– Что госпожа Да думает обо всем этом? – осторожно поинтересовался Фан Бо.
Бай Сюинь внутренне поморщилась от такого обращения, но назваться своим настоящим именем она не могла, а придумывать новое было бы еще подозрительнее.
– Он упал, когда нес горшок с вином и порезал горло одним из черепков. Задел артерию, поэтому быстро истек кровью, – перечисляла она бесстрастно, словно писала отчет об очередном задании. – Тут был еще один человек, он пытался помочь и остановить кровь, но было слишком поздно. В тот день шел дождь.
Бай Сюинь повернулась и пошла к двери дома, а потом с силой постучала в нее, но из дома не раздалось ни звука.
– Я знаю, что вы здесь, выходите! – крикнула Бай Сюинь и снова начала стучать.
Она решила, что если человек в доме не откроет, то она попросит этих двоих выбить дверь. Через пару мгновений в доме что-то зашуршало, а потом дверь едва приоткрылась и в появившуюся щелочку выглянул глаз.
– Выходи, – приказала Бай Сюинь.
Дверь открылась шире и на пороге показалась девушка с обезумевшим взглядом. Ее волосы были взъерошены, словно она пыталась их вырвать, а одежда в полном беспорядке, с пятнами крови и грязи. Она сделала шаг вперед и схватила Бай Сюинь за руки.
– Спасите меня! Спасите! Я не хочу умирать! Оно придет за мной, придет за мной! – по ее щекам потекли слезы, а взгляд стал еще безумнее, она всхлипывала и подвывала, а голос превратился в бормотание. – Оно уже здесь… Оно пришло забрать меня! Я следующая… Я не хочу умирать! Вы должны спасти меня! – выкрикнула девушка Бай Сюинь прямо в лицо, и та почувствовала легкий укол.
Безумная девушка отшатнулась, а потом оттолкнула Бай Сюинь и бросилась к двум адептам, умоляя спасти ее.
Бай Сюинь задумчиво посмотрела на свою руку – на пальце вздувалась алая капля крови. Вот только в руках у той девушки ничего не было и украшений она не носила, так откуда взялась эта крошечная ранка? Боковым зрением Бай Сюинь заметила, как ее собственная тень задрожала, но стоило ей повернуться, как все исчезло. Из-за проблем со зрением она не могла сказать наверняка, показалось ей это или нет. Она поднесла палец ко рту и слизнула кровь, а потом подняла голову к небу и посмотрела на палящее полуденное солнце. Два адепта пытались успокоить безумную, но выходило у них неважно. Бай Сюинь медленно вернулась к своим спутникам.
– Сестрица, мне не нравится это место, – насупился Ли Хун. – Давай поскорее уйдем отсюда.
– Я останусь здесь на несколько дней. Если хотите, можете пойти в следующий город и подождать меня там.
Да Шань прожег ее хмурым взглядом, а потом вздохнул:
– Мы остаемся.
Ли Хун хотел возмутиться, что свое согласие он не давал, но прикусил язык.
– Тогда надо найти пустой дом, – кивнула Бай Сюинь.
Очевидно, что это был не первый труп в этой деревне, раз его оставили жариться на солнце, а не предали огню. А значит, тут должен найтись хоть один свободный от жильцов дом.
Адепты Каменного Окуня напоили безумную девушку каким-то успокаивающим эликсиром и уложили спать в доме, а затем отправились расспрашивать местных жителей. Бай Сюинь и ее спутники довольно быстро нашли пустой дом и заселились в него. На кухне нашлись рис и сушеная рыба, поэтому Бай Сюинь решила приготовить кашу. Не то чтобы она хорошо умела готовить, но ей надо было чем-то занять руки. Она сходила во двор и принесла дров, а потом растопила печь. Разобравшись с огнем, она пересыпала рис в небольшой горшок и, захватив бамбуковое сито, пошла промывать зерна к ручью.
Да Шань все время пристально следил за ней, пытаясь понять, что у нее на уме, но она выглядела как обычно, только немного отстраненной. И странной. Она просто зашла в чужой дом и уже вовсю хлопотала по хозяйству, словно это была самая обыденная вещь в мире. У него было плохое предчувствие. Одно дело, когда она не разговаривала с ним, потому что считала его немым, а другое – когда сознательно его игнорировала. Не то чтобы ему было какое-то дело до этой женщины. Он вышел из дома и сел во дворе, прислонившись к стене. Отсюда ему было видно большую часть деревни и запруду у ручья, где Бай Сюинь возилась с рисом.
– Слушай, – раздалось над его ухом, и он нехотя повернул голову к Ли Хуну, – тебе не кажется, что она слишком спокойна?
– Ага, – кивнул он и снова повернулся, чтобы следить за женщиной.
– Я не вполне понял, что произошло, но, кажется, ее в чем-то обвиняют…
– Помнишь, ты говорил про слух на западе, что дракон вернулся? Вот в этом и обвиняют.
– В смысле, что она и есть дракон?
– Нет, что она его призвала.
– А она призвала?
– Сам-то как думаешь?
Ли Хун задумчиво посмотрел на Бай Синь, склонившуюся над водой, а потом перевел взгляд на мужчину у стены.
– Она не способна на такое. В смысле, зачем ей это? Но ты ведь знаешь гораздо больше, чем говоришь.
Мужчина усмехнулся, но промолчал.
Ли Хун сел рядом и тоже начал наблюдать за женщиной у ручья.
