(Обнимаются, целуются.)
ТАТЬЯНА: Катюша! Господи!.. Встретила бы на улице — не узнала! Что ж ты одна, без мужа?
КАТЯ: Он не муж… Пока…
ТАТЬЯНА: Да? А я думала — раз вместе живете… Ну что, за женский день? Витя, наливай!
КАТЯ: Тетя Таня, как там театральная столица? Столько новых театров открылось…
ТАТЬЯНА: «Театры полны, ложи блещут»… А ставят одно и то же. Чехов, Шекспир, Островский. За классику прячутся. Я это все еще в молодости пересмотрела. А ты в Москву не собираешься? Ты же когда-то хотела поступать.
КАТЯ: «Поздно, — отвечала Маша».
ТАТЬЯНА: И правильно. Всю жизнь говорить чужие слова не своим голосом… Театр — это несерьезно. Опору надо себе в жизни искать. О будущем думать. И не повторять чужие ошибки.
ЛЮДМИЛА: Ну ты, Таня, сегодня уже всех построила…
Все замолкают. После паузы Татьяна встает.
ТАТЬЯНА: Извини, Люда, пойду я. Голова разболелась. Лечь хочу.
КАТЯ: Вы разве не у нас?
ВИКТОР: Давай такси вызовем.
ТАТЬЯНА(одевается): Да еще светло, пройдусь немного, возьму машину. Катя, мы послезавтра все в ресторан идем. Часов в пять приходи, отсюда поедем вместе. У тебя есть что надеть?
КАТЯ: Конечно. Я приду. До свидания, тетя Таня.
Татьяна выходит, Людмила идет ее проводить. Возвращается, садится за стол. Вытирает слезы. Некоторое время сидит молча, потом начинает чистить креветку.
ЛЮДМИЛА: Остыли наконец-то.
ВИКТОР: Не реви.
ЛЮДМИЛА: А кто ревет?
КАТЯ: Вы чего это тут?
ВИКТОР: Делили шкуру неубитого медведя.
КАТЯ: И как?
ВИКТОР: Тетя Таня хотела хвост на воротник.
Катя начинает хохотать, за ней Людмила и Виктор. Постепенно замолкают и молча сидят рядом.
ЛЮДМИЛА: Надо чайник поставить.
КАТЯ: Потом.
ЛЮДМИЛА: Нет, на электроплитке долго греется.
ВИКТОР(встает): Сейчас поставлю.
В этот момент в комнате гаснет свет.
ВИКТОР: Катя, какой чай? Сок же есть!
В темноте снова раздается дружный хохот.
Та же комната, в центре стола — керосиновая лампа и бутыль с помидорами. По комнате в нескольких местах — на журнальном столе, серванте — расставлены свечи.
Входит Людмила, в сердцах бросает сумочку на диван, падает в кресло. Из кухни появляется Катя.
КАТЯ: Привет! Я тут пытаюсь картошку пожарить, только примус все время гаснет. Техника — полный отстой! Что делать?
ЛЮДМИЛА: Ты еще спроси — кто виноват…
КАТЯ: Ты чего такая — на метле?
ЛЮДМИЛА: Ученик у меня на другом конце города. Приезжаю, как обычно, а его мама мне говорит: «Сережа заболел. Я вам звонила-звонила, чтобы предупредить…». Я ж не стану ей объяснять, что у нас телефон отключили. Полдня проездила. А мне сегодня еще сочинения проверять. Опять при свечах буду сидеть. С керосинкой не могу — так воняет.
КАТЯ: Ма! Я тебе тут привезла… (Выходит на кухню, возвращается и ставит на стол коробку.) Вещь — супер, специально для подводников. Тут радиоприемник плюс фонарь. На батареях.
ЛЮДМИЛА: Солнышко, спасибо тебе. (Целует ее.) Ну что, пошли бороться с примусом?
КАТЯ: Не, мне уже идти пора. Я вообще на минутку заскочила, фонарь отдать и узнать, как вы тут. Ты бы хоть с работы мне звонила.
ЛЮДМИЛА: В учительской телефон вечно занят.
КАТЯ: Без телефона — еще туда-сюда, но без воды… Я картошку почистила, а потом из ковшика руки полчаса отмывала!
ЛЮДМИЛА: Там мне осталось? Сольешь?
КАТЯ: Вы откуда воду носите?
ЛЮДМИЛА(старается говорить весело): Кафешка через дорогу. Пока пускают. Жалеют. Говорят: «Вам надо коромысло купить — легче будет». А я им объясняю, что когда коромысло придумали, тогда еще «хрущевок» не было. Не зря у нас лестничные площадки клетками называются. С коромыслом — застрянешь.
КАТЯ: Что папа?
ЛЮДМИЛА: Уговаривает потерпеть. Ходит за водой, таскает консервы, воюет с примусом. Говорит, что еще немного — и обедать будем в ресторане. Каждый вечер.
КАТЯ(обнимает Людмилу, целует ее): Все, мамуль, я понеслась.
ЛЮДМИЛА: Ладно. А я пока буду вещи собирать. Начну с зимних. Чем бы ни закончилось — а складываться надо.
КАТЯ: Последнее китайское предупреждение: если что… Мой адрес вы знаете. (Уходит).
Оставшись одна, Людмила раскрывает коробку, достает приемник-фонарь, включает его, настраивает волну. Звучит песня:
Песню дружбы запевает молодежь, молодежь, молодежь.
Эту песню не задушишь, не убьешь, не убьешь, не убьешь!
Людмила открывает шкаф, достает дорожную сумку и начинает складывать одежду.
Входит Виктор. В руках у него несколько рулонов обоев и бутылка водки.
