Сцепив пальцы на коленях, Бай Сюинь заставила себя собраться. А потом медленно повернулась только лишь для того, чтобы увидеть, как Да Шань нежно смотрит на спящую Шао Цинмэй. С места возницы ее не увидеть, зато отсюда был самый лучший обзор. Старейшина Бай поджала губы и отвернулась. Она практически чувствовала во рту кислый уксусный привкус, но ничего не могла с этим поделать. Ей не сравниться с беспечной молодой госпожой Шао, которая спасла Да Шаня и притащила на свою гору. Ей не стать юной девушкой, которой он будет поклоняться, как самый преданный из слуг. Она проиграла еще до того, как вступила в эту схватку.
Лошади несли повозку по широкой дороге на север. Старейшина Бай тоскливо смотрела в боковое окно, закрытое полупрозрачной тканью. На каждой неровности дороги, на каждом повороте бедра двоих людей на задней скамейке соприкасались. Бай Сюинь старалась этого не замечать, как не замечал этого сам Да Шань. Ей было горько, но прогнать его она не могла. Солнце, заливающее теплым медом внутреннее пространство повозки, поднялось выше и скрылось где-то за крышей. Пейзажи за окном почти не отличались друг от друга. Бай Сюинь перевела взгляд вперед, на упругие крупы лошадей, скачущих по ровной прямой дороге. Всеми силами стараясь не обращать внимания на чужое тело рядом. На то, как сквозь слои ткани она чувствует силу чужих мышц. И их жар.
Стоп.
Бай Сюинь замерла, внезапно осознав, что что-то не так. Дорога была ровная и прямая, как полет стрелы. Они больше не подскакивали на месте и не кренились на поворотах. Так почему она продолжает чувствовать чужое тепло?
Да Шань сидел рядом. Не как раньше, а совсем близко. Буквально притерся к ней вплотную и, казалось, этого не замечал. Она покосилась по сторонам, не поворачивая головы, чтобы убедиться, что на скамейке достаточно места. Нет никакой необходимости сидеть так близко! Во рту резко пересохло, она расцепила руки и положила их на колени, чтобы хоть как-то унять беспокойство. Да Шань по-прежнему сидел вплотную и, разумеется, молчал. Бай Сюинь хотела бы знать, о чем он думает, но даже спросив его, ответа бы все равно не получила.
Дорога впереди обнажила крутой поворот. Обученные лошади безо всякого управления резво в него вошли. Повозка накренилась, и Да Шань на мгновение навалился на Бай Сюинь плечом и накрыл ее руку своей. Дорога выпрямилась, повозка вернулась в изначальное положение, но ладонь Да Шаня не сдвинулась ни на цунь, так и оставшись лежать поверх руки старейшины Бай. Не веря в происходящее, Бай Сюинь медленно повернула голову и увидела, что Да Шань по-прежнему смотрит на Шао Цинмэй. Но в этот раз она не стала отводить взгляд. И это было мудрым решением, потому что только сейчас она вдруг осознала, что Да Шань смотрит не на молодую госпожу Шао, а словно сквозь нее. Он просто рассеянно уставился в одну точку, и, по стечению обстоятельств, в том же направлении тихо спала молодая госпожа Шао.
В сердце Бай Сюинь вспыхнула надежда. От горечи отверженности оно внезапно переметнулось к радостному предвкушению. Не привыкшая к столь бурным проявлениям внутренних переживаний, Бай Сюинь чувствовала себя измотанной. Ей надо было срочно что-то предпринять, пока еще оставались силы. И, не задумавшись над последствиями подобного решения, она перевернула свою руку, накрытую чужой, ладонью вверх. Теперь они почти держались за руки. Да Шань повернул голову и уставился на их руки, а потом перевел растерянный взгляд на нее. Очевидно, такого поворота событий, он не ожидал. Бай Сюинь с мстительным спокойствием посмотрела ему прямо в глаза и сжала его ладонь. Вот теперь они и правда держались за руки.
Да Шань снова посмотрел на их руки и нахмурился. Казалось, он решает какую-то сложную задачу. Наконец, его брови расслабились, и на губах всего на мгновение промелькнула улыбка. Он снова уставился куда-то в сторону, где мирно сопела Шао Цинмэй, и сжал чужую руку в своей.
Бай Сюинь, кажется, не дышала.
Они. Держатся. За. Руки.
Ну все, ему не отвертеться. Ему придется взять ответственность!
Ее сердце заметалось зверьком, загнанным в клетку из ребер, а на губах уже была готова расползтись глупая улыбка. А потом Шао Цинмэй тихо застонала и Да Шань, не раздумывая ни секунды, бросился к ней.
Рука старейшины Бай внезапно опустела. Это невыносимое чувство утраты, когда у тебя было что-то дорогое, но внезапно это отняли. Вырвали вместе с кровью, плотью и костями. Бай Сюинь смотрела невидящим взглядом на свою пустую руку и думала о том, как она ненавидит Шао Цинмэй просто за то, что та существует.
