– Я знаю! – на лице Шао Цинмэй появилось отчаяние. – Я понимаю все это, я же не дура! Я знаю, что если отца не станет, то мы лишимся всего. Именно поэтому отец и готовит мой брак с наследником Ванов. Но зачем ты говоришь об этом при старейшине Бай?
– Потому что я хочу, чтобы она знала, как на самом деле обстоят дела в Ледяной Звезде, – он перевел взгляд на Бай Сюинь. – Мне нужно, чтобы она была на нашей стороне. Чтобы, когда придет время бороться за то, что мое по праву рождения, она поддержала меня. И тогда я стану главой ордена Ледяной Звезды, а старейшина Бай Сюинь будет женой главы. Не самая плохая перспектива, верно? – он наклонил голову, ожидая ее реакции.
Бай Сюинь поверить не могла, что он рассказал всю эту жалостливую историю ради подкупа. Да хоть Императрицей, она не станет женой этого человека!
– Молодой господин Шао очень заботится о своей семье, – отвела она взгляд.
– Разумеется, кто-то ведь должен, – мрачно сказал он.
– Старейшина Бай, простите за все это, – тихо сказала Шао Цинмэй. – И за то, что солгала вам о Да Шане. Я была еще совсем юной и глупой, когда встретила его…
– Да-да, – прервал ее Шао Цинлун. – Ты была маленькой и глупой и увлеклась мужчиной, который показался тебе интересным. Но, узнав его поближе, ты поняла, что он обычный простолюдин и не стоит твоих усилий. Но ты была слишком добра, чтобы вышвырнуть его вон, поэтому продолжала таскать его за собой, словно ручного пса. Ну же, – усмехнулся он, – скажи, что это неправда, что все было совсем не так. И ты руководствовалась лишь добрыми намерениями, а не глупыми фантазиями о том, что необычный человек, лишившийся памяти, окажется потерянным принцем.
Шао Цинмэй опустила голову, но красное, словно киноварь, лицо выдавало ее с головой.
– Я понимаю, что некоторые девушки, – Шао Цинлун бросил быстрый взгляд на Бай Сюинь, – и женщины слишком впечатлительны и легко оказываются в плену своих же фантазий. Моя милая Сюинь, как хорошо ты знаешь человека по имени Да Шань? А ведь это даже не его настоящее имя. О его прошлом ведь ничего не известно, верно, Цинмэй?
Молодая госпожа Шао закусила губу и опустила голову еще ниже.
– Человек без имени и прошлого, – недобро улыбнулся Шао Цинлун. – Такой с виду безобидный, но не стоит обманываться. Благодаря моей сестре все считают этого человека невинным щеночком, не зная, что он на самом деле дикий зверь.
– Даже щенок может укусить, если его спровоцировать, – отрезала старейшина Бай. – Что именно молодой господин Шао пытается сказать?
– Просто я удивлен, – взгляд его стал жестким. – То, что моя сестра не разбирается в людях, можно списать на неопытность, но ты, Сюинь, уже достаточно взрослая, чтобы видеть других насквозь. Как ты могла так ошибиться? Думаешь, он безобиден? Этот человек может убить любого, даже не задумываясь. И совесть его мучать не будет, уж поверь. Впрочем… – он налил себе остывшего чая и прищурился. – Этот паршивый чай уже остыл. Не пора ли нам выдвигаться в путь? Всего через несколько шичэней мы будем в Ледяной Звезде и я смогу угостить тебя лучшим чаем.
– Благодарю за заботу, но, боюсь, это невозможно, – невозмутимо ответила Бай Сюинь, – на этом наши пути разойдутся.
– Ты не полетишь с нами? – помрачнел Шао Цинлун.
– У меня есть дела, которые не терпят отлагательств. Молодой господин Шао попросил меня сопровождать молодую госпожу Шао на пути в Ледяную Звезду, но путь почти пройден, и вы теперь здесь, сможете лично за ней присмотреть. Потому я передаю ее в ваши заботливые руки и откланиваюсь. Меня ждут дела моего ордена.
– Старейшина Бай собирается на запад в Храм Нефритового Будды, – пояснила Шао Цинмэй, а потом смущенно посмотрела на Бай Сюинь. – Вы правда не можете остаться ненадолго в нашем ордене? Я бы так хотела показать вам нашу гору и… – она опустила взгляд и замолчала.
– Мне жаль, – смягчилась Бай Сюинь, – но последние события требуют тщательного расследования. Мне нужно отправляться на запад как можно скорее и во всем разобраться.
– Я понимаю, – кивнула Шао Цинмэй. – Надеюсь, вы найдете, что ищете.
Бай Сюинь вежливо улыбнулась и промолчала. Она сама была не уверена, что ей предстоит найти. Шао Цинлун погрузился в какие-то мрачные думы и вынырнул из них лишь когда пришло время прощаться.
– Я бы хотел, чтобы ты отправилась с нами, – наклонился он к Бай Сюинь, когда они уже были на улице.
– Мне надо закончить дела, – отрезала она.
– Понимаю, – хмыкнул он, – перед свадьбой нужно многое решить.
– Сваха еще не приходила в мой дом[23], – бросила Бай Сюинь.
– О, это лишь вопрос времени, – губы Шао Цинлуна тронула усмешка. – И я надеюсь, ты не передумаешь. Иначе я очень сильно расстроюсь. Возможно, даже пришлю прощальный подарок.
– Какой? – сглотнула Бай Сюинь.
