Его глаза говорили о том, что он не лгал.
— Почему же ты не признался в этом? Ты играл?
— Ты сама предложила эту игру. Мне оставалось лишь подыгрывать.
Дерзкая улыбка Вероники обезоружила Рубцова, заставила и его улыбнуться. Он впервые за долгое время увидел перед собой девушку, способную вызвать неистовое желание, пробудить в нем настоящий вулкан страстей.
Пауза затягивалась, становилась невыносимой и для него, и для нее. Ни он, ни она не хотели вспоминать о том вечере у ночного клуба, который свел их вдвоем. Оба понимали, что должны предпринять нечто такое, что разрядило бы гнетущую атмосферу. Поэтому Рубцов спросил:
— Выпьешь чего-нибудь?
Чтобы не выдать себя, Вероника ответила:
— Я хочу принять душ.
Рубцов не возражал.
— У тебя есть кофе? — спросила она.
— Есть. Я сейчас приготовлю, — предугадывая ее просьбу, ответил он.
Когда Вероника вышла из ванной, Рубцов сидел на диване, курил и смотрел на экран телевизора. Перед ним на столике стояли кофейник, чашки, блюдо с печеньем и пирожными, фрукты, а также пепельница, зажигалка и пачка сигарет.
— Освежилась? — отрывая взгляд от телевизора, спросил он.
— Мне стало намного легче, — ответила Вероника и присела на диван рядом с ним.
На ней был банный халат Рубцова, в который она завернулась, словно в одеяло.
— Куришь?
— Иногда, — ответила Вероника.
Рубцов раздавил окурок в пепельнице, а затем подал ей чашку с еще горячим кофе.
— Спасибо. Полагаю, мне не имеет смысла спрашивать, есть ли у тебя фен? — перебирая рукой мокрые волосы, спросила она.
— Почему же?
Он повернулся и посмотрел на девушку, которая внезапно пробудила в нем желание. Продолжая рассматривать девушку, он невольно протянул руку и коснулся ее мокрых волос, затем легким прикосновением медленно провел невидимую линию по лицу и шее, ловким движением откинул ворот халата и обнажил плечо.
Вероника незаметно поставила чашку с кофе на столик. Она не противилась действиям Рубцова. Когда его рука оказалась на ее плече, она склонила голову, прижалась к ней и потерлась щекой. Тогда он протянул вторую руку и обнажил ее второе плечо. Банный халат, который по размеру был слишком велик девушке, медленно съехал и обнажил округлые бугорки белой груди с коричневыми сосками.
— Не думай обо мне плохо, — шепнула Вероника.
Она потянулась вперед, всем своим видом выражая страстное желание соединиться с ним. Его рука скользнула к ее бедру, освободив от халата и обнажив стройное тело. Девушка обхватила мужчину руками и привлекла к себе, прижимая его щетинистое лицо к своей обнаженной груди. Он обхватил ее за бедра, легко, словно невесомую, приподнял и усадил к себе на колени.
Во всем необъятном мире остались только нежные поцелуи, частое порывистое дыхание, переплетение рук и долгая сладострастная мука…
А потом наступила сладостная истома.
Рубцов первым вернулся к действительности. Очень осторожно он освободился из нежных объятий Вероники и повернулся на бок. Легким прикосновением пальцев он продолжал ласкать ее чувственное тело — спину, бедра, живот, грудь и лицо. Она дышала так ровно и безмятежно, что Рубцов решил, что она уснула. Но как только он сделал движение, намереваясь встать, она прильнула к нему и крепче обхватила руками.
— Как хорошо, — с благоговейным вздохом прошептала она.
Рубцов промолчал, а затем повторил свою попытку освободиться из ее объятий.
— Ты куда? — тем же голосом произнесла она и томно повернулась на спину.
— Отдыхай, я скоро вернусь. — Рубцов ласково провел ладонью по ее волосам.
Через минуту Вероника услышала, как побежала вода из дождика в ванной.
Когда Рубцов вернулся обратно в комнату, девушка сидела на диване. Обернувшись простыней и поджав под себя ноги, она пила кофе и курила.
— Ты не обидишься на меня? — тихо спросила она, заметив его могучий торс в проеме двери.
— За что?
Он неторопливо подошел к дивану и присел рядом с ней.
— Знаешь, все вышло как-то так… Хотя… вроде бы и само собой.
Вероника погасила сигарету, раздавив ее в пепельнице. Рубцов проследил за ее движением, а потом взял у нее из рук чашку с кофе и поставил на столик. Он привлек девушку к себе и прижал к груди. Она совершенно не сопротивлялась. Ей было приятно все, что он делал с ней. Уронив голову на его могучую грудь, она облегченно вздохнула и почувствовала прежнее умиротворение.
— Что-то не так? — спросил Рубцов, прижав свою щетинистую щеку к ее волосам и ласково поглаживая по плечу.
— С чего ты взял?
— Тебя что-то беспокоит, я вижу. Есть проблемы?
— Проблемы? Нет. Скорее, ошибки прошлого, — ответила она с некоторой горечью и сожалением.
Девушка испытывала к этому человеку нечто большее, чем благодарность.
Но так длилось недолго. Воспоминание о Скворцове и страх вернули Веронику к реальности.
— В каких отношениях ты с Валдаем? — совершенно не к месту спросила она.
Неожиданный вопрос заставил Рубцова насторожиться.