Глава 11. Долгая дорога
Она бежала изо всех сил, но тьма подступала. Споткнувшись обо что-то мягкое, она упала, с хрустом разбивая колени о каменный пол. Где-то в темноте слышались то ли смех, то ли рыдания. Раздирая руки об острые камни и ломая ногти, она тащила свое тело вперед. Холод, бегущий по позвоночнику, сменился жаром, позади послышался шум сотен коготков, который был все ближе. В отчаянном усилии она подтянулась еще немного. Чужие руки добрались до ее тела и вонзились в него ногтями, разрывая плоть, словно могильные черви. В воздухе разнесся удушливый запах гнили. От боли и ужаса она открыла рот в беззвучном крике, но вместо звука из него с бульканьем полилась кровь, которая казалась черной в бледном дрожащем свете. Мертвецы с перерезанными шеями приближались к ней со всех сторон. Невидящие мутные глаза вели их к добыче, а губы растянулись в немом оскале. Она рыдала и содрогалась в агонии, раздирая тело об острые камни, которые утопали в вязкой крови, перемешанной с гнилью.
Шао Цинмэй открыла глаза, жадно хватая ртом воздух. Сон, это всего лишь сон. Она обхватила себя за плечи, все еще ощущая тошнотворный гнилостный запах. Ее белье промокло от холодного пота. Она дрожала, не в силах выкинуть из головы кошмар, который снился ей снова и снова с тех пор, как она увидела ту пещеру.
В поле зрения появилось обеспокоенное лицо Да Шаня. Он гладил ее по голове, а его губы беззвучно двигались, словно шепча слова утешения. Шао Цинмэй моргнула, пытаясь понять, что он делает в ее покоях, а потом осознала, что она не в покоях. Она повернула голову и наткнулась на ледяной взгляд старейшины Бай.
Молодая госпожа Шао поспешно села и попыталась привести свою измятую одежду в приличный вид.
– Прошу прощения, – прошептала она, – я даже не заметила, как заснула.
За резкими движениями она пыталась спрятать внутреннюю дрожь. Видения из сна все еще маячили перед глазами.
«Это сон. Просто сон», – повторяла она в мыслях, словно мантру.
– Молодая госпожа Шао, вы в порядке? – холодно спросила старейшина Бай.
– Да-да, я в… в порядке… все хорошо, – кивнула Шао Цинмэй, не поднимая глаз.
– Вам приснился кошмар? – также безэмоционально поинтересовалась старейшина Бай.
– Ничего особенно, – мотнула головой Шао Цинмэй. – Просто плохой сон.
– И часто вам снятся плохие сны? – продолжала допытываться старейшина Бай.
– Нет, совсем нет, – поспешно ответила Шао Цинмэй, а потом подняла голову и виновато улыбнулась. – Такие сны мне стали сниться после… после Лазурного ущелья… та пещера…
Она замолчала и перевела напряженный взгляд на Да Шаня, который стоял перед ней, опустившись на одно колено. В его взгляде отчетливо читалось беспокойство, но помочь ей он не мог. Никто не мог.
– Вы не должны были этого видеть, – внезапно разрезал тишину бесстрастный голос старейшины Бай. – Такое зрелище не для глаз юной девушки.
– Но вы совсем спокойны, – прошептала Шао Цинмэй. – И тогда, и после. Нет-нет, – спохватилась она, – я не сравниваю нас, я не посмею. Просто… я тоже хотела бы быть такой же смелой, как старейшина Бай… Но я не такая смелая…
– Дело вовсе не в смелости, – посмотрела ей прямо в глаза Бай Сюинь. – Просто вы еще совсем молоды. Разумеется, подобное зрелище поразило вас.
– А вас нет? – Шао Цинмэй прикусила губу. – Совсем?
– Если честно, – вздохнула Бай Сюинь, и ее голос смягчился, – это было ужасно. Но не самое худшее, что я видела в жизни.
Шао Цинмэй чуть было не спросила, что же тогда было самое худшее, но вовремя прикусила язык. Боги видят, она не хотела этого знать.
– Вам следовало сказать о том, что вас мучают кошмары. В нашем ордене есть травы, успокаивающие разум, – старейшина Бай выудила из широкого рукава шелковый мешочек и начала в нем что-то искать. – Вот, – вытащила она сверток, который явно был больше самого мешочка, – этот чай обладает успокаивающим эффектом. Принимайте его три раза в день, – старейшина Бай протянула Шао Цинмэй сверток.
Да Шань тут же повернулся и забрал его, а потом отошел и начал копаться в одном из сундуков.
– А-Шань, не обязательно заваривать его сейчас, – неловко сказала Шао Цинмэй, но Да Шань ее проигнорировал, поэтому она повернулась к старейшине Бай. – Не могу выразить, как я благодарна за вашу заботу. Вам не стоило тратить эти ценные травы на меня.
– Пустяки, – отмахнулась Бай Сюинь. – У меня их много. Если это не поможет, обязательно скажите мне, я дам вам кое-что более сильнодействующее.
– Старейшина Бай так хорошо разбирается в травах и снадобьях, – нервно сцепила руки Шао Цинмэй, желая хорошенько врезать Да Шаню, который все еще упорно продолжал копаться в сундуках. Но при старейшине Бай надо было вести себя прилично.
– Вовсе нет, – пожала плечами Бай Сюинь, – это совсем не моя область. Просто некоторые травы и эликсиры мне приходится носить с собой. Для личных нужд.
– Вы принимаете подобное? – искренне удивилась молодая госпожа Шао, но тут же спохватилась. – Ох, простите!
– Да, порой приходится, – улыбнулась старейшина Бай.
– Но вы ведь и так всегда такая спокойная и… возвышенная… – прошелестела Шао Цинмэй, не зная, как выразить свою мысль и боясь оскорбить строгую наставницу.
– Возвышенная? – усмехнулась Бай Сюинь. – Не думала, что произвожу такое впечатление. Молодая госпожа Шао, вы слышали о хаотичном духовном ядре?