– Теплый плащ из собачьей шкуры, – в глазах Шао Цинлуна плясал огонь.
– Прощайте, молодой господин Шао, – поджала губы Бай Сюинь. – Я уйду первой.
Она призвала свой меч, а затем, легко оттолкнувшись от земли, запрыгнула на него и унеслась в хмурое небо. Шао Цинлун смотрел ей вслед, и ухмылка исчезла с его лица. Он повернулся и бросил тяжелый взгляд на сестру, а затем тоже призвал меч.
Весь путь до горы они молчали. Шао Цинмэй хмурилась, поджимала губы и старалась выглядеть спокойной, но Шао Цинлун очень хорошо знал, как его сестра боится высоты. Разумеется, не было нужды лететь на мечах: в повозке было бы куда удобнее и приятней, но это было наказание для Цинмэй. Шао Цинлун предвкушал как, едва прилетев на гору, сестренка побежит искать своего верного пса, да не найдет.
Когда сестре было шесть, а Шао Цинлуну двенадцать, отец надолго уехал по делам, а когда вернулся, привез Цинмэй красивую шкатулку. В этой шкатулке была фигурка лодочки и стоило повернуть маленький рычаг, как лодочка начинала двигаться, словно плыла по волнам. Шао Цинлун был в восторге, он тоже хотел такую игрушку, но ему отец привез ножны для меча. Цинмэй не расставалась с этой шкатулкой, везде таская с собой, но она была всего лишь глупым ребенком и, разумеется, однажды ее потеряла. Плач стоял на всю округу, отец даже поручил младшим адептам обыскать гору сверху донизу, но шкатулку так и не нашли. Глава Шао пообещал купить Цинмэй другую игрушку и приказал поварам ордена приготовить самых изысканных сладостей, чтобы утешить печаль дочери.
Цинлун смотрел, как все носятся вокруг сестры, и чувствовал подступающую к горлу ярость. Этот мир был несправедлив, потому что сам он никогда не получал то, что хотел. Когда ему было пять, он попросил себе лошадку. Мама обещала, что подарит ему на Новый год, и маленький Цинлун очень ждал праздников, но внезапно все изменилось: родилась сестра, и про него все забыли. А после этого мама и не вспомнила про свое обещание. Цинлун терпеливо ждал, но время шло, и ничего не менялось.
Цинмэй много плакала, и вокруг нее постоянно были люди, которые пытались ее успокоить и развлечь. Цинлун был старшим братом и должен был быть достойным наследником семьи Шао, поэтому он делал то, что от него требовалось. А потом мама умерла, и когда он после похорон напомнил отцу об обещанной лошади, тот впервые в жизни ударил сына. Так Цинлун осознал, что в жизни не всегда получаешь то, что хочешь, а обещаниям других нельзя верить. И если чего-то жаждешь по-настоящему, то надо взять это силой.
Уже будучи взрослым, Шао Цинлун купил себе очень дорогую лошадь. Оказалось, что от конюшни воняет навозом, а лошадь просто тупое животное. И тогда он понял, что изначально его цели были слишком детскими и если он хочет чего-то добиться, то надо метить выше. Он подарил этого драгоценного жеребца своему отцу, одновременно и избавившись от ненужной вещи и проявив сыновью почтительность. Так он понял, что каждый поступок должен соответствовать его образу хорошего сына. Губы Шао Цинлуна тронула усмешка. В этом мире не найдется сына более почтительного, чем он.
Задолго до наступления темноты они увидели огромный скалистый пик на горизонте. Ледяная Звезда не была похожа на южные горы с покатым верхом и бархатной порослью деревьев и трав. Северный хребет с пиком Ледяной Звезды во главе был суровым местом и на скалистых отвесных краях почти ничего не росло. Шао Цинлун приземлился на серый камень и вдохнул привычный холодный воздух. На остром пике вершины лежала ослепительно-белая в солнечном свете снежная шапка. Через месяц, когда ледяные наросты растают с боков горы, она покроется жизнерадостной зеленью, но пока гора выглядела безжизненно и лишь виднеющиеся то тут, то там павильоны и пагоды доказывали, что это место не заброшено на милость богов.
Шао Цинлун бросил безразличный взгляд на сестру, которая упала на колени из-за дрожи от длительного напряжения в ногах, и пошел к большому павильону главы ордена. Войдя внутрь через массивные двери, он прошел вглубь огромного зала приемов и у двери в покои главы чуть не столкнулся с Гу Луннанем. Главный алхимик ордена был похож на длинную жердь и лишь широкие многослойные одежды придавали ему хоть какую-то видимость статуса. Бросив хищный взгляд маленьких глаз на Шао Цинлуна, тот на мгновение замер, выбирая подходящее выражение лица, и остановился на вежливой почтительности. Тот в душе улыбнулся: он видел старика насквозь.
– Старейшина Гу, я пришел увидеться с отцом. Как он?
– Молодой господин Шао, – Гу Луннань сцепил руки перед собой и спрятал их в рукава, – главе Шао сегодня утром опять стало хуже. Он снова кашлял кровью.
– Вот как, – протянул Шао Цинлун, а затем, порывшись в складках одежды, вытащил небольшую деревянную коробочку и протянул ее алхимику. – Это тысячелетний красный женьшень, привезенный из-за Восточного моря.
Старейшина Гу взял коробочку и поднес к глазам, принюхиваясь своим длинным носом.
– Этот женьшень очень редкий и ценный, – поджал он губы.
– Если отец проживет хотя бы еще один день, то я соберу весь женьшень в мире.