ыдалбливали узкие отверстия толщиной с руку, куда складывали прах в особом мешочке с вышитыми пожеланиями: скорейшего перерождения, богатства, счастья и прочих благ, которые пригодятся человеку в новой жизни. Затем дырку закрывали вырезанной по размеру деревянной пробкой и замазывали известью, на которой вырезали имя умершего. Потом эти импровизированные таблички раскрашивали красной краской, которая должна была придавать нарядный вид и символизировать процветание после смерти. Но у жителей этой деревни не было денег на дорогую киноварь, поэтому они использовали то, что пошлет им гора – сок из местных цветов и ягод. Такой краситель был гораздо хуже по качеству и быстро терял цвет, приобретая коричнево-блеклый оттенок, совсем как у засохшей крови. Поэтому впечатление от этого скального захоронения создавалось гнетущее.
Бай Сюинь подошла ближе и наклонилась к скале, рассматривая эти бурые пятна с грубо вырезанными иероглифами. Она медленно шла вдоль стены, стараясь ничего не упускать из виду. Ранние захоронения было сразу видно по блеклому выгоревшему на солнце и размытому дождями цвету. Но чем дальше, тем цвет становился ярче. Бай Сюинь не могла рассмотреть те, что были наверху: высота захоронений простиралась до двух чжанов.
Солнце светило ей в спину, бросая яркую тень прямо на скалу. Поэтому, когда рядом появилась другая тень, Бай Сюинь сразу поняла, что не одна. А ведь она всю дорогу даже не замечала чужого присутствия. По размеру тени было несложно догадаться, кто пришел за ней следом.
– Что это такое? – поинтересовался Да Шань, разглядывая странную стену.
– Местное захоронение.
– Зачем такие сложности?
Он подошел к стене и ногтем поковырял одну из табличек. Бай Сюинь захотелось ударить его по руке, но она сдержалась.
– Не трогай, это непочтительно по отношению к умершим.
– Они уже умерли, – он повернулся к ней, – сомневаюсь, что им есть хоть какое-то дело до мира живых.
– Ты не можешь этого знать, – она покосилась на него и снова повернулась к стене. – Местные считают, что рождаются под покровительством горного духа, поэтому после смерти должны вернуться в лоно горы, чтобы их покровитель помог им переродиться. Выдолбить в скале полноценный склеп слишком сложно, поэтому они сжигают тело и хоронят прах. Скажи, если заметишь что-нибудь странное.
– На мой взгляд, вся эта скала выглядит странно. Как будто кто-то забрызгал все тут кровью. Хотя, может, оно так и было задумано. Чтобы люди видели этот ужас и не хотели умирать. Это такой способ повысить стремление к жизни, да?
Бай Сюинь не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
– Я имела в виду, если какая-то табличка будет отличаться от остальных. Я все еще плохо вижу, к тому же ты выше и глаз у тебя больше.
– Вот эта отличается, – показал он пальцем. – Она намного больше и там вместо имени написано «Чистота и невинность».
– Здесь хоронили детей, умерших при рождении или не доживших до первого месяца. Поэтому у них нет имен.
– Это немного грустно, – задумчиво протянул Да Шань.
Бай Сюинь на него посмотрела:
– Но они переродятся в другой жизни. И, возможно, та жизнь будет лучше этой.
– Ты веришь в перерождение?
– А ты нет?
Да Шань неопределенно повел плечами:
– Даже если душа переродится, то в новом теле и с новым именем это будет уже другой человек. Если я умру и моя душа получит новую жизнь, от меня же уже ничего не останется. Даже воспоминаний. Даже если это и будет моя душа, меня-то уже не будет. Ты понимаешь, о чем я?
– Да, – тихо ответила Бай Сюинь. – Но вес воспоминаний о прошлом может лечь тягостным бременем. Поэтому боги наградили нас даром забвения. Не помнить того, что было раньше, и начать все заново – разве это не благословение?
– Наверно. Есть вещи, которые я предпочел бы забыть. Но есть и те, что я забывать не хочу. Было бы лучше, если бы можно было выбрать.
– Ты что-то вспомнил? О своей прошлой жизни.
– Ты же сама только что говорила про дар забвения.
– Да я не об этом. Ты же потерял память. Имя, откуда ты, кто твоя семья… Ты что-то вспомнил?
Да Шань на нее покосился и тут же отвел взгляд:
– Мм.
– Что ты вспомнил? Как тебя на самом деле зовут?
– С этим все немного сложно, – уклончиво ответил он.
– Имя Да Шань дали тебе в ордене Ледяной Звезды, но тем адептам Каменного Окуня ты представился как господин Тянь – это твое настоящее имя?
– Нет, это не мое имя, просто меня так называл один человек. В прошлом.
– Тогда как мне к тебе обращаться?
Он пожал плечами.
– Как тебя называли родители?
– Я не хочу, чтобы другие называли меня тем именем.
Очевидно, за этим скрывалась какая-то неприятная история, поэтому Бай Сюинь не стала его расспрашивать. Да Шань пошел вперед вдоль стены, рассматривая таблички. Он думал, что этот неоднозначный разговор закончен, поэтому следующие слова Бай Сюинь заставили его резко остановиться.
– Тогда я буду называть тебя Чан Ян.
