о, успев заметить, что в руке он держит запечатанный конверт, а затем плотнее запахнула халат.
— Да? — надменно спросила она.
— Прошу прощения, миледи. У меня послание для принца Кайерта…
— Я приму. Принц… не может вас сейчас принять.
Всадник ветра, совсем молодой юноша, смущенно заморгал:
— Простите, но капитан сказал мне отдать это только принцу.
Она шагнула к нему, ее зеленые глаза пронзили его взглядом, который, как она прекрасно знала, всегда работал.
— Я принцесса Эвирайя, если вы еще не заметили! Вы отказываетесь передать сообщение мне?
— Нет, миледи, нет, конечно, — сказал юноша, поспешно протягивая ей конверт. Эвирайя взяла конверт, открыла и бросила через плечо всаднику:
— Подождите минуту.
Прочитав сообщение, она застыла, сжимая в руках конверт, не смея поверить в свалившуюся на нее удачу. Ясно, что судьба указывала на то, что править страной — ей. Иначе как могло такое бесценное письмо совершенно случайно попасть ей в руки?
Принцесса села за небольшой столик, набросала записку на листе пергамента, сложила, капнула воском со свечи и запечатала своим кольцом. Затем она передала письмо гонцу.
— Возвращайтесь к капитану, — сказала она. — Я знаю, в чем дело. Принц Кайерт желает, чтобы захваченный фандорец был доставлен в место, указанное в письме.
Молодой всадник ветра поклонился и уехал. Эвирайя дернула ленту колокольчика, снова села за стол и обмакнула перо в чернила. Когда в зал вошел слуга, она запечатала еще одно письмо.
— Отнеси это барону Толчину немедленно, — приказала она, — убедись в том, что он его получит, пусть разбудят его, если нужно. Да, и передай Мезору, что я хочу его видеть прямо сейчас.
Когда слуга ушел, она радостно потерла руки. Только радость эта была слегка омрачена тем, что муж так и не пришел.
Ополчение из Боргена стало лагерем на ночь в окрестностях деревни под названием Дарбак. Нехватка еды многих разозлила, особенно бродяг, нанятых Тенньелом в отчаянии, когда он понял, что ему ни за что не выполнить рекрутскую повинность.
Высокого роста одноухий и чернобородый бродяга по имени Гренд подошел к Тенньелу.
— Мы голодны. Где еда?
— Каждый ополченец должен был взять с собой запас провизии, — ответил Тенньел. — Что произошло?
Бродяга ухмыльнулся беззубым ртом.
— А нам нечего было брать. У нас ничего нет.
Тенньел подумал, что не может обвинить нищего в том, что ему нечего было взять с собой в дорогу, и посмотрел в сторону деревни.
— Думаю, нам следует обратиться к жителям за помощью.
Гренд снова ухмыльнулся как будто только ему понятной шутке.
Тенньел направил войско к деревне. На главной площади их встретили женщины и несколько стариков.
— Что вам здесь нужно? — твердо спросила высокая седая женщина, одетая в линялое, но чистое платье.
Тенньел помедлил, не зная, с чего начать.
— Где старейшины? — спросил он. — Мне нужно поговорить с ними.
— Двое ушли на войну, — ответила женщина, — третий, Ибен, вчера заболел. Меня зовут Вила, я его жена и исполняю его обязанности.
Некоторые из ополченцев за спиной Тенньела зашептались. Раздались смешки. Женщина во главе деревни? Тенньел обескураженно помолчал, а потом, не задумываясь, ляпнул:
— Нам нужно есть.
— Нам тоже, — ответила Вила. — Вам нужно было прихватить с собой побольше харчей. Возвращайтесь домой и пополните запасы.
— У нас нет времени бродить туда и обратно! Война на пороге!
— Тогда займитесь охотой на зайцев и белок, их полно в округе, — предложила Вила, — корешки покопайте… ягоды тоже есть. Но не забирайте наши продукты, у нас не будет других, пока не вернутся мужчины.
— Не верю! — закричал Тенньел. — У вас здесь благополучная деревня, а вы отказываетесь накормить войско, идущее на вашу же защиту!
Это было первым испытанием его власти, и Тенньел прекрасно осознавал, какую идиотскую фразу он только что завернул. Его голос начал срываться на визг. Какая-то баба смеет ему приказывать! Так он осрамится перед своим войском.
— Нам очень жаль, — повторила Вила, — но мы первым делом должны думать о себе и о детях.
— Я говорю, они должны нас накормить, — закричал Гренд, — и я свое получу!
Его поддержали громкими криками остальные ополченцы того же сорта, и, отделившись от войска, они побежали по улице, грубо расталкивая деревенских жителей.
— Стойте! — закричал Тенньел, но его не слушали.
Налет занял всего несколько минут. Захватчики вернулись, неся добытую снедь. Но не успели они дойти до своего места в рядах армии, как на них с крыш ближайших домов посыпался град из камней и кирпича. Прикрываясь руками и захваченной добычей, новобранцы бросились врассыпную к укрытиям, попрятавшись кто куда — под телеги, за бочки и колодцы. Некоторые попытались ворваться в дома, но все двери были заперты.
— Кидайте в них все, что есть! — выкрикнула Вила, стоя на крыше. — Если мы сейчас позволим им уйти, нам ни минуты покоя не дадут, пока эта безумная война не кончится!
