Я махнул рукой, привлекая внимание водителей.
– Вот что, парни. Смотайтесь быстро в Афулу, оставьте там «Хонду» и возвращайтесь на «Мазде». Белую «Хонду» ночью не замаскировать.
Отпустив машины, мы принялись устраиваться в засаде. Все изрядно пропотели, работать в плотной одежде было неуютно. Но необходимо, учитывая, что дикая израильская растительность, особенно в летне-осенний период, процентов на 90 состоит из колючек. Даже Веред пришлось распрощаться со своей неизменной мини-юбкой.
Время тянулось мучительно долго. Темпо-генератор работал в режиме холостого хода. Вернулись Моше и Ник, спрятав «Мазду». Наши снайперы, Сара и Морис, даже пару раз выстрелили по каким-то своим ориентирам, проверяя оптические прицелы. Радиомикрофон, повешенный на дереве недалеко от генератора, доносил до нас лишь шелест веток и птичью перекличку. Я поделился своими мыслями о возможной встрече в одном месте представителей разных будущих.
– Кого бояться больше? – спросил Моше.
– Никого не надо бояться, – сердито ответил я. – Просто, наименее опасны, как мне кажется, двое русских, Олег и Слава. Их задача – просто выжить. Их оружие – не особо дальнобойный мозговой модулятор. К тому же, их всего двое. А вот русский спецназ и Стража друг друга стоят. И те, и другие прекрасно вооружены. Мы даже не можем предположить, каким оружием они располагают! И те, и другие абсолютно безжалостны и изначально настроены против евреев вообще и Израиля в частности. Если с Олегом и Славой можно о чем-то договариваться, то от Стражи и спецназа пощады ждать не приходится.
– От Стражи – ясно, – согласился Адамс. – А почему нельзя договориться со спецназом?
– Если бы они были настроены переговариваться, то не кинулись бы сразу же нас убивать, – вмешалась Веред, которой, наверное, психология спецназовцев была близка и понятна. – Но я что-то не заметила у них никакого нового оружия!
– Они посчитали, что старыми методами будет тише. Просто русские бережней относятся к прошлому, боятся сами себя уничтожить.
Время приходило в таких вот, на удивление бесплодных, спорах. Стемнело. Мы составили расписание дежурств, свободные могли подремать. Конечно, расслабляться не стоило, в прошлый раз спецназовцы напали именно в это время.
В пять с минутами, когда небо на востоке посветлело, а птицы загалдели с удесятеренной силой, сквозь птичий гомон донесся шум двигателя. Ехал не джип пограничной охраны, и я насторожился, взял в руки бинокль. Не очень большой «Мерседесовский» автобус просматривался сквозь заросли именно в том месте, где мы разгружались. Это была ухабистая грунтовая дорога, случайная машина в такое время вряд ли могла на ней появиться.
Несколькими пинками мы с дежурившим в это время Моше разбудили всю группу. Каждый вооружился биноклем. Из автобуса вылезали солдаты ЦАХАЛа, магавники. Разумеется, мы все вспомнили, что ночью в Афуле-Цеире солдаты в такой же форме бродили по улицам после взрыва нашей машины. Сейчас нам предстояло узнать, кто же это ведет охоту за темпо-станциями. И не только узнать…
Выбравшись из автобуса, «пограничники» двинулись в гору к пещере с генератором.
– Выключать или нет? – шепотом спросил Каплински. В руках он теребил передатчик радиоуправления.
– Если выключить – они могут догадаться, что это засада, залечь, рассредоточиться.
– Но если они увидят наш генератор, то еще вернее догадаются. Сразу понятно, что это не станция.
– Это может быть какой-нибудь временной маяк. Они сами захотят оставить рядом с ним засаду.
Радиомикрофон начал передавать не только птичье пение, но и слова. Наконец-то все встало на свои места. Русский язык, разбавленный огромным количеством тюркизмов. Так говорят, вернее – так будут говорить в Евразийской Исламской Федерации. Стража пришла за мной. Это был их последний шанс вернуть человечество на накатанную дорогу к исламским ценностям.
Молнией промелькнула мысль, что если бы сюда на сигнал темпо-генератора явился русский спецназ, то мы могли бы заключить временный союз. Ведь в случае победы Стражи мы выводимся из игры, мировая война неизбежна и Российская Империя не возникнет. Какой, к черту, союз?! Русские, как у них водится, перебьют всех, кого увидят, и только потом начнут спрашивать. Боже спаси и сохрани от таких союзников!
Короткими перебежками, прикрывая друг друга, стражники приблизились к пещере. Очень грамотно заняли позиции по периметру, держа под наблюдением окрестности.
– Смотрите без биноклей! – скомандовал я. – И так все видно. Если они заметят отблески – наши шансы…
– Эли, самое время стрелять, – сказал Адамс. – Они так кучно стоят!
Адамс говорил очень правильно, хотя до настоящей кучности было слишком далеко.
– Сара, приготовься, бери крайних слева от пещеры, – сказал я, – Морис, бери правых. Веред, у тебя с ракетами отлично получается, проверь автобус, есть ли там станция. Моше, мы с тобой берем простые ракеты, без прицела, будем бить по пещере. Адамс, подстрахуй с остальными.
– Есть! – шепотом крикнула Веред, – есть станция в автобусе.
