«Мне бы только дотянуться до лески… — кусал губы Рой. — И тогда никакие правила Академии меня не остановят!»
На миг ему показалось, что вампир отвлекся, и заклятье ослабело. Охотник резко дернулся, поворачиваясь… и, встретившись с насмешливым взглядом Ладисласа, снова застыл.
— Ну же, Рой, — покачал золотоволосой головой бард, — ты же не думаешь, что я позволю тебе сбежать? Или, еще лучше, использовать оружие? Я долго готовился к нашей встрече. Моя сила увеличилась, по сравнению с Серебристым каньоном. Думаю, даже твой друг-оборотень не в силах разрушить мое заклятье.
— Маус в одиночку справился с Ладонью Жнеца. Тебя он на клочки порвет, — пообещал Рой, по-прежнему пытаясь освободиться.
Бард подошел ближе. На его красивом лице мелькнула улыбка, полная скрытого торжества:
— Ты не умеешь проигрывать, Рой. И не ценишь хорошего к себе отношения! Но мне это даже нравится. Не представляешь, как скучно существовать, когда тебя буквально топят в любви и обожании, причем не важно, где, в Веталии или Этернале… Куда бы я не приехал, везде повторяется одно и то же. Вампиры и полукровки хвалят мой голос, мою внешность, мое высокое происхождение, и даже не представляют, что скрывается за всей этой мишурой. Но ты — совсем другой, Рой. Ты способен уловить суть. Единственный настоящий алмаз среди груды обычных булыжников… Или нет… Мой сапфир!
Неизвестно, сколько бы еще распинался вампир, если бы Рой, с трудом пошевелив пальцами, не поймал чужую золотистую прядь. Он дернул её с такой силой, что несколько волосков упали на пол.
Ладислас резко отшатнулся. Действия охотника не причинили ему особой боли, но бард оказался очень самолюбив. Его глаза вспыхнули недобрым огнем, в голосе зазвучали металлические нотки:
— Как глупо, Рой. Пытаться ухудшить свое, и без того, незавидное, положение? Я терпелив, но излишним милосердием не страдаю! Ты же понимаешь, что находишься в моей власти? И я смогу сделать с тобой, что угодно. Порезать на кусочки… Выпить всю кровь, до последней капли…
— По крайней мере, ты перестал петь мне дифирамбы. От твоего визгливого голоса и баллад в мою честь, у меня мигрень начинается!
— Значит, перейдем к делу? — снова мягко спросил вампир. Он щелкнул пальцами, и Рой почувствовал, как невидимая сила буквально вдавила его в стену, полностью обездвиживая.
«Это плохо. Я даже позвать на помощь не могу. Хотя, кто меня услышит, в этом подвале? Вампир наверняка закрыл дверь, прежде чем спуститься сюда!»
Несмотря на всю свою выдержку, Рой вздрогнул, когда холодные пальцы вампира коснулись его подбородка. Ладислас приподнял его голову и заставил посмотреть себе в глаза. Охотнику захотелось зажмуриться. Глаза вампира, светившиеся в полумраке, оказывали на него гипнотическое воздействие. Вопреки угрозам, магия барда не причиняла охотнику физических страданий. Напротив, Рой вдруг почувствовал, что его словно окатило теплой водой. Напряженные мышцы расслабились, усталость отступила, злость на вампира исчезла без следа… Он по-прежнему не мог пошевелиться, но эта вынужденная неподвижность не вызывала больше желания схватиться за леску и рассчитаться с обидчиком.
Рой глубоко вздохнул. Вместо раздражающего голоса барда ему послышался легкий шелест волн, мягко, ненавязчиво убеждавший довериться, принять, открыться. Забыть прошлое и начать все с чистого листа…
Зачем рисковать жизнью ради неизвестных полукровок, зачем ездить по Веталии, в поисках того, что давно утеряно или вообще никогда не существовало, терпеть голод, жажду и боль, когда можно просто жить, радуясь каждому новому дню, и не боясь, что он станет последним…
Голос звучал так уверенно, так нежно, и, в то же время, с такой заботой, что Рой собирался согласиться с ним. И вдруг, посреди этой прекрасной картины, нарисованной магическим голосом, возникло уродливое пятно. Оно приближалось, безжалостно разрушая созданный вампиром, иллюзорный мирок… Оно занимало собой все пространство, постепенно приобретая очертания знакомой фигуры…
Ладисласу Карбера, считавшему себя совершенством с головы до ног, эта фигура показалась отвратительной. В то же время для Роя, не было в мире никого прекраснее и роднее.
Левое запястье охотника словно обожгло. Но эта боль привела Роя в чувство:
— Маус, — прошептал он, заметив, как дернулся вампир при звуке этого имени.
— Кровь Жнеца, — прошипел Ладислас, отстраняясь, — опять этот уродливый оборотень! Почему ты все еще помнишь о нем? Я же приказал забыть!
— Слишком много на себя берешь, вампир, — процедил Рой. Как он жалел в этот миг, что не может выхватить леску. Чтобы получить свободу, хотя бы на минуту, он бы с радостью отправился в подземелья замка Абена или на Вороний утес.
Ладислас изящным движением пожал плечами.
— Впрочем, не важно. Главное, ты все же поддаешься действию моих чар! Если попробовать еще раз…
— А ты по-прежнему уязвим перед моей леской, — отозвался охотник. — И мы на территории Академии, не забыл? Ты не сможешь держать меня здесь вечно. А когда я освобожусь, ни твоя сила, ни богатство, ни знатность тебя не спасет, обещаю!