— Почему ты об этом спрашиваешь? — Он отстранил ее от себя и посмотрел в глаза.
— Да так, — с деланным безразличием ответила Вероника. — Я работаю в ночном клубе уже два года и знаю, что просто так он никого не угощает, — с невозмутимым спокойствием объяснила она. — Мне показалось, что у вас с ним дружеские отношения.
— Нет, тебе только показалось, — ответил Рубцов. — Мы с ним не приятели, мы всего лишь сотрудники. Да и то на некоторое время.
— Ты должен быть осторожным с ним, — предупредила Вероника. — Валдай — очень опасный человек.
— Спасибо за предупреждение.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— И все-таки что ему от тебя понадобилось? — не унималась Вероника. — Это как-то связано с тем происшествием у клуба?
— Отчасти. — Рубцов не хотел посвящать девушку в свои дела с Валдаем.
— Конечно, ты ведь остался перед ним в долгу. Или я не права?
— Давай не будем об этом.
— Извини. Просто я подумала, что это из-за меня…
— Ты о чем?
— Это ведь я стала причиной твоих неприятностей, — объяснила Вероника.
— Забудь. С тех пор столько воды утекло…
— Да, но Валдай не из тех, кто прощает долги.
— Не могу не согласиться, — сказал Рубцов. — Но в моем случае все гораздо проще. У валдаевского знакомого похитили дочь и укрывают где-то в Подмосковье. Вот он и обратился ко мне с просьбой отыскать девчонку.
Рубцов старался говорить с видимой беспечностью. Но на самом деле он осторожничал. Завидная настойчивость Вероники никак не вязалась с обычным женским любопытством.
— Так я тебе и поверила, — шаловливо возразила девушка. — Как будто Валдай не мог сам найти эту девчонку. Да при его связях и возможностях…
Вероника внезапно осеклась и замолчала. Она спохватилась и вспомнила, с кем имеет дело. Она встревожилась, что своими настойчивыми расспросами может вызвать подозрения у Рубцова.
Между тем сам Рубцов старался не думать о худшем.
«Неужели ее ко мне подослали? — размышлял он. — Но кто мог это сделать? Валдай?»
Поразмыслив, Рубцов отказался от подобного предположения. Тогда кто же?
В сознании Рубцова сами собой всплыли слова, оброненные девушкой: «Скорее, ошибки прошлого».
Рубцов интуитивно почувствовал, что между нечаянной фразой Вероники и тем делом, которым он занимался, существует невидимая связь.
Он задумчиво сидел, прислонившись к спинке кровати, обнимая Веронику, а затем неожиданно сменил тему разговора:
— Расскажи мне о себе.
— Зачем? — Она подняла на него удивленный взгляд.
— Просто я о тебе ничего не знаю, — ответив Рубцов.
— Хорошо, но при условии, что ты расскажешь мне о себе, — согласилась Вероника.
— Мое прошлое — это одна сплошная бойня ежедневное противостояние смерти, многочисленные потери близких и преданных людей. Неужели тебе интересно слушать о том, о чем твои сверстники могут судить только по фильмам и книжкам?
— Да, — после недолгих раздумий ответил девушка.
— Твое право, — согласился Рубцов.
— Не думай, что моя жизнь была путешествием в волшебную страну, а дорога туда была усыпана розами, — многозначительно предупредила Вероника.
Они долго лежали в объятиях друг друга и беседовали. Девушка прониклась огромной симпатией к человеку, который не обманул ее представлений о добром рыцаре на белом коне.
Она теперь и помыслить не могла, как можно предать такого человека, как Борис…
Ее все сильнее терзали муки совести. В конце концов она не выдержала.
— Прости меня, Борис, — тихо произнесла она.
— За что? — спросил он.
Освободившись из его объятий, она подняла голову и смело посмотрела ему в глаза.
— За то, что я поступила подло, — девушка. — Я предала тебя.
Путаясь и делая значительные паузы от сильного волнения, она рассказала, как недавно к ней в квартиру заявился какой-то Скворцов, предъявил служебное удостоверение Генпрокуратуры и потребовал собирать информацию о той работе, которую Комбат выполнял для Валдая. И Вероника согласилась. Она честно объяснила, по какой причине пошла на этот шаг.
Рубцов внимательно слушал девушку и ни разу не остановил. Когда она назвала фамилию Скворцова, он почему-то представил себе лицо того самого незнакомца, с которым столкнулся на улице, выйдя из салона-студии Бени.
«Выходит, я не ошибался, — размышлял тем временем Комбат. — Выходит, слежка все-таки велась. Но почему столь авторитетная контора проявляет интерес к такому незначительному делу? Неужели потому, что клиент Валдая избирается губернатором? Но тогда почему контора позволила кандидату на высокий государственный пост обратиться за помощью к криминальному авторитету, а не занялась этим делом сама? Во всем этом бессмысленном наборе есть только одно разумное объяснение: авторитетная контора копает под клиента Валдая».
Он начинал понимать, что в случае чего останется крайним. Валдай спокойно выйдет сухим из воды, потому что нет никаких доказательств его связи с Комбатом. Костиков также останется в стороне, потому что не нанимал его и даже в глаза не видел. Валдай был прав. Он действительно человек не их команды. Он сам по себе, волк-одиночка. Но это была не вся правда, а только полуправда. Полной правды криминальный авторитет ему не сказал.