— Ну нет уж! — закричал Гренд, подобрал камень и бросил им в женщину. Она успела пригнуться, но камень задел ее плечо, и она упала, скатилась по крыше и, только зацепившись за печную трубу, удержалась от падения вниз. Повисла тишина. Даже тем бродягам, что грабили деревню вместе с Трендом, не могло бы прийти в голову напасть на жену старейшины. Гренд обернулся к своим сообщникам.
— Она сама напросилась! Они все напросились! Мы только взяли то, что нам причитается! Пошли! — выкрикнул он и двинулся по улице, согнувшись под тяжестью мешка. Остальные последовали за ним. Но Тенньел и оставшаяся часть войска перегородили улицу. Мародеры развернулись, чтобы броситься в противоположном направлении, но Тенньел уже послал людей на перехват.
Гренда привели к молодому кожевнику.
— Вижу, что мне нужно было послушаться Таленда, — сказал Тенньел, — не стоило пытаться пополнить ряды ополчения такими, как ты! Ты больше не служишь в армии, Гренд. Мы выпроводим тебя и остальных из деревни и там освободим.
Он повысил голос так, чтобы все слышали его.
— Вы немедленно вернете все, что взяли! Те из вас, кто поклянется, что такое не повторится, могут остаться, остальные должны уйти вместе с Трендом! Если так будет продолжаться, нам никаких симов не нужно будет, сами разгромим свои деревни. Если нам снова не хватит пищи, мы добудем ее по-человечески!
Пока его люди возвращали крестьянам награбленное, Тенньел чистосердечно попросил прощения у Вилы, которая извинения приняла и даже предложила дать им кое-что в дорогу.
— Мы могли бы поделиться мясом и овощами, по крайней мере на котел супа хватило бы, — сказала она, — на нос немного выйдет, но хоть не совсем на голодный желудок пойдете.
Тенньел поблагодарил ее и донес хорошие новости до своего войска, которое встретило их радостным криком. Молодой старейшина, однако, был обеспокоен. Случалось ли такое же в других городах?
ГЛАВА 13
Родной город показался Дэйону маленьким. Туман, наползший с моря, окутал узкие улочки. Сам город вроде бы не очень изменился, но людей стало куда больше. Дэйон подумал про старых друзей. Он догадывался, что они сильно изменились. Они повзрослели и стали такими же косными и узколобыми, как те взрослые, над которыми они в детстве смеялись. Теперь они гоняют детей из лавок и кричат, когда мальчишки таскают ягоды с прилавков на рынке.
Дэйон видел парочку старых знакомых, но не подошел к ним. Еще не время. Сначала он хотел увидеться с отцом. Ему сказали, что Йондалрана можно найти в грейвудской таверне, в задней комнате, где он вместе со старейшиной Пеннелом составляет план военных действий.
Дэйон пересек площадь и вошел в таверну, сминая сапогами постеленную на полу солому. Он не ожидал, что встреча с отцом пройдет гладко, но он должен был повидаться с ним из-за Йогана. Одному он радовался — тому, что скоро увидит мать. Он ужасно соскучился по ней за несколько лет.
Молодой человек постучал в дверь, она резко распахнулась, и Йондалран, окинув Дэйона беглым взглядом, громко спросил:
— Пришел записываться в армию? Грамотный? Можешь свое имя написать?
— Могу, — ответил Дэйон, догадавшись, что отец не узнал ею из-за бороды. — Меня зовут Дэйон, сын Йондалрана.
Старик прислонился к косяку двери, и Дэйон испугался, что потрясение от такого появления было слишком сильным. Однако Йондалран пришел в себя быстро и, повернувшись в Эгрону и Пеннелу, которые сидели за дубовым столом в центре комнаты, сказал:
— Оставьте нас! Нам с сыном нужно поговорить!
Дэйон едва сдержал улыбку. Его отец нисколечко не изменился! Это же надо — без колебаний взять и выставить двух человек из общественной таверны! Эгрон, казалось, хотел протестовать, но Пеннел положил руку ему на плечо и молча вывел из комнаты. Пеннел на секунду поймал взгляд Дэйона. В глазах его молодой человек прочел радость встречи, сочувствие и, более всего — пожелание удачи.
Дверь закрылась. Двое мужчин молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать. С чего-то надо было начать, и Дэйон заговорил первым.
— Отец, мне рассказали о Йогане. Я…
— Ты сбежал из дому, — закричал Йондалран, — а теперь пришел вымаливать у меня прощения?!
— Да, — просто ответил Дэйон, — думаю, что да. Я ушел, потому что должен был уйти. Было кое-что, чем я хотел заняться.
— Что ж, занялся. И теперь ты давно не мой сын. Судя по виду, ты рыбак из Кейп Бейджа. Я о тебе забыл. Не проси пустить тебя обратно.
Дэйон почувствовал давно знакомую волну возмущения, поднимающуюся внутри, но потом вспомнил, что произошло между ними четыре года назад. Какой смысл спорить? Его отец никогда не изменится. Дэйон мог только посочувствовать его горю и держаться подальше.
— Как мама? — спросил он.
Лицо отца посерело, как будто еще один сын на его глазах пал от рук колдунов.
— Ты не знаешь? Хотя нет, конечно, откуда тебе знать…