– Я как-то видела его портрет, они с Да Шанем немного похожи, – быстро соврала Бай Сюинь.
– Правда? – восхитилась Шао Цинмэй. – А-Шань, ты слышал? Ты похож на основателя ордена Алого Феникса. Он был великим человеком. Еще в молодости он ушел из дома со странствующими даосами и много лет провел в скитаниях, а потом основал орден. А еще я слышала одну легенду о нем.
– Какую? – подняла на нее взгляд Бай Сюинь.
– Что его мать умерла при родах, и единственным ее желанием было, чтобы ребенку дали имя Чанъян. Как же ее звали, – задумалась Шао Цинмэй. – Точно, ее звали, как и вас, старейшина Бай!
– Что? – Бай Сюинь округлила глаза.
– Мать Ван Чанъяна была из семьи Лин, Лин Сюинь, – а заметив растерянный взгляд старейшины Бай, улыбнулась: – Мой отец с детства заставлял меня учить историю всех орденов.
– Вот как, – тихо произнесла Бай Сюинь. – Мне должно быть стыдно. Ведь молодая госпожа знает историю моих предков лучше меня.
– Не говорите так, старейшина Бай, это просто старая легенда. Неизвестно, правда это или нет, и мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
– Я думаю, это правда, – задумчиво сказала Бай Сюинь. – Думаю, она хотела сохранить это имя, чтобы никогда не забыть.
– Что? – не поняла Шао Цинмэй.
– Ничего, – мотнула головой Бай Сюинь. – Просто мысли вслух.
Она опустила взгляд и смотрела, как Да Шань аккуратно промакивает укус чистой тканью, смоченной в каком-то настое. Каждое его движение было таким нежным, словно он держал в руках фарфоровую вазу и боялся ее разбить. Либо это воображение старейшины Бай играло с ней. В любом случае она была не против.
Лин Сюинь и Чан Ян никогда не были вместе. Он исчез, а она умерла, оставив после себя ребенка с именем своего возлюбленного. И этот ребенок положил начало целой династии, создав один из сильнейших в мире орденов. Чтобы много веков спустя в нем родилась еще одна Сюинь из побочной ветви Бай и встретила человека, выглядевшего точь-в-точь как Чан Ян. Бай Сюинь улыбнулась своим мыслям. Этим вечером она собиралась исправить прошлое и вернуть то, что утратили ее далекие предки.
Нити судьбы переплетались снова и снова, создавая причудливые узоры. Трое людей ехали на север в закрытой повозке, не подозревая, что это их последний спокойный день вместе и пройдет совсем немного времени, прежде чем один из них станет врагом Цзянху номер один.
Глава 14. Связанная обещанием
Повозка быстро ехала на север и должна была к ночи довезти путников в крупный город, но погода помешала этим планам. Насупившись черными тучами, небо полыхнуло молнией и разразилось дождем такой силы, словно решило смыть все живое. Проливной дождь через какое-то время сменился градом. Старейшина Бай поставила защитный барьер, но шум града и свист ветра пугал лошадей. Наконец, буря стихла и с неба повалил мокрый снег, налипая на копыта лошадей и колеса повозки и сильно замедляя скорость. Дорога окончательно раскисла, превратившись в месиво. Деревья вдоль обочины кренились под натиском ветра, грозясь не выдержать и упасть прямо на дорогу. Ехать и дальше в таких условиях было небезопасно, поэтому путники решили заночевать в ближайшем городе, но даже до него удалось добраться только к ночи.
Маленький северный городок с поэтичным названием Чуньлань[22] встретил их неприветливо. Местные жители давно уже спали, поэтому даже найти постоялый двор оказалось непросто в полной темноте. Постучав в несколько домов, старейшина Бай все же смогла узнать, где найти ночлег. А благодаря ее статусу заклинательницы разбуженные жители городка даже не разражались бранью при ней, а делали это уже после того как закрывали дверь. Не будь у нее слуха, усиленного духовной энергией, она бы никогда не узнала таких витиеватых выражений. Наконец, добравшись до маленького двухэтажного домика, они увидели кособокую вывеску, надпись на которой так выгорела на солнце, что ее невозможно было прочитать. На стук спустя долгое время вышел заспанный мужчина и увидев, кто стоит на пороге его дома, сразу приосанился и засуетился. Внутри постоялый двор выглядел еще хуже, чем снаружи. Деревянные балки то тут, то там рассохлись и были покрыты сетью трещин, а в углу комнаты стояла лохань, куда капала вода с потолка.
– Нам нужно несколько комнат, чтобы переночевать, – поджала губы, осматривая убранство, старейшина Бай.
– Могу предложить господам две комнаты, – кивнул хозяин двора.
– Но нас трое, поэтому нам нужно три комнаты, – нахмурилась Бай Сюинь.
– К сожалению, других комнат у нас нет, только эти две, – развел руками хозяин.
Старейшина Бай покосилась на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Неужели в это время года здесь останавливается много людей? – ее тон не предвещал ничего хорошего.
– Вовсе нет, госпожа, но видите, что творится на улице? В моем доме всего пять гостевых комнат и три из них сейчас непригодны для ночлега, потому что их затопило, – проигнорировал ее тон хозяин. – Повезло, что эти две остались сухими.
– Тогда мы найдем другой постоялый двор, – уже собралась развернуться Бай Сюинь.
