надеюсь, у старого дурня есть лицензия. Иначе придется нанести визит.
Пшик дотащил сумку до холодильника и принялся перекладывать мясо.
«Просто заболтай его как умеешь, – сказал мальчишка себе. – Все те же на манеже».
– Есть, конечно, констебль Хук, сэр. Я сам видел. Вечно ей козыряет. Типа «Ваксмен, ФБР», вот только это охотничья лицензия. Шутит он так, понимаете?
Хук хохотнул.
– ФБР? Черт. Забавный парень этот Ваксмен. В его-то возрасте, небось, вообще помнит, как то ФБР создавали.
Пшик спрятался за дверцей холодильника, гадая, что за ерунда творится и как, на фиг, выпутываться.
Констебль свистнул.
– Слышь, малец, иди-ка сюда. Разговор есть.
Пшик несколько раз тяжело сглотнул, потом высунул голову.
– Не в обиду, констебль, но я несовершеннолетний, а моего родителя здесь нет.
Пшиковы познания в отношении прав Хука ничуть не расстроили.
– Черт, сынок, ну можем подождать твою матушку, если так хочешь. Итить, да единственная причина, по которой я заглянул в сей страшно сказать какой час – хоть малость избавить Элоди от драмы. Ей и без того хватает, с минимальной зарплатой и этим ее мужиком, который столько лет долговую яму рыл. Не говоря уже о семейной трагедии, которая у вас тут происходит.