– Это называется бросил! – Бай Сюинь сжала кулаки. – Сначала приручил, привязал к себе, а потом бросил!
Серая птица с пестрыми перьями издала еще один протяжный писк, а затем вспорхнула и улетела вглубь бамбуковой рощи.
– Видите, она улетела, – неловко улыбнулась Шао Цинмэй. – Это же бамбуковая камышовка, теперь она сможет найти новый дом. Сможет быть свободной.
– Свободной… – тихо повторила Бай Сюинь. – А она хотела быть свободной? Хотела жить вдали от того, кто ее спас?
– Это же просто птица… – растерялась Шао Цинмэй.
Старейшина Бай опустила взгляд и прошла мимо нее, а затем забралась в повозку. Шао Цинмэй прикусила губу и с тяжким вздохом двинулась следом. Она понятия не имела, что происходит в голове старейшины Бай.
Да Шань, сжимавший вожжи до побелевших пальцев, взмахнул ими, и лошади пустились вскачь, неся путников дальше на север. Он хмуро смотрел вперед, стараясь не обращать внимания на головную боль, пронзающую его разум, словно раскаленное железо. Перед его глазами вспыхивали какие-то образы из прошлого и исчезали до того, как он мог их распознать. Чье-то лицо. Улыбка. Руки с тонкими бледными пальцами. Две рыбы в пруду. Тонкий цветочный запах. Красная отметка полумесяца на лбу. Пылающий огонь вокруг. Запах горелого мяса. Женщина в цепях с искаженным от страха и ненависти лицом. Крики. Плач.
Да Шань медленно дышал, пытаясь унять боль, что выворачивала его внутренности. Вдох. Выдох. Лошади скакали, взметая пыль, зеленые пейзажи по бокам походили один на другой. Выдох. Вдох. Упругие вожжи в загрубевших ладонях. Да Шань медленно возвращался в реальность, и боль отступала. Каждый раз, когда он пытался вспомнить прошлое, его голову пронзала боль, словно раскаленную иглу воткнули промеж глаз. Но иногда видения и боль захлестывали его безо всяких усилий с его стороны. Просто как реакция на какие-то внешние события. Или людей. Или их слова.
«Это называется бросил!»
Что-то далекое из прошлого тянуло свои руки, угрожая разорвать, растоптать, сломить, обрушить такую волну боли, какую он был не в состоянии вынести.
Вдох. Выдох.
Привычным усилием он вернулся в реальность, заперев в недрах своего разума всю боль и хаотичные обрывки воспоминаний. Жить без памяти лучше. Проще. Безопаснее.
В его прошлом случилось что-то плохое. Настолько плохое, что его разум не смог этого вынести и предпочел все забыть. Где-то там была запечатана вся память о его прошлом, но Да Шань не знал, как ее вытащить наружу. Любые попытки докопаться до сути приводили лишь к головной боли и разочарованию. Он не хотел жить, даже не зная, кто он такой, но и боялся того, что может вспомнить.
Он знал, что надо уметь отпускать. Если бы он только мог отпустить.
Да Шань взмахнул вожжами, и лошади пустились в галоп.
До самого прибытия в город старейшина Бай не проронила ни звука. Шао Цинмэй нервно теребила кисточку на поясе и была рада, когда они наконец прибыли в город. Отправив лошадей в конюшни, путники быстро поужинали и разошлись по гостиничным комнатам. До ордена Ледяной Звезды оставалось два дня пути.
В небольшом саду возле пруда с лотосами металась девушка. Ее волосы были растрепаны, а по щекам текли слезы.
– Молодая госпожа, пожалуйста, успокойтесь! – служанка пыталась сдержать ее.
– Где он? Прошло уже три дня, он должен был вернуться! Что-то случилось! Я должна найти его!
– Молодая госпожа…
– Ты сказала, что он поехал в большой город, но он должен был уже вернуться, так где же он? Отвечай!
– Молодая госпожа, вы выходите замуж! – служанка схватила ее за руку. – Чан Ян просто не мог на это смотреть, вы должны понять!
– Нет, нет, нет! – Бай Сюинь металась по саду. – Он не мог меня бросить, не мог уйти, не так. Он не такой человек. Что-то случилось!
– Да, случилось, – раздался холодный голос и Бай Сюинь, повернувшись, увидела красивую женщину в изысканной одежде.
– Госпожа, – прошептала служанка и почтительно склонилась.
– Я услышала шум и вышла посмотреть, – процедила женщина. – И оказывается, это моя дочь завывает в нашем саду, словно призрак.
– Мама, – выдохнула девушка.
– Чан Ян сбежал, – протянула женщина. – Такое бывает. Слуги иногда сбегают в надежде на лучшую жизнь. Прискорбно, когда они не могут уйти с достоинством и дать время найти им замену.
– Нет, – мотнула головой Бай Сюинь, – он не мог сбежать. Я не верю.
Госпожа поместья смерила ее долгим взглядом, а потом поджала губы.
– Никогда бы не подумала, что моя дочь окажется такой безрассудной. Какой позор.
Бай Сюинь сжала руки в кулаки и подняла подбородок, словно принимая вызов.
– Но раз уж ты так хочешь знать, – глаза женщины сузились, и голос стал ниже, – он сбежал не один. Молодая служанка из поместья Цинь тоже пропала. Они вдвоем уехали на север. Говорят, они тайно встречались и она носила ребенка под сердцем.
