Бай Сюинь лежала, уставившись в потолок. Она даже не замечала, как сильно сжимала одеяло руками, словно пытаясь удержать себя на этой кровати. Ее сердце билось где-то в горле с таким шумом, что наверняка было слышно в другой части дома. Бай Сюинь знала, что если не сможет сделать это сейчас, то потом вряд ли решится. Ей нужно было лишь дождаться, когда Шао Цинмэй заснет, и незаметно выскользнуть из комнаты. Слушая тихое дыхание соседки по комнате, она терпеливо продолжала ждать.
Да Шань был вымотан изнуряющей дорогой под дождем. Лошади пугались непогоды и норовили то начать безудержно нести, то куда-то свернуть подальше от качающихся деревьев. Он чувствовал, как вожжи врезаются в кожу, но это было даже хорошо. Внезапно разразившаяся буря отвлекала от мрачных мыслей о лисе-оборотне, говорившей ужасные вещи, и старейшине Бай, назвавшей его тем странным именем. Пока он боролся со стихией, он мог ни о чем не думать, а теперь он так сильно устал, что казалось, стоит голове коснуться подушки, и он сразу провалится в забытье. Внезапный стук в дверь нарушил его планы. К счастью, он только начал раздеваться и не успел лечь, поэтому, кое-как натянув одежду обратно, пошел открывать дверь. Но за дверью его ждал совершенно неожиданный гость.
Шао Цинлун широко улыбнулся и, толкнув его плечом, вошел в комнату.
– Я надеюсь, ты не прикасался к кровати, иначе, боюсь, все белье придется сжечь, – усмехнулся он, а заметив непонимающий взгляд Да Шаня, пояснил: – Как видишь, я тоже попал под дождь и искал ближайший ночлег. И разве это не судьба привела нас в один постоялый двор этой ночью? А так как свободных комнат больше нет, то я буду спать здесь. А ты проваливай. Поспишь на конюшне или где-нибудь под лестницей.
Да Шань молча сверлил его взглядом, а потом забрал свою сумку с вещами и вышел из комнаты. Шао Цинлун проводил его презрительным взглядом и оглядел помещение.
– Что за убожество, – процедил он.
Разумеется, случайная встреча вовсе не была случайной. В одном из сундуков его сестренки был спрятан амулет, по которому было несложно отследить их местоположение. Шан Цинлун как раз закончил свои дела на юго-востоке и возвращался домой. По удачному стечению обстоятельств он обогнал их всего на день и остановился в крупном городе, но, заметив изменение погоды, понял, что доехать к ночи они не успеют и заночуют в ближайшей деревне. К счастью, в этой глуши была всего одна гостиница и ему не пришлось бегать искать их по округе поздно ночью. Горсть серебра и печать ордена на поясе заставили хозяина сразу заткнуться и не мешать. Была только одна небольшая проблема в виде огромной псины, но с чего бы вдруг сестренка оставила свою любимую игрушку на чужой горе. Впрочем, возможно, это было даже на руку: дикарь отвлечет внимание сестренки, пока Шао Цинлун будет договариваться со старейшиной Бай. Молодой господин Шао улыбнулся, а потом начал снимать свою одежду. Погасив свет и забравшись под тяжелое, пахнущее сыростью одеяло, он подумал, на какие жертвы только ни приходится идти ради своих целей. Но все в конце концов окупится. Молодой господин и наследник семьи Шао медленно погружался в сон.
Бай Сюинь бесшумно села на кровати и потянулась к одежде. Прошло уже не меньше половины шичэня и ровное дыхание Шао Цинмэй говорило о том, что та уже давно спит. Свесив ноги на деревянный пол, Бай Сюинь молилась про себя, чтобы тот не скрипнул и не выдал ее. Взяв в руки свою одежду, она внезапно остановилась. Полное облачение при таком освещении заняло бы кучу времени, Бай Сюинь и так держалась только на последних крупицах своей храбрости. Если она начнет надевать все слои, то эта храбрость может улетучиться. Она сжала одежду, стараясь не обращать внимания, как дрожат руки. Наверно, еще никогда в жизни она так не волновалась. Наконец, решившись, она выудила из кучи верхний халат и накинула на плечи. При таком освещении кто разглядит, что под ним почти ничего нет. К тому же Да Шань постоянно нарушал правила приличия, вряд ли он даже обратит внимание, что с ее одеждой что-то не так.
Задержав дыхание, старейшина Бай прокралась к двери, словно ночной вор. Выскользнув в коридор, она оказалась у двери в комнату напротив и замерла перед ней. Ее сердце билось, как у загнанной лошади. Она подняла руку и так и застыла перед чужой дверью, за которой было слишком тихо. Наконец, собравшись с силами, она тихонько постучала, но за дверью по-прежнему было тихо. Тогда она толкнула дверь, и та бесшумно открылась. Бай Сюинь заставила себя сделать шаг внутрь комнаты, в которой точно так же у стен друг напротив друга стояли две кровати и на одной из них спал человек. Он лежал на боку лицом к стене, натянув одеяло едва не по самые глаза, поэтому в темноте, даже с усиленным духовной энергией зрением, Бай Сюинь могла видеть лишь длинные волосы, раскиданные по кровати. Она почувствовала в комнате горьковато-древесный запах Да Шаня и какой-то еще, смутно знакомый. Поборов трусливое желание сбежать, она медленно выдохнула и подошла к кровати, а затем наклонилась и легонько коснулась плеча спящего человека. Человек зашевелился, повернулся и начал подниматься, скинув с себя одеяло, а потом внезапно мир вокруг перевернулся и Бай Сюинь оказалась на кровати, прижатая сверху чужим телом.
