Она просто сидела на кровати и думала о своем положении, когда вернулся Да Шань с едой. Уже от двери Бай Сюинь почувствовала аромат чего-то пряного. Послышался какой-то скрип, и она поняла, что Да Шань пододвинул к кровати низкий столик. Потом он положил в ее руку палочки и пододвинул чуть ближе миску с едой. По запаху Бай Сюинь определила, что это была какая-то дикая птица. Возможно, куропатка и фазан, которые в изобилии водились в этих краях. Она обхватила миску одной рукой и поднесла палочки, есть вслепую было очень странно. Бай Сюинь зажала палочками немного еды из миски и попробовала. Одного укуса хватило, чтобы заставить глаза предательски засвербеть. Эта Ляньлянь пыталась убить ее таким количеством острого перца?! Бай Сюинь скрипнула зубами, но продолжила есть. Она упала в Огненное море, в конце концов, никакой перец не убьет ее!
Когда она закончила трапезу, Да Шань забрал миску и палочки и вышел из домика. Бай Сюинь осталась наедине с огненной бездной во рту, стараясь не плакать, но выступившая влага на глазах все равно предательски намочила повязку. Она потрогала влажную ткань – если она еще способна плакать, значит, ее глаза в порядке. Нужно только время.
После убийственного обеда она снова вышла на улицу, чувствуя себя уже гораздо увереннее. Несмотря на невозможность использовать духовную энергию, как и раньше, ее слух все же оставался очень хорошим. Она училась ходить, ориентируясь на звуки и запахи, и чем дальше она отходила от маленького домика, тем больше в ней крепла уверенность: надо отправляться в путь.
Вечером, когда на улице стало прохладнее, а воздух – более влажным, вернулся Да Шань. Бай Сюинь предпочитала не задумываться, чем он занимался весь день и почему бросил ее одну. В этот раз еда оказалась совсем не острой, зато соли туда не пожалели. Теперь Бай Сюинь была уверена, что это работа Ляньлянь, ведь стряпню самого Да Шаня она уже ела раньше. Молча все съев без единой жалобы, Бай Сюинь попросила передать благодарности повару. Да Шань снова забрал миску и палочки и куда-то ушел. Ждать его возвращения было слишком скучно, поэтому Бай Сюинь заползла в постель. Сон – лучшее лекарство, а ей надо было восстановиться как можно быстрее. Выкинув все тревожные мысли из головы, она задремала.
Проснувшись в середине ночи, она обнаружила, что не одна. Рядом с ней на узкой кровати мирно сопел еще один человек. Бай Сюинь не смогла сдержать предательскую улыбку. Было невероятно глупо радоваться подобному в такой ситуации, но она действительно была рада, что Да Шань пришел ночевать сюда, а не куда-то еще. Например, в кровать к этой Ляньлянь. Бай Сюинь осторожно села и поднесла руки к лицу, а затем медленно, слой за слоем, начала снимать повязку. Когда тонкая ткань упала вниз, Бай Сюинь с опаской подняла руки и начала ощупывать свое лицо, а затем вздохнула с облегчением – ни шрамов, ни глубоких ожогов, как она боялась. Значит, причина проблем с ее зрением была в чем-то другом. Она медленно открыла глаза, но не увидела ничего. Возможно, ночь была слишком темной, а, может, ее глаза пострадали слишком сильно. Бай Сюинь подняла повязку и принялась снова наматывать ее на голову, когда заметила странную вещь. Отбросив кусок ткани, она начала ощупывать свою голову, чтобы убедиться: чувства не изменили ей. Ее длинные прекрасные волосы были обрезаны выше плеч. Где-то короче, где-то длиннее, словно мясник рубил их плохо заточенным ножом. Руки опустились. Это было нелепо: она потеряла свое ядро, глава ордена, которому она всецело доверяла, оказался злодеем, ее глаза ничего не видели – впору ли убиваться из-за каких-то волос? Но именно лишившись их, Бай Сюинь осознала: что-то ушло безвозвратно. Волосы отрастут, но ничего не будет как раньше. Никогда.
Она осторожно сползла с кровати и вышла из дома. Ночь встретила ее прохладой и стрекотом насекомых. Неизвестно, сколько Бай Сюинь молча стояла одна под лунным светом, когда почувствовала, как насекомые замолчали, а кожи коснулось мягкое тепло восходящего солнца. Быстро вернувшись в дом, она забралась на кровать и прикинулась спящей. Мир снаружи оживал. Горная деревушка Сяхэ просыпалась, наполняя все звуками и голосами. Бай Сюинь не заметила, как провалилась в сон, а когда проснулась, солнце уже нещадно палило в окно, а на кровати рядом никого не было.
Бай Сюинь вышла из дома и на ощупь нашла бочку с водой у одной из стен. Она как раз успела умыться и прополоскать рот, когда услышала легкие шаги.
– Вы, наконец, проснулись, – голос Ляньлянь, как обычно, был жизнерадостным. – А уже почти обед, солнце совсем высоко.
– Где Да Шань?
– А? Здесь он… – девушка растерянно посмотрела на парня, стоящего рядом.
Бай Сюинь невольно напряглась: Да Шань был гораздо тяжелее этой девушки, но, как и в прошлый раз, она не услышала его приближения. Он подошел ближе, и она снова узнала об этом по запаху. Возможно, сравнение с собакой было не так уж далеко от истины, если она в состоянии учуять человека.