ВИКТОР: Привет! (Ставит бутылку на стол, около банки с помидорами.) Ух ты, музыка! Откуда?
ЛЮДМИЛА: Катя подарила.
ВИКТОР: Душно у нас…
ЛЮДМИЛА: Что ты хочешь? Полдня примус горел. Но картошка все равно полусырая.
ВИКТОР: Под водочку и такая сойдет.
ЛЮДМИЛА: Есть повод?
ВИКТОР: Сразу два! С какого начать?
ЛЮДМИЛА(смотрит на него с надеждой): Не пугай меня.
ВИКТОР: Люда, все как нельзя лучше! Я только что с фирмой говорил… (Делает таинственную паузу.)
ЛЮДМИЛА: Ну?!!!
ВИКТОР: Угадай, сколько?
ЛЮДМИЛА: Вить! Не зли меня!
ВИКТОР: Семьдесят!
ЛЮДМИЛА: Вить… Я… Хватит, да? Все, сил больше нет. Примус, ведра, свечки… Вить, ты гений. Честно, я не думала, что у тебя получится их до такой суммы дожать. Здорово! И себе квартиру получше найдем, и Кате останется…
ВИКТОР: Смотри. (Распаковывает один из рулонов, разворачивает, прикладывает к стене.) Нравится?
ЛЮДМИЛА: Очень. Только с обоями все-таки надо было подождать, вдруг комнаты будут нестандартного метража. Придется докупать… Или наоборот…
ВИКТОР: Какого — нестандартного? У нас тут все меряно-перемеряно. Эти — в спальню, а сюда, в большую, что-нибудь посветлее поищу.
Пауза.
ВИКТОР: Завтра-послезавтра и начну.
Пауза.
ВИКТОР: Ну что, за стол? Как-никак, праздник сегодня. Мир, труд, май! Вот за труд и выпьем, за начало ремонта.
ЛЮДМИЛА: Витя, ты что? Какой ремонт? Где?
ВИКТОР: Здесь.
ЛЮДМИЛА: Витя, ты помнишь, что Таня про психбольницу рассказывала? Мне кажется, что у них есть для этого все основания. Зачем ремонт?
ВИКТОР: Затем. Чтобы они поняли, что это серьезно. Что я останусь здесь до тех пор, пока они не пойдут на мои условия.
ЛЮДМИЛА: Твои условия? Ты забыл, что ты тут не один. И пока не на капитанском мостике. Я не хочу больше слушать твой бред о кораблях и креветках!!!
ВИКТОР: Я об этом и не говорю. Успокойся, не собираюсь я покупать пароход.
ЛЮДМИЛА: Почему тогда… Зачем все это?
ВИКТОР: Дело не только в деньгах. Меня, всю жизнь как пешку, двигали, куда хотели. За меня всё решали. Раньше выбора не было, теперь мой бюллетень из одной урны в другую бросают. Мусорную. Они нас не слышат. И слышать не хотят. Но в шахматах есть правило — если пешка доходит до последней линии, до края доски, она превращается в ферзя. Я сейчас — на предпоследней линии.
ЛЮДМИЛА: А я — уже на последней. Витя, я больше не могу.
Людмила берет сумку, в которую только что складывала свитера, все из нее вытряхивает и кладет свой халат, выходит из комнаты в ванную, возвращается с полотенцем, зубной щеткой и шампунем, все укладывает в сумку.
ВИКТОР: Ты что — серьезно?
Людмила не отвечает.
ВИКТОР: И куда же это?
ЛЮДМИЛА: Ты же сам говорил: «Временно перекантуешься». Вот я у Кати и перекантуюсь. Пока не сниму себе комнату.
ВИКТОР: Что ты снимешь? И будешь там своего ученика принимать? Ну и снимай! А я не сдамся!
ЛЮДМИЛА: Витя, нам дают хорошие деньги. Давай согласимся и закончим весь этот кошмар. В конце концов, я женщина, а не десантник.
ВИТЯ: Люда, неделя осталась, не больше! Честное слово!
ЛЮДМИЛА: Жить хочется, а не бороться, понимаешь! Жи-и-ить!
Виктор пытается ее обнять. Людмила отстраняется.
ЛЮДМИЛА: Да ну тебя! (Идет к двери.) Жду внизу две минуты. Не выходишь — уезжаю к Кате.
Виктор пытается ее задержать, но Людмила отталкивает его и уходит.
Виктор выходит на кухню, тут же возвращается, нервно ходит по комнате, запихивает в шкаф разбросанные вещи.
Раздается стук в дверь. Виктор бежит открывать. Возвращается разочарованный, вместе с Виталием.
ВИТАЛИЙ: Ты один?
ВИКТОР: Не то слово. А ты Людмилу не встретил?
ВИТАЛИЙ: Нет. (Подходит к столу, видит водку и помидоры.) Во! У тебя все готово! Посидим? Убирай свою водку. (Достает из сумки бутылку коньяка и коробку конфет.) И помидоры убери. Лучшая закуска под коньяк — чернослив.
ВИКТОР: Ты что, Бухара, пить начал?
ВИТАЛИЙ: Как тебе сказать… С твоей легкой руки.
ВИКТОР(принюхивается): Ты что — уже? Так… Ты сегодня только закусываешь. А вот у меня поводов много. А — ушла жена. Б — пролетарский праздник. В — начало ремонта. Г — гость в доме. Дорогой гость. Очень дорогой. А скоро будет еще дороже.
ВИТАЛИЙ: Как — жена ушла?
ВИКТОР: Шучу. К дочке поехала.
ВИТАЛИЙ: Ремонт — тоже шутка?