Бард лениво потянулся. Его длинные пальцы скользнули по щеке пленника, очертили линию губ и, спустившись ниже, замерли у основания шеи. Рой побледнел, догадавшись, о чем думает вампир. Он прижался спиной к холодному камню, отчаянно желая пройти сквозь него. Но, увы, такой способностью охотник не обладал, поэтому мгновение спустя, он почувствовал, как в кожу впивается острый коготь вампира. Проступила кровь.
Ворот рубашки превратился в лохмотья. Ладислас наклонился ближе, рассматривая шею пленника:
— Хм… Этот уродливый знак остался неизменным. Наверное, его поставил очень сильный вампир. Кстати, Рой, не хочешь рассказать, как ты его получил? Молчишь? Ну, ладно. А вот от моей метки ты смог избавиться… Правда, тогда наше время ограничили. Но сейчас мне никто не помешает.
Он в предвкушении облизал губы, словно сладкоежка перед любимым лакомством. Голос вампира стал хриплым:
— Помнится, у тебя очень вкусная кровь, Рой. Я бы предпочел, чтобы ты поделился ей добровольно. Обещаю не причинять боли. Я даже отпущу тебя, если ты…
— Добровольно я тебе только горло перегрызу, — выдохнул Рой, и, цепляясь за последнюю надежду, добавил, — ты не можешь напасть на полукровку в Академии! Фиона говорила, что здесь везде следящие заклинания. Совет Академии сразу же узнает об этом.
Ладислас склонил голову набок и рассмеялся, точно услышал нечто забавное.
— Мило, что напомнил. Но, неужели ты думаешь, что мне, отпрыску Карбера, есть дело до стариков из Академии? Никто из них не решится пойти против моей семьи. У всех есть близкие; полукровки не захотят, чтобы они пострадали. А что до этих нелепых серег, которые должны ограничить мою силу…
Вампир провел рукой по уху, которое украшала серьга, и Рой услышал жалобный звон. Повеяло холодом. Охотник отвел взгляд — он привык считать барда дамским угодником и сладкоголосым певцом, и оказался не готов к встрече с жестоким и сильным противником.
«Я опять недооценил врага. Сначала Оракула, теперь Карбера. Но тогда в последний момент появился Маус… А теперь мне неоткуда ждать помощи!»
Но вампир не спешил нападать. Он задумался, наматывая на палец белокурый локон.
— В одном ты прав — если поднимется тревога, сюда сбежится пол-Академии. А это нежелательно, — наконец, пробормотал бард. — Но боевые заклятья Совета магов отслеживают только нападения с применением магии, или, хм, вампирских клыков. Можно попробовать по-другому.
Ладислас вытащил из-за пояса миниатюрный кинжал в блестящих ножнах. Затем проверил на пальце острие клинка, и остался доволен.
— Забавная игрушка, не так ли, Рой? Я им почти не пользуюсь, ношу для красоты. Но сегодня он пригодился. Правда, от боли тебе не сбежать. Мне придется нанести тебе глубокую рану, чтобы вытекло достаточно крови. Может, передумаешь, и отдашь свою драгоценную сладкую кровь по доброй воле?
Рой сжал зубы, не удостоив вампира даже взглядом.
«Ах, какие мы гордые… — разозлился бард, сроду не унижавшийся перед полукровкой. — Но я найду способ укротить тебя, Рой! А пока, просто дай мне увидеть твое красивое лицо, искаженное страданием. Загадка, но это волнует меня не меньше, чем голод, вызванный запахом твоей крови».
Вампир прижал пальцы к плечу пленника, возвращая коже чувствительность. И только после того, как Рой дернулся, пытаясь сбросить заклятье, нанес удар кинжалом.
Больно. Очень. Охотник прикусил губу, чтобы не застонать. Он понял, что вампир специально нанес такую рану. Но куда хуже физических страданий оказался наполнивший подземелье сладковатый запах и брызнувшая во все стороны кровь.
Вампир надавил на рукоятку кинжала, отчего перед глазами Роя поплыли красные пятна: «Какой чудесный аромат! Я не ошибся с выбором… Ты — уникальный полукровка, Рой! Или, не совсем полукровка? Но это не важно. Главное, ты должен быть со мной. Вечно».
Глава 17
Лайси неторопливо шла по длинной галерее. Длинное шелковое платье чуть слышно шуршало при каждом шаге, и полукровке казалось, что её преследуют. Она несколько раз оглянулась, но никого не заметила.
Пройдя мимо двух застывших у дверей стражников, Лайси небрежно кивнула им. Его красивое лицо не выражало ничего, кроме скуки. И, взглянув на неё, никто не догадался бы, каким смятением и даже страхом наполнены её мысли.
Остановившись у окна, Лайси устремила невидящий взгляд на крышу соседнего здания. Может, пока еще не поздно, повернуть обратно? Отказаться от заветной мечты, придававшей смысл её долгому и тоскливому существованию? Забыть все планы прошлого месяца, как страшный сон…
«Тем более, что Каберт тоже просил об этом. Он даже пошутил, мол, предложи корону мужу, раз так легко ею жонглируешь!»
Лайси прикусила губу. Брат, несмотря на весь ум и хитрость, по-прежнему видит в ней несмышленую девчонку, которую волнуют лишь цветы и драгоценности. Даже сыну, этому полукровке Чиану, он рискнул довериться, а ей — нет. И что из этого вышло? Клан Морисмертов потерпел обидное поражение…