– Боюсь, это невозможно, госпожа, – покачал головой хозяин. – Ведь во всем Чуньлане только один постоялый двор.
– Старейшина Бай, – тихо позвала Шао Цинмэй. – Это ничего, я могу остаться в комнате с Да Шанем, и тогда вы сможете…
– Исключено, – отрезала старейшина Бай. – Незамужняя женщина не может ночевать в одной комнате с мужчиной. Мы поделим комнату с вами, а Да Шань займет вторую.
– Но мне не хотелось бы вас стеснять… – начала Шао Цинмэй.
– В текущих обстоятельствах это единственный выход, – закончила обсуждение старейшина Бай.
– Я сейчас же подготовлю комнаты, – закивал хозяин. – И открою ворота, чтобы можно было загнать лошадей во двор, там есть широкий навес.
– Также мы хотели бы поесть, – старейшина Бай обводила взглядом скудное убранство зала.
– Ох, это… – замялся хозяин. – Дело в том, что кухня уже закрыта в такое время суток… Но я могу предложить вам холодные закуски! Просто я не ждал, что кто-то приедет в такое время…
– Хорошо, – сдалась старейшина Бай. – Пусть будут закуски.
– Тогда прошу, присаживайтесь за стол, – хозяин указал на широкий деревянный стол с длинными скамьями по бокам. – Я сейчас же все принесу.
– И вина, если есть, – крикнула ему вдогонку Бай Сюинь.
Этим вечером ей нужна была вся ее храбрость, чтобы осуществить задуманное. Смахнув рукой невидимую пыль с лавки, она села за стол и нервно сцепила руки. Все выглядело совсем не так, как она себе представляла. Ей нужно было остаться наедине с Да Шанем и в непринужденной обстановке поведать ему о своих чувствах. Но в итоге они оказались в этом ужасном месте, да еще так поздно ночью, а, значит, после ужина они сразу отправятся спать. И шанса поговорить может и не быть.
– Старейшина Бай, мне так жаль, что нам пришлось остановиться в таком месте, – прошептала Шао Цинмэй, неверно истолковав мрачное настроение старейшины.
– Пустяки, – отмахнулась старейшина Бай.
– А-Шань, – повернулась Шао Цинмэй к Да Шаню, – ты выглядишь совсем изможденным. Дорога была очень трудная и… Ах, твои руки! – она схватила его за руки, рассматривая багровые полосы на ладонях. – Это следы от вожжей? Тебе пришлось так страдать… Обязательно перед сном нанеси заживляющую мазь!
Он устало кивнул и убрал свои руки под стол. Только сейчас Бай Сюинь заметила, что под его глазами залегли тяжелые тени. Он и правда выглядел изможденным, а судя по его взгляду, было очевидно, что его единственным желанием было дойти до кровати и упасть на нее. Бай Сюинь поспешно отвела взгляд, просчитывая в уме все варианты. Но откладывать разговор не было никакой возможности. Неважно как, но это должно было случиться сегодня. Ход ее мыслей прервал хозяин двора с подносом еды и кувшином вина, от которого над столом сразу повис шлейф кисловатого запаха. Старейшина Бай с сомнением посмотрела на кувшин, но промолчала.
– Вы трудитесь тут совсем один? – поинтересовалась Шао Цинмэй.
– Моей жене нездоровится, от холодного климата у нее болят суставы. А дети… У нас два сына, они всегда помогали мне с делами, но их забрали на войну и вот уже несколько месяцев от них нет вестей, – хозяин сразу поник, но, вспомнив с кем разговаривает, распрямился и вымученно улыбнулся. – Так что я тут пока один. Если господа ничего больше не желают, я пойду разожгу жаровни в комнатах и загоню лошадей во двор.
Он забрал пустой поднос и поспешно ушел. Над столом повисло гнетущее молчание. Разговаривать никому не хотелось. Старейшина Бай вяло ковыряла холодную курицу в жгучем красном соусе и думала о том, сколько еще таких сыновей ушли воевать за Императора и не вернутся домой. Налив себе вина в чашку, она сделала глоток и невольно поморщилась, а подняв глаза, поймала на себе пристальный взгляд Да Шаня.
– С моей стороны было невежливо не предложить вам вина, – смутилась Бай Сюинь и отставила свою чашку. – Но, боюсь, это вино слишком плохое, чтобы кому-то предлагать.
– То, что мы смогли найти ночлег в такой час, уже удача, – попыталась сгладить ситуацию Шао Цинмэй, а потом вздохнула: – Должно быть, нелегко хозяину двора справляться со всем в одиночку и заботиться о больной жене.
Старейшина Бай поджала губы и промолчала.
Быстро закончив свой ужин, трое путников разбрелись по комнатам. Напомнив Да Шаню не забыть обработать руки, Шао Цинмэй пожелала ему спокойной ночи и открыла дверь в комнату напротив. Комната оказалась небольшой, но вполне чистой. Две кровати стояли вдоль стен, а жаровня в углу бодро потрескивала углями. Тут было тепло и даже немного уютно. Пройдя внутрь, Бай Сюинь заметила сложенную ширму в углу и поставила ее посреди комнаты, отгородив кровати друг от друга. Несмотря на то, что они обе были женщинами, раздеваться при посторонних она не привыкла. Так как все были слишком уставшие, то сразу погасили свечи, оставив только слабый свет от тлеющих углей, и, раздевшись до нижних халатов, улеглись спать.