В глазах Самойлова предложенная версия выглядела абсурдом. Однако суровое выражение лица авторитета говорило о том, что он не потерпит возражений. И Самойлов не осмелился это делать.
Генерал Лимонов был в приподнятом настроении. На службе и в личной жизни все складывалось, как нельзя лучше. За час до окончания рабочего дня ему позвонила жена и сказала, что через три дня она с детьми возвращаются домой. В этот же день у него с докладом побывал Скворцов. Он заставил Веронику Подгорскую сотрудничать. Теперь девушка ежедневно сообщала ему необходимые сведения о Рубцове, которые Скворцов тут же передавал генералу. Правда, информация была довольно скупой и отрывочной. В ней было больше бесполезного, чем необходимых фактов. Но Лимонов не торопил Скворцова. Он не требовал от помощника поднажать на девушку, он понимал, что Вероника Подгорская — не профессионал. Стоило Скворцову потребовать от нее каких-то более конкретных шагов или действий, у Рубцова непременно возникли бы подозрения.
Он спустился вниз, покинул здание прокуратуры и уже на крыльце буквально нос к носу столкнулся с генералом Трошиным — грузным седовласым мужчиной шестидесяти лет со смешными поросячьими глазками.
— Здравствуй, Леонид Михайлович, — приветствовал он коллегу. — Ты куда это на ночь глядя? Все с работы, а ты на работу.
— Как, Виктор Владимирович? Тебя разве не предупредили? — ответил тот.
— А что такое?
— У Генерального закрытое совещание, — сообщил Трошин.
— Мне никто ничего не говорил об этом. — У генерала Лимонова возникло недоброе пред чувствие.
— По-видимому, тебя решили не тревожить, — развел руками Трошин. — Только меня это удивляет. Должен сказать, что тема достаточна серьезная. — Добродушный пожилой толстяк украдкой огляделся по сторонам и перешел на шепот. — Принимается решение взяться за олигархов, — с видом заговорщика сообщил он. — И в первую очередь за Осиновского и Лебединского. Приходит конец их всевластию и вседозволенности. Похоже, директива спущена с самого верха. — При этом коллега многозначительно закатил глаза к небу.
— Ну это уж как водится у нас: каждая новая метла…
Генерал Лимонов постарался скрыть от коллеги свое волнение.
— Да, ты прав, дорогой Виктор Владимирович, — согласился Трошин и тут же заторопился. — Ладно, побегу. Не дай бог, еще, чего доброго, опоздаю. — Он демонстративно посмотрел на часы.
— Всего хорошего, Леонид Михайлович, — обмениваясь дружеским рукопожатием, пожелал Лимонов. — Как-нибудь созвонимся. Хочется не отставать от жизни и быть в курсе новых веяний.
— Это обязательно, Виктор Владимирович, обязательно, — хихикнув, произнес Трошин. — Живем в такое время, только не зевай и успевай. Рыночные отношения, будь они неладны. Конкуренция! Молодежь на пятки наступает, в затылок грудным молоком дышит. Ну все! Будь! Я побежал!
Генерал Лимонов заставил себя вежливо улыбнуться. Но как только коллега скрылся в здании, улыбка моментально исчезла с его лица.
Он буквально сбежал по ступенькам крыльца и быстрым шагом направился к служебному автомобилю. В голове то и дело всплывали обрывки фраз, произнесенных Трошиным.
«Тема достаточно серьезная… Принимается решение взяться за олигархов… в первую очередь за Осиновского и Лебединского…»
Генерал Лимонов имел достаточный опыт работы в прокуратуре, для того чтобы понять истинное значение услышанного. Впервые за долгую карьеру он реально ощутил всю шаткость своего положения. После подобного совещания, как правило, начинает раскручиваться маховик очередного «процесса над ведьмами». Для начала устроят утечку несущественных сведений в средства массовой информации. Но обязательно с грифом «секретно», а то и «совершенно секретно». А затем…
Генерал Лимонов не хотел даже думать, что будет потом.
Генерал Трошин слыл одним из немногих лиц, особо приближенных к Генпрокурору. Поэтому он хорошо знал не только какую стряпню готовит руководство их ведомства, но и о том, что подадут на обед в кремлевской столовой на следующий день.
Лимонов догадывался, что подсказку следует искать непосредственно в словах Трошина. «О чем он говорил? Что за молодежь имел в виду? Кому она наступает на пятки и дышит в затылок? Мне? Ему? Нам обоим?» — размышляя таким образом Лимонов дошел до служебного автомобиля, за брался на заднее сиденье и попросил водителя от везти его в загородный дом. Автомобиль медленно пустился в длинный путь по московским улицам переполненным транспортом. Но Лимонов не обращал никакого внимания на постоянные автомобильные пробки.
В конце концов он нашел для себя удовлетворительное объяснение. Папки с компроматом на олигархов пополнялись новыми сведениями всегда, даже в те дни, когда они с помощью финансов, по сути дела, управляли государством, формулировали его внутреннюю и внешнюю политику. И если компромат собирали осведомленные высококлассные специалисты, то где-то там в папках с бумагами, рядом с фамилией Осиновского непременно должна всплыть и фамилия Лимонова. Вот на что, по всей видимости, намекал Трошин. Вот почему Лимонова решили «не тревожить».