Бай Сюинь промывала рис, пока пальцы не задубели от ледяной воды и не перестали слушаться. Все это время ее брови хмурились, собирая на лбу маленькую складочку. Пока руки делали монотонную работу, ее разум анализировал полученную информацию. Она не могла быть уверена, что не ошибается, поэтому не предпринимала никаких действий. Но если она все же права, то и рассказать о своем открытии никому не могла. Она ждала, пока эти двое заклинателей поговорят с жителями и предоставят ей подробный отчет. А если не захотят, то можно натравить на них Да Шаня. Ее руки замерли, она мотнула головой, отгоняя ненужные мысли, а потом подняла горшок с промытой до скрипа крупой и пошла обратно в дом. Она не была мастером готовки и разумнее было попросить об этом Да Шаня, но она даже видеть его не хотела – не то что о чем-то просить.
Стоило ей войти в дом, как он сразу отлепился от стены и вошел следом, где так же сел у стены и стал сверлить ее взглядом. Бай Сюинь поставила горшок с крупой на огонь и пошла за водой. Да Шань тут же покинул дом. Когда она вернулась, он тоже зашел внутрь. Для совершенствующейся ее уровня заметить нечто, столь бросающееся в глаза, было само собой разумеющимся. То ли он пытался привлечь ее внимание, то ли просто решил довести. В любом случае он напрашивался на хорошую взбучку. Поэтому залив крупу водой, она снова пошла к ручью. Потом сходила за дровами, хотя тех, что она принесла до этого, было более чем достаточно. Потом вышла из дома и, пройдя через двор, свернула за угол. Как только Да Шань потерял ее из виду и, двинувшись следом, обогнул дом, то едва в нее не врезался. Неловко кашлянув, он отступил.
Бай Сюинь стояла со скрещенными на груди руками и прожигала его взглядом, от которого любого нормального человека бросило бы в дрожь. Но Да Шань нормальным человеком не был, поэтому смело вскинул голову и встретил этот взгляд.
– Чего ты хочешь? – сталью, сквозящей в ее голосе, можно было рубить дрова.
– Сейчас или вообще?
– Чего ты хочешь от меня?
Такая постановка вопроса поставила его в тупик. Не то чтобы он чего-то от нее хотел, но и бросить на произвол судьбы никак не мог. И дело было даже не в слабом чувстве вины, раз уж она пострадала из-за него. А еще, как бы он ни пытался это отрицать, он беспокоился за нее. Люди такие хрупкие, а с ней постоянно что-то происходило. И это что-то обычно было довольно паршивым. Словно она где-то растеряла всю свою удачу. Не то чтобы он сам был очень удачлив, но его хотя бы покалечить было сложнее.
Бай Сюинь, не дождавшись ответа, обошла его и пошла в дом. Стоило ему двинуться следом, как она развернулась и бросила на него гневный взгляд:
– Не ходи за мной! Займи себя уже чем-нибудь!
Мужчина остановился и окинул взглядом унылые виды вокруг. Полумертвая деревня да камни – чем он мог себя здесь занять? Кажется, она злилась. Стоило ли злить ее еще сильнее? Эта мысль засвербела в мозгу. Словно ребенок, который тыкает греющуюся на солнце собаку палкой, пытаясь выяснить, насколько у той хватит терпения. Мужчина хмыкнул и пошел следом. Почему-то ему хотелось, чтобы она скинула эту маску спокойствия и обнажила свои истинные эмоции. Тогда он хотя бы поймет, о чем она думает. Но после того как он вернулся в дом, она даже не взглянула в его сторону.
Бай Сюинь стояла у плиты и медленно помешивала закипающую кашу. Маленькие пузырьки становились больше, вода на поверхности жизнерадостно забулькала. Она взяла в руки сушеную рыбу и стала отщипывать кусочки и бросать в воду. По кухне потянуло не самым аппетитным запахом, но ей было все равно. Еда есть еда, они не в том положении, чтобы привередничать.
Мужчина с сомнением наблюдал за ее действиями, а потом не выдержал и подошел.
– Это не так делается, – осторожно начал он.
– Это всего лишь каша, что в ней может быть сложного.
– Огонь слишком сильный, вода быстро выкипит, а на дне все пригорит.
Бай Сюинь повернулась к нему и протянула длинный черпак, которым мешала свою стряпню. Да Шань его забрал и отложил в сторону. Он отодвинул заслонку печи и длинной палкой разгреб горящие поленья, большую часть отодвинув в дальний угол, чтобы уменьшить жар. Когда он закончил и поднялся, то обнаружил, что женщины рядом уже нет – пользуясь тем, что он отвлекся, она покинула дом. Выругавшись сквозь зубы, он вернулся к плите и начал медленно размешивать это адское варево. Раз уж он сам в это влез, то бросать все было бы нелепо.
– Присмотри за ней, – бросил он через плечо Ли Хуну и, не получив ответа, повернулся только чтобы обнаружить, что того уже и след простыл.
– Что я вообще здесь делаю, – пробормотал он и снова взялся за черпак.
Глава 28. Проклятая деревня. Часть 2
Да Шань нашел специи и пряности на небольшой кухне и добавил их в кашу, потом обнаружил в одном из углов зимние разносолы и тоже покрошил их в котелок. Дождавшись, пока вода опять закипит, он тщательно все перемешал и вышел из дома во двор, где нарвал свежей зелени и пошел к ручью ее промыть. Ее он планировал порезать и посыпать сверху в уже готовое блюдо, чтобы сочные зеленые листья не потеряли свой цвет. Специи должны были смягчить запах сушеной рыбы, хотя по-хорошему ту надо было сначала вымочить и обжарить, например, с перебродившими черными бобами, чтобы перебить рыбный аромат. Он стряхнул с зелени капли воды и сложил ее в бамбуковое сито, чтобы быстрее обсохла. Когда-то он