– Что? – выдохнула Бай Сюинь и слезы полились из глаз с новой силой. – Нет, – прошептала она одними губами, – это неправда. Он не мог. Я не верю. Не верю, – продолжала она твердить, словно заклинание.
– Отведи молодую госпожу в дом, – женщина перевела взгляд на служанку, – на улице прохладно. Пусть примет горячую ванну, чтобы согреться.
Служанка взяла за руку Бай Сюинь, которая стала безвольной и пустой, как набитая соломой кукла, и повела к дому.
– Инь-эр[21], – внезапно позвала госпожа поместья, – посторонние люди могут бросить и предать. Но твоя семья никогда тебя не бросит. Никогда об этом не забывай.
Пока служанка терла ее кожу в горячей ванне, Бай Сюинь думала. Вспоминала все те мгновенья, что тайно хранила в своем сердце. Когда это началось? Когда они встретились с Чан Яном на похоронах его матери? Или позже, когда он через несколько лет нанялся на работу в их поместье? Или, может быть, когда она вскользь обронила служанке, что их пруд в саду слишком пустой, а через несколько дней обнаружила, что в нем плавают два карпа кои? В тот день она побежала поблагодарить отца за такой подарок, но он понятия не имел ни о каких рыбах и чуть было не приказал вычистить пруд.
Молодая госпожа склонила голову над водой, и ее длинные волосы разметались вокруг. Одна из прядей была неровно обрезана. Девушка выловила ее из воды и взяла в руки, пропуская сквозь пальцы. Этот срез от ножа бередил душу еще одним воспоминанием. Как она собственноручно отрезала часть своих волос и, спрятав в шелковый мешочек, подарила кое-кому.
После ванны она чувствовала себя уставшей и сразу пошла спать. Служанка решила, что все в порядке и юная госпожа ничего не натворит, поэтому тихонько вышла из комнаты. В конце коридора ее уже ждала хозяйка дома. Служанка почтительно склонилась, а потом подняла голову, ожидая указаний.
– Рано утром сходи в поместье Цинь, подкупи кого-нибудь из слуг, а затем устрой случайную встречу. Пусть она услышит подтверждение от кого-то еще.
– Госпожа, я сделаю как вы сказали, но не слишком ли это жестоко?
– Чем быстрее Инь-эр все забудет, тем лучшее. Скоро ее свадьба.
– Но что будет, если Чан Ян вернется?
– Мы не должны этого допустить. Я не позволю этому человеку приблизиться к нашей семье.
– Как пожелаете, госпожа, – почтительно поклонилась служанка.
Бай Сюинь, подсматривающая из-за чуть приоткрытой двери, тихо ее закрыла, так и оставшись незамеченной. Она бесшумно вернулась в кровать и свернулась калачиком. Но как она могла заснуть, когда он так внезапно исчез?
Утро наполнило гостиничную комнату солнечным светом и шумом с улицы. Старейшина Бай медленно открыла глаза и потерла их руками. Этот сон был таким реальным, словно она проживала еще одну жизнь. Но даже в нем им не суждено было быть вместе. Лежа в кровати и уставившись в потолок, она вспоминала все те моменты, что связывали ее и Да Шаня. Она даже не могла сказать, почему он ей нравится. Да, он был высоким и красивым, но мало ли мужчин с красивым лицом. Тем более, для нее внешность никогда не была настолько важна, чтобы из-за хорошенького личика потерять голову. Может быть, дело в характере? Но, по сути, она ничего не знала об этом человеке. Что он любит, что ненавидит, над чем смеется или грустит. Он был молчаливым и бесстрастным. Идеальный слуга.
Бай Сюинь вздохнула и села на кровати. К завтрашнему вечеру они доберутся до ордена Ледяной Звезды. А значит, у нее оставался всего один день, чтобы признаться. Она не боялась получить отказ. Более того, теперь она его ожидала. Бай Сюинь была достаточно умной, чтобы понимать, что пара случайных прикосновений не заставит сердце мужчины вспыхнуть страстью, особенно когда этот мужчина не сводит глаз с другой женщины. И все же она должна была ему сказать. Иначе мысль о том, что у нее был шанс и она его упустила, сведет ее с ума.
Она медленно встала и открыла свою сумку с вещами. Сегодня был важный день, и она хотела выглядеть хорошо. Спустя четверть шичэня она спустилась на первый этаж и обнаружила, что ее спутники уже встали и ждут за столиком в обеденном зале. Вежливо поприветствовав их, она присела за стол, обдумывая, что скажет Да Шаню, когда улучит шанс остаться с ним наедине. Перед глазами невольно встал образ маленькой птицы, которая жалобно кричала, когда он бросил ее совсем одну. Бай Сюинь сцепила руки под столом. Она не птица. Она старейшина ордена. И она не отступит, пока не получит свой ответ. Каким бы он ни был.
Глава 12. Убийство
После легкого завтрака они отправились в путь. Отгороженные от полей и лесов резным деревом и полупрозрачной тканью, закрывающей окна, Шао Цинмэй и Бай Сюинь сидели внутри повозки и думали каждая о своем. Внезапно повозка остановилась.
– А-Шань, что случилось? – позвала молодая госпожа Шао.
– Не выходите из повозки, – вместо него ответила старейшина Бай, которая со своего места прекрасно видела, что происходит впереди.