От неожиданности она вскрикнула и даже не попыталась сопротивляться. Широко раскрытыми глазами Бай Сюинь смотрела на мужчину сверху и только сейчас поняла, чей это был запах и почему показался таким знакомым. Когда этот человек жил в ордене Алого Феникса, то постоянно жег благовония с агаровым деревом, поэтому этот тяжелый сладковатый аромат буквально впитался в Шао Цинлуна.
– Честно признаюсь, я немного удивлен, – губы молодого господина Шао растянулись в улыбке, – но это приятное удивление.
Разум Бай Сюинь резко вернулся в реальность, и она поняла, в каком положении находится. С силой оттолкнув мужчину, она резко села и собиралась уже встать с кровати, когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетела растрепанная со сна Шао Цинмэй.
– Что случилось?.. – взволнованно спросила она, вглядываясь в темноту. – Я услышала крик и… Ах!
Шао Цинлун обнял Бай Сюинь за плечи, притягивая к себе. Наспех завязанный пояс ее верхнего халата развязался и сам халат съехал с плеча, обнажая тонкое нательное белье. Бай Сюинь была настолько шокирована происходящим, что не успела отреагировать. На пороге комнаты появился еще один человек и, за пару быстрых шагов дойдя до молодой госпожи Шао, одним движением развернул ее, в защитном жесте прижимая к себе и закрывая от двоих на кровати. Разум Бай Сюинь резко опустел. Она сидела, словно соломенная кукла, и тупо смотрела на Да Шаня, пытаясь в темноте разглядеть выражение его лица. Потрескивающие угли в жаровне почти не давали света, но в какой-то момент Да Шань обернулся, и она смогла прочитать его взгляд, в котором сквозило неприкрытое презрение.
– А-Шань, что ты делаешь?! Пусти! – попыталась вырваться из его сильных объятий Шао Цинмэй, но он не сдвинулся ни на цунь.
Шао Цинлун внезапно засмеялся:
– Неужели от этого человека есть хоть какая-то польза? Все верно, моя дорогая сестренка, ты еще слишком мала, чтобы видеть кое-какие вещи.
– Брат, о чем ты говоришь? Что ты здесь делаешь? – вскрикнула Шао Цинмэй.
– А на что это похоже? – снова рассмеялся Шао Цинлун. – Мужчина и женщина встречаются вдвоем под покровом ночи. Сама-то как думаешь? – а потом внезапно его лицо стало серьезным. – Не волнуйся, моя милая Сюинь, разумеется, я возьму за это ответственность.
Бай Сюинь перевела на него тупой взгляд, а когда до нее дошел смысл его слов, ее лицо исказилось яростью. Она сосредоточила в руке духовную энергию, намереваясь оттолкнуть и надеясь при этом не убить, хотя очень хотелось, когда он внезапно наклонился к ее уху и зашептал, опаляя кожу горячим дыханием:
– Только посмотри на них, разве это не трогательно. Слуга, влюбленный в свою госпожу, так старается защитить ее от всякого зла. И сейчас это зло – мы с тобой, разве не забавно? – казалось, у него совсем нет инстинкта самосохранения.
– Что? – выдохнула Бай Сюинь, которую начало трясти от одной мысли о том, что эти слова могут быть правдой.
Шао Цинмэй пыталась вырваться из чужой хватки, но шансов не было никаких, а ни возмущения, ни угрозы на Да Шаня не действовали.
– Видишь, как крепко он прижимает ее к себе? – продолжал шептать Шао Цинлун. – В другой ситуации я бы убил этого пса за подобное. Но не сейчас, сейчас я слишком счастлив.
Бай Сюинь повернулась к нему с недоверием. На мгновение ей показалось, что человек, который ее держит, безумен. Но Шао Цинлун снова прилип губами к ее уху:
– Ох, Сюинь, тебя очень легко прочитать, ты знаешь? Ведь не ко мне ты на самом деле пришла этой ночью. Хочешь, расскажем им правду? Давай, ну же.
Она вздрогнула, и поднявшийся уже кулак замер в воздухе.
– Брат! Что происходит? – не успокаивалась Шао Цинмэй.
– Как же ты мешаешь, – Шао Цинлун раздраженно цыкнул. – Я ведь уже сказал, что возьму ответственность. Я не какой-то подлец, чтоб позволить моей дорогой Сюинь потерять свою репутацию. Разумеется, мы поженимся, верно, моя дорогая? – а затем снова наклонился к уху и зашептал. – Соглашайся. Иначе я убью его. Сниму с него кожу, перережу все связки, переломаю все кости и отдам на растерзание диким собакам.
И по его голосу Бай Сюинь поняла, что он это сделает. Убьет Да Шаня самым безумным способом, на которой только хватит его извращенной фантазии. Потому что Бай Сюинь проиграла. Этот мужчина видел ее насквозь и использовал ее единственную слабость.
– Старейшина Бай, почему вы молчите? Это ведь неправда, вы ведь не можете… – начала Шао Цинмэй.
– Хорошо, – выдохнула Бай Сюинь бесцветным голосом. – Мы поженимся.
– Разумеется, поженимся, – счастливо рассмеялся Шао Цинлун. – И нам больше не придется прятаться.
– Так мой брат и есть тот человек, который вам… – прошептала Шао Цинмэй.