– А вся эта штука с драконьим дерьмом не очередной прикол? Не очень-то хотелось бы каждый вечер таскать бочки навоза вверх по реке только для того, чтобы вы оба осенью оборжались.
В итоге Верн ввел новое правило:
– Никаких разговоров о Ваксмене, ясно? Я по нему достаточно скучаю и без того, что ты тут о нем пургу гонишь. Скажем, он в отпуске, и на этом закроем тему. Уяснили, малец?
Пшик отдал честь.
– Уяснили, шеф.
– Хорошо, – подытожил Верн. – Я не любитель затяжных бесед. Мне, пожалуй, хватит полдюжины предложений за вечер.
– Не беспокойтесь, шеф. Для болтовни у вас есть я.
– Я не к этому клонил, – заметил Верн, в кои-то веки угощаясь пивом. – Тебя папаша разве не учил, что молодняк должно быть видно, но не слышно?
Пшик молча убрал сегодняшние покупки на полку, но довольно скоро поймал себя на том, что опять говорит:
– Мои папки ничему меня не учили. Ни один. Первый, то есть настоящий, в основном, как я помню, сидел в задней комнате. Как-то показывал мне алфавит. Второй был мудила. Этот научил только увертываться от ударов. Вот и все, что я хочу о нем сказать. Думаю, он сдох или срок мотает – и то хорошо, и другое, как по мне.
– Епт, сынок. Тебе пришлось хуже моего.
Пшик фыркнул – куда там ему пришлось хуже последнего из драконов, – и закончил распределять покупки, включавшие в себя Вернов любимый угольный пилинг и бочонок пальмового масла, чтобы питать драконий огонь. Свернув пакеты, Пшик вдруг вспомнил, что недавно отыскал в интернете.
– В общем, я тут набрал «Виверн» в гугле и…
Верн зарычал, и за его зубами заплясали искры.
– Даже не начинай, малец. Ты подзаработал очков симпатии. Не стоит их просаживать.
Но Пшик был подростком, а потому в схватке между любопытством и осторожностью победило первое.
– И в интернете говорят, что виверны – это типа как мелкая версия драконов. Я записал. – Пшик покопался в телефоне и нашел заметку. – Если верить Википедии: виверны, как правило, более мелкие, слабые, уступающие в интеллекте по отношению к более яростному и могущественному дракону, и соответственно считаются низшим видом. – Пшик погасил экран. – Низшим видом. В самое, мать его, мурчало, да, шеф?
У Верна бомбануло. С космической скоростью. Он испустил такой рев, будто у него внутри заборолись лев с гориллой, он затопал перепончатой ногой по полу так, что пробил доски – и только тогда перестал. Но не угомонился. Просто перешел на следующую стадию, а именно – костерить кого-то отсутствующего.
– Низший вид?! И кто теперь низший, Джубел?! Кто уцелел, а?!
Пшик не знал, что за тип этот Джубел, но Верн от него явно не фанател.
– И у кого теперь человекоручки, Джуб?! Не у лорда Хайфаэра, это уж, мать его, точно!
И он обрушил поток огня на свой «Лэй-Зи-Бой», который осел на полу оплавленным месивом.
– Это ж ваше кресло, шеф, – решил побыть капитаном Очевидность Пшик и метнулся наружу, спасаясь от едких, токсичных клубов пара, что взвились над почившим предметом мебели.
Когда дракон, топая, вышел из дома, Пшик сидел на причале и считал аллигаторов.
– Не стоило заводить вот это вот про виверн, – Верн сел рядом. – Теперь ты мне новое гребаное кресло должен достать.
Пшик прикусил язык, чтобы не задать очередной вопрос, потому как дракон быстро раздражался, а такой удобной мебели поблизости уже не наблюдалось.
– Простите, шеф, – вместо этого сказал мальчишка. – У всех нас, наверное, есть больные мозоли. Моя – забеги с яйцом на ложке. От одного упоминания трясет. Этот ублюдский жулик по имени Мун Липтон подставил мне ногу, во втором классе, во время спортивного дня. А иначе я бы точно взял медаль.
– Фиг с ним, – буркнул Верн, но все же немного сменил гнев на милость. – Ты ведь не знал.
Пшик тут же ухватился за возможность.
– Так кто такой этот Джубел, шеф? Типа рыцарь?
Верн прикурил сигару, пыхнув искрой.
– Да если б. Подкоптил бы мудилу. Не, Джубел – это мой младший братишка. Урод.
О минусах наличия младших братьев Пшик наслышался от одноклассников.
– Ага. Младших никогда не вздрючивают на пустом месте.
– Истину глаголешь, – кивнул Верн. – Джуби был зеницей матушкиного ока. Вечный, мать его, любимчик.
– Так что вы надрали ему зад?
– Если б. Ублюдина был ростом в десять футов. Год или два шли тютелька в тютельку, потом он вымахал. По правде сказать, я в семье считался заморышем.
– Ну, наверняка же было время, когда этот Джуб на вас равнялся. До того, как рост попер.
Верн комично изобразил глубокую задумчивость. Он уже давным-давно не вспоминал малявку Джубела. И еще ни один человек не подвигал его поговорить о семье. Только всякое: «А ты умеешь исполнять желания?». Или: «Не убивай меня, ради всего святого!».
– Типа того, – сказал дракон. – Пока не начали бодаться, мы творили всякую фигню вместе. Сидели на горных вершинах с дедулей. Поджаривали коров. Помню, как Джуб однажды сделал мне штуку, ты ее, наверное, назовешь подвеской. Стремной как тварь. Черепушка грызуна на веревочке. Крысы, что ли. В общем, я таскал эту херь не снимая, пока Джуб не вымахал так, чтобы дрючить уже меня. Не то чтобы этот день заставил себя ждать. Я-то уж точно не был прекрасным представителем вида.