– Да Шань, – она повернула голову в сторону, где, по ее предположениям, он стоял, – нам нужно идти. Мы и так потеряли много времени, пока я была без сознания, поэтому не можем задерживаться здесь и дальше. Пора собираться в дорогу, – она намеренно не стала спрашивать его мнения, потому что одной в таком состоянии ей не добраться на север, а значит, хочет он или нет, ему придется сопровождать ее всю дорогу. К тому же он слишком хорош для этой маленькой горной деревни. И для этой Ляньлянь.
– Вы хотите уйти? – растерялась Ляньлянь. – Но как же так… Вы же только очнулись, нужно время, чтобы восстановить силы…
– Не нужно, – отрезала Бай Сюинь. – Мы и так слишком долго пользовались вашим гостеприимством и не вправе и дальше быть обузой.
– Все совсем не так, – девушка замахала руками, а потом поняла, что Бай Сюинь этого все равно не видит, и опустила их. – Старший братец нам очень помогал и никогда не отказывался, когда мы его о чем-то просили. Мы будем только рады, если вы останетесь на какое-то время, – она умоляюще посмотрела на Да Шаня, но тот не отрывал взгляда от Бай Сюинь.
– К сожалению, у нас есть дела, которые надо срочно решать, мы не можем здесь остаться, мне жаль, – Бай Сюинь было непоколебима. – Я хотела спросить, – она нахмурилась, – когда я здесь появилась, со мной были какие-то вещи? Я потеряла кое-что очень ценное.
– А, сейчас… – бросила девушка и ушла в домик, а затем вернулась и впихнула в руки Бай Сюинь какой-то сверток. – Лекарь Чун сказал, что ваша одежда очень сильно обгорела, поэтому ее пришлось выкинуть.
Бай Сюинь вернулась со свертком в дом, положила его на кровать и развернула. Внутри лежал нефритовый жетон ордена Алого Феникса, пустые ножны от меча, мешочек с деньгами и, самое главное, Чэнчжитянь. Бай Сюинь схватила его и прижала к себе. Слава богам!
– Мы ничего не трогали из ваших вещей, ножны уже были пусты, когда старший братец вас принес, а от лука осталась только рукоять, и стрел нигде не было…
– Эта рукоять и есть лук, это оружие заклинателей, – Бай Сюинь с любовью оглаживала деревянную поверхность.
– Так вы и правда заклинательница? Лекарь так и сказал, еще он сказал, что эта маленькая штучка – жетон, по которому заклинателей пускают на их гору, а у обычных людей нет такого жетона, поэтому они не могут пойти на гору и тоже стать заклинателями.
– Не совсем, – покачала головой Бай Сюинь, – не каждый человек может стать заклинателем – им можно лишь родиться. Но даже если у человека есть способности, не обязательно, что он сможет стать совершенствующимся. Нужна дисциплина и выдержка, и огромная сила воли, чтобы пройти этот путь.
– Еще я слышала, что заклинатели не стареют… – осторожно начала Ляньлянь. – И что они могут выглядеть на двадцать, а на самом деле им уже двести лет. Я бы хотела спросить, как вас можно называть? Бабушка?
Чэнжитян выпал из рук Бай Сюинь и со стуком приземлился на пустые ножны. Бабушка Бай повернула голову к Ляньлянь и, хоть выражение ее лица ничего не выражало, атмосфера в комнате резко изменилось. Словно холодный зимний ветер вдруг подул в окно.
– Вы ведь там не проклинаете меня мысленно? – с опаской попятилась назад девушка.
– Да Шань, мы уходим, – процедила Бай Сюинь и сложила все назад в тканевый сверток.
Он молча пошел собирать по дому свои немногие вещи. Не прошло и четверти шичэня, когда сборы были закончены. Теперь Бай Сюинь была уверена: ей нужно убираться из этого места как можно быстрее. Еще один день в компании милой Ляньлянь, и она оттаскает эту названую внучку за волосы по всей округе. Наверняка они у нее длинные, держать будет как раз удобно.
За все время сборов Да Шань не проронил ни звука, а Ляньлянь убежала сообщить об их уходе старейшине деревни и остальным жителям, поэтому когда Бай Сюинь и Да Шань вышли из домика, их обступила толпа. Судя по всему, отпускать их не хотели. Со всех стороны послышались женские голоса, уговаривающие их остаться, и Бай Сюинь лишний раз убедилась, что мужчин в этой деревне и правда не хватает. Еще в доме она отложила половину денег и спрятала в складки одежды, а остальные попросила Да Шаня передать старейшине деревни. Все-таки они месяц его кормили, да и лекарь приходил несколько раз. Больше она ничем не могла отплатить им за заботу. Поначалу старейшина отказался брать деньги, но Да Шань, выполняя указания, всучил мешочек ему в руки. Бай Сюинь хотела еще поговорить с лекарем перед тем, как уйти, но оказалось, что тот ушел собирать целебные травы и его несколько дней не будет. Наконец, распрощавшись со всеми и получив добрые напутствия и небольшой бамбуковый короб с едой и водой, Бай Сюинь и Да Шань покинули деревню.
Всю дорогу он аккуратно поддерживал ее под локоть и легонько сжимал руку, когда впереди было препятствие в виде кочки или бревна на тропе. Ей нравилась такая забота, но все время идти вот так бок о бок было не очень удобно, к тому же Бай Сюинь надо было привыкать справляться самой. Иначе, отлучись куда Да Шань, она сразу превратится в маленького ребенка, который не может сделать и шага. Поэтому она попросила его найти длинную палку. На какое-то время ее спутни