Он медленно обернулся, но по его лицу было сложно понять, о чем он думает.
– Почему из всех возможных имен именно это? – его голос прозвучал глухо.
– Тебе не нравится это имя?
Он сделал пару быстрых шагов вперед и внезапно оказался очень близко.
– Я хочу знать, почему именно это имя.
– Так звали основателя моего ордена.
На лице Да Шаня мелькнула растерянность, а потом он внезапно рассмеялся.
– Что в этом смешного? – нахмурилась Бай Сюинь.
– Чем тебе не нравится имя Да Шань? – он перестал смеяться, но все еще улыбался.
«Потому что тебе его дала другая женщина!» – Бай Сюинь не могла так сказать.
– Ну теперь, когда я внезапно превратилась в «госпожу Да», разве называть тебя так не слишком странно?
– Ничуть, – он даже не задумался. – Можешь думать обо мне, как о старшем брате.
– Нет у меня такого брата! – возмутилась Бай Сюинь. – К тому же я тебя намного старше.
– Правда?
– Раньше ты не был таким наглым, – проворчала она.
Он наклонился вперед и теперь их лица были так близко, что она могла бы пересчитать количество его ресниц. И это расстояние было слишком…
– Раньше это был не я.
Бай Сюинь не двигалась и не дышала. Она не была уверена, что расслышала его слова, хотя со слухом у нее проблем не было. Почему он так близко? Что он собирается сделать?
Но Да Шань уже отстранился и снова ушел вперед рассматривать погребальные таблички. Бай Сюинь сглотнула и попыталась успокоить внезапно ускорившееся сердце. Она отвернулась и положила руку на скалу, делая вид, что внимательно что-то изучает.
– Тут на нескольких нет имен, – подал голос Да Шань. – Одна, две, три… восемь. Да, восемь без имен – это считается странным?
Но женщина ему не ответила, поэтому ему пришлось повернуться, а в следующее мгновение откуда-то сверху послышался шум и Да Шань сорвался с места. Он двигался молниеносно и буквально снес собой Бай Сюинь. На место, где она только что стояла, обрушились камни, с оглушительным грохотом разбиваясь о площадку перед могильной скалой. Через какое-то время шум утих, а поднявшиеся облака пыли начали медленно оседать. Да Шань стоял, прижимая Бай Сюинь к своей груди так крепко, что она едва могла дышать. Когда он убедился, что опасность позади, то осторожно отстранился, а на его лице появилось мрачное выражение.
– Ты ищешь смерти? Обвал было слышно, ты могла убежать, но даже не пошевелилась.
– Не могла. Мое тело словно одеревенело, я не могла двинуться с места.
– Забираем маленького демона и уходим отсюда, пусть сами разбираются со своим проклятьем, – он схватил ее за руку и потащил за собой, бросая по сторонам опасливые взгляды.
Бай Сюинь еле поспевала за его широкими шагами:
– Бесполезно. Даже если я уйду, ничего не закончится.
– Тогда что делать? Как избавиться от проклятья? Уверен, ты уже знаешь.
– Надо немного подождать.
– Это шутка?
– Нет, это все, что я могу сказать.
Он бросил на нее мрачный взгляд:
– Как долго ждать?
Бай Сюинь лишь покачала головой.
– Ты уверена, что если уйти, то ничего не изменится?
– Уверена.
Да Шань пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
– А не слишком ли быстро все происходит? Насколько я знаю, с другими людьми такого не было – они неделями жили, пока не умирали от какой-нибудь случайности. Но мы здесь всего несколько дней, а ты уже трижды чуть не погибла. Если бы проклятье так работало со всеми, эта деревня бы вымерла давным-давно. Так что́ в тебе такого особенного, что оно так страстно пытается тебя убить? Ты ведь даже не из этих мест.
Бай Сюинь тоже думала об этом, и выводы были неутешительными.
– Я не уверена, почему это происходит. Но, кажется, догадываюсь.
Да Шань снова остановился и повернулся к ней, ловя каждое слово.
– Жизнь взаймы, – тихо сказала она, а увидев, что он не понимает, попробовала объяснить: – Я должна была умереть в тот день в Огненном море, но кто-то меня спас. Кто-то, кто не должен был этого делать. Он вмешался в мою судьбу, поэтому теперь я живу взаймы. По закону неба и земли я все равно что мертва. Просто досадная оплошность. Это словно я внезапно растеряла всю свою удачу. И когда на меня пало проклятье этой деревни, то оно усилило мое невезение. Поэтому я чуть не умерла уже на следующий день. Но, может, я просто надумываю.
Да Шань молча смотрел на нее, а потом положил руки ей на плечи:
– Значит, тот, кто тебя спас, изменил твою судьбу? Теперь из-за этого тебя будут преследовать несчастья и даже если ты избавишься от проклятья, то все равно будешь попадать в разные паршивые ситуации?
– Возможно, – выдохнула она.
– Если тот, кто тебя спас, отнял твою жизнь у смерти, значит ли это, что теперь твоя жизнь принадлежит ему?
– Если так рассуждать, то тогда моя жизнь и тебе принадлежит, ведь в последние дни ты только и делаешь, что спасаешь меня.
– Вот именно, – он кивнул. – Я тебя спасаю, так что никогда не забывай, какой я хороший и добрый.