– Зато теперь – да, – подмазался Пшик и добавил: – А еще у вас есть огневая мощь и все дела. И сверхчеловеческая сила.
Верн постучал себе по лбу.
– Смекалочка – вот, что у меня есть. Не высовываюсь, друзей не завожу. Ну, по крайней мере, слишком много.
Пшик воспринял это как добрый знак. Даже исполнился чего-то вроде гордости – у него есть друг-дракон. Может быть.
– Так что с Джубелом случилось?
– Его бесило, что это я – лорд Хайфаэр. Папашу тоже, к слову. Причем настолько, что дал Джубелу карт-бланш на оскорбления. Думаю, оба втайне надеялись, что мы сцепимся и Джуб меня уделает.
– Звучит очень по-человечьи, – заметил Пшик.
– Человекоручка – его любимое оскорбление, – продолжил Верн. – Мол, эй, человекоручка, осторожней с камнем, не сломай коготь. И так далее, и тому подобное, каждый гребаный день. Всякий раз, как видел что-нибудь слабое или маленькое – называл виверном. Типа: «Это не настоящее дерево, это виверновое дерево». Или: «Дракон – это как виверн, только лучше». Фишка у него была такая.
– Не представляю, чтобы вы это глотали на постоянке, лорд Хайфаэр все-таки.
– Ну, тут ты прав. Я настроился на борьбу, все продумал и отправился в горы Шотландии маленько прокачаться.
– И что случилось?
Верн поник.
– Вы случились. Люди. Слоны еще. Китайский порох и пушки. Вынесли нас прямиком из того гнездовья. Наши фамильяры отравили наше же вино и впустили ораву. И разнесли там все напрочь. Неслыханное дело – будто обезьяны напали.
– Но вы выжили.
– Ага, потому что камни в горах лупил. Той ночью умерли восемнадцать драконов. Тогда мы еще не знали, но люди захватывали господство над всем миром. Веку Дракона пришел конец. С тех пор мы ушли в тень.
– Епт, – подал голос Пшик. – Ужас какой.
– Мой дедуля прожил восемь тысяч лет, малец. Старина Корявоглав. У него было восемь рядов роговых наростов. Восемь. Люди его утопили.
– Утопили?!
– Ага, погасили пламень сердца навеки вечные. Джубел сражался как мог, но из-за отравы не сумел дать искру. Получил кол из военной машины прямо в брюхо. Кровью истек.
– А что сделали вы?
– Когда я вернулся, все уже кончилось. Семьи не осталось, только трупы. Потерял голову на несколько месяцев, стер с лица земли пару дюжин деревень, а потом на меня натравили гребаных слонов, так что я удрал. Больше там не появлялся.
– Стерли с лица землю пару дюжин деревень?
– Наверное, больше. Все это ничего не значило. Я поднялся так высоко, что будто рушил муравейники. То, что я кресло сжег, дело куда существеннее. Но скажу тебе вот что: выжечь боль не выйдет.
Пшик поежился, и плывущая над болотом пелена тумана была ни при чем. Раньше ему как-то не приходило в голову, что он вовсю отирается у здоровенного серийного убийцы с каким-то комплексом. Неполноценности, наверное, или наполеоновским. Может, мисс Ингрэм знает.
«Да на фиг, – подумал он. – Я завел друга-дракона, и он не то что у Пита, весь пушистый и тупой. А мужик что надо».
Так что Пшик сказал:
– Эй, шеф. Пойду-ка наведу вам графинчик мартини, что скажете?
Верн все еще оставался малость угрюм.
– Не знаю. Уже начал с пива.
– Да бросьте. Вакс говорил, вам пиво не положено. Кето, так ведь? Я прихватил низкокалорийные овощные чипсы.
– Низкокалорийные? – заинтересовался Верн.
– Мартини с чипсами, шеф. И, может, потратите часть дюжины тех предложений, расскажете об истории?
– Может. Если залатаешь пол.
– По рукам.
– Чертовски верно, по рукам. Как будто у нас тут демократия.
Хук, король тихушников, снимал все происходящее из своей нычки. Он впервые в жизни поблагодарил бога: за Эверетта «Пшика» Моро, подростка, что задавал больше вопросов, чем Конгресс во время охоты на ведьм. Хук взял за привычку носить во время работы блютуз-гарнитуру, чтобы не упустить из общения дракона с мальчишкой ни минуты. Даже смарт-часы купил, чтобы читать их коммюнике в режиме реального времени, без необходимости выуживать телефон.
Сбор разведданных еще никогда не давался Хуку так легко. Эти два кретина, не подозревая о наблюдении, спокойно трепались о любой херне:
Пшик: «Тем утром в доме оказался Хук, мистер Верн. Я поверить не мог. Зашел – а он там сидит в кресле».
Верн: «Вот мудак. Слышал о нем всякой херни».
Вывод: Дракона зовут Верн, и он говорит по-английски.
И еще:
Пшик: «Хук думал, что я, возможно, тот, кто прятался в камышах и видел, как он прикончил Уилларда».
Верн, со смешком: «Правильно думал».
Вывод: Пшик, мелкий ты говнючила. Все дорожки ведут к тебе, и ты попал.
И снова:
Пшик: «Епт, шеф. Вам так нужно все это растительное масло? Тяжеленная же дрянь».