– Джоф, что посоветуешь? – спросил я. – Сами сделаем станцию или стоит рискнуть, не взрывать эту?
– У тебя же чемоданчик, – влезла Веред, – автобус оставим, потом подкрадемся с чемоданчиком, они уснут, мы их скрутим.
– Я слишком высоко ценю свою и ваши жизни. Паре стражников, оставшихся в автобусе, хватит ума кого-нибудь убить. Веред, держи их на прицеле, – я, конечно, не сказал, что в случае сохранения автобуса я не смогу претендовать как минимум на шесть из записанных в бумажке четырнадцати миллионов. А как же еще я могу переправить свои нынешние капиталы в будущее?
Пока мы распределяли мишени, наши потенциальные жертвы не стояли без дела. Двое стражников положили на землю автоматы. Один приготовил пистолет, второй нож. С этим оружием наизготовку и с фонарями в другой руке они одновременно рванулись в пещеру. Рванулись – громко сказано. Даже на корточках туда было не очень просто протиснуться. Нырнули – более подходящее слово.
Нырнули и… вынырнули секунд через двадцать. Уже без оружия наизготовку и с информацией о странном бесформенном приборе. Так они пытались с помощью жестов его описать.
Надо отдать должное их командиру (или одному из офицеров). После сообщения о странном механизме в пещере последовал приказ, и стражники отодвинулись от пещеры, более настороженно оглядывая окрестности. Никого из наших не надо было предупреждать об осторожности, даже Каплински сумел замереть и почти не шуметь. Но, все равно, реденькие израильские заросли не были хорошим укрытием, создавали неприятное ощущение наготы.
– Сейчас разбегутся, – прошипел Адамс прямо мне в ухо. – Надо стрелять.
Я мысленно порадовался произошедшим в Адамсе переменам. Он изменился к лучшему, серьезно воспринимал мое главенство. Хотя… наверное, лучше было бы, командуй нашей операцией с самого начала он. Если кто-то думает, что так легко начать стрельбу по толпе ничего не подозревающих людей, то он не прав. Или у меня просто какой-то моральный блок при виде людей в израильской военной форме? Трудно представить, что все они – безжалостные профессиональные убийцы. Знал бы, в какой одежде сюда заявятся враги, – нанял бы для операции боевиков «Хизбаллы».
Один стражник сбегал к своему автобусу и вернулся с человеком в простой одежде. «Гражданскому» вручили фонарь и помогли забраться в пещеру.
– Это – их «Каплински», – пошутил я, – сейчас он им все объяснит про генератор. Они перестанут бояться мины и соберутся у пещеры. Будут советоваться, стоит ли оставлять здесь засаду. Кажется, это будет самое лучшее время для стрельбы. Приготовиться!
Через несколько минут ученый консультант показался из пещеры. Его вытащили и устроили небольшое совещание. К сожалению, наш радиомикрофон был установлен неудачно: до нас доносились лишь обрывки разговора стражников, глазеющих по сторонам с оружием наизготовку.
Я открыл рот, чтобы отдать приказ… и так, с открытым ртом, и остался. Я услышал музыку. В лесу! Еле-еле, конечно. Но какую музыку!
Звуки музыки стали громче. Я закрыл рот. Это явно перестало напоминать галлюцинацию.
– Что за черт! – чуть ли не хором прошипели одновременно аж четверо американцев.
– Какое дерьмо? – почти так же синхронно продолжили риторические вопросы Сара и Моше. Только мы с Веред промолчали. Не знаю, что вспоминала Веред. А я…
Теперь уже над лесом на полную мощность высококлассной стереосистемы разносились зарифмованные, отлично попадающие в ритм музыке слова: «Айн, цвай – полицай! Драй, фир – бригадир…»
Надо же до такого додуматься! Именно с этой песни начались все мои неприятности, именно под эту музыку села в мою машину Веред. Что же происходит? Либо мои неприятности многократно умножатся, либо закончатся. Вместе со мной?
Разумеется, стражники тоже все слышали. Нельзя сказать, что они как-то особенно насторожились или даже залегли. Какой, к черту, враг за километр будет предупреждать о своем прибытии?
И мы, и Стража уже давно могли видеть эту «музыкальную шкатулку на колесах». Новенький блестящий мощного сложения джип. «Ниссан», «Терано» прочитал я с помощью бинокля. Классная машина, судя по всему. Но кто же нас навестил в такой ответственный момент? Стража может поверить, что это случайный слабоумный. Я – нет. У меня даже есть определенные подозрения. Кто еще может кататься с таким нахальством, уверенный, что ему ничего не грозит? Музыка – специально для того, чтобы случайно не подстрелили и дали возможность приблизиться. Потом включается мозговой модулятор… Конечно! Гордость российской имперской науки, Олег или Слава. Или – оба одновременно. До чего самонадеянные молодые люди!
Джип доехал чуть ли не до самой пещеры. Стражники с оружием наизготовку двинулись ему навстречу. Мы, конечно, были слишком далеко, но чем черт не шутит?
– Шлем! – громко прошептал я, – скорее шлем! И устройтесь так, чтобы удобней было падать.
Мое предсказание оказалось стопроцентно верным. «Террано» остановился перед стражниками. Из машины вылез высокий мужчина в мотоциклетном шлеме. Вылез не со стороны водителя. Значит, их как минимум двое. А почему парень без чемоданчика? Или у них в джипе более передовая технология?