«Хитер, старый мудозвон, одним выстрелом решил двух зайцев убить, — подумал Лимонов про Трошина. — Повернул все так, что выстрел этот должен сделать я. Что ж, согласен. Если спасаясь от неприятностей, я попутно избавлю от таких же неприятностей и Трошина, то от одного выстрела может выйти двойная польза. Во-первых, исчезнет угроза, нависшая над служебной карьерой, во-вторых, получу надежного союзника на будущее. Но сначала необходимо вычислить осведомителя, который строчит на меня доносы начальству».
Впрочем, важное значение имела бы только ликвидация доказательств тесной связи между Лимоновым и Осиновским. По всей видимости, такие же доказательства имеются и на Трошина. В противном случае коллега не стал бы распространяться.
Генерал позвонил Скворцову.
— Ты мне срочно нужен, Миша, — сказал он. — Приезжай в мой загородный дом. Жду.
В знакомстве Лимонова с Осиновским не было ничего из ряда вон выходящего. С олигархом были знакомы многие высокопоставленные чиновники их ведомства. Тот же генерал Трошин многие личные дела устраивал через Осиновского. И это было известно не только Лимонову. Однако только генерал Лимонов допустил серьезную промашку. Он сунулся в политику, не без выгоды для себя помог олигарху заключить крупную предвыборную сделку с Костиковым. И теперь необходимо было сделать так, чтобы о сделке не узнала ни одна живая душа.
Был и другой вариант возможного развития событий. Лимонов находит достойного кандидата вместо Костикова и помогает тому занять пост губернатора. В этом случае он избавится от всяких слухов и домыслов относительно своих тесных связей с олигархом и материальной заинтересованности в губернаторских выборах в Челябинске. Но при этом сохранит реальную возможность получения той самой прибыли, о которой мечтал.
Он еще мог бы рискнуть. Времени было пре достаточно. Раскрутить достойного человека и с помощью современных технологий поднять его кандидатский рейтинг на высокую отметку зависело лишь от размера вложенных финансовых средств.
Подобные рассуждения на некоторое время приободрили Лимонова. Но, поразмыслив, он понял, что даже в этом случае ему все равно придется уничтожить любые улики, свидетельствующие о его сотрудничестве с Борисом Осиновским.
Он не находил себе места до тех пор, пока не появился Скворцов.
— Что случилось, шеф? Почему такая спешка? Мне пришлось отменить свидание с нашим информатором, — сказал он.
— К черту информатора, Миша. У нас есть дела поважнее.
— Но ведь это тоже важно. Помните, я сказал вам, что Комбат ищет человека, снявшего компромат на Костикова? — Лимонов молча смотрел на Скворцова. — Так вот, фамилия этого человека Ростовцев. Игорь Ростовцев. Он проходил…
— Отлично, Миша, — грубо перебил его генерал. — Но теперь не до Ростовцева. Речь идет о нашей собственной жизни или смерти.
У Скворцова от удивления вытянулось лицо. Он видел, что Лимонов не в том настроении, чтобы шутить. Следовательно, дело в самом деле серьезное.
— Что случилось, шеф? — спросил он.
— Миша, я знаю тебя шесть лет. За это время мы прошли вместе огонь, воду и медные трубы. Поэтому только тебе я могу довериться, потому что читаю самым верным своим помощником. — Скворцов был польщен таким отзывом о себе. — В ведомство спустили директиву раскрутить очередной «процесс над ведьмами». Команда исходит, по-видимому, с самого верха. После известных тебе событий на юге Главный и сам сейчас под прицелом, поэтому не посмеет ослушаться. А ситуация складывается таким образом, что под обстрелом могут оказаться некоторые из наиболее ретивых олигархов, в том числе Осиновский. А что случится, если ко дну пойдет огромный «Титаник»? Случится то, что в огромную воронку следом за собой он потащит все мелкие плавсредства, находящиеся поблизости. Уловил мою мысль?
— Да.
— Что нужно предпринять тем, кто находится на борту? Им необходимо обрубить канаты и постараться отплыть как можно дальше в открытый океан. Потому что даже в океане есть спокойные острова с умеренным климатом.
— И вы хотите обрубить канаты?
— Верно, Миша, — ответил Лимонов, склоняясь над Скворцовым, сидевшим в плетеном кресле на огромной летней веранде. — Я решил обрубить канаты. Поэтому тебе предстоит небольшая командировка. Ты готов?
— Куда? — поинтересовался Скворцов.
— В Челябинск, куда же еще!
И Лимонов принялся инструктировать своего помощника, вводить в курс дела, которое тому предстояло выполнить в Челябинске. Напомнив Скворцову о своем разговоре с Костиковым в аэропорту Внуково, генерал просил на словах передать результаты криминалистической экспертизы анонимной записки, которая ничего не выявила.
— Что же касается конверта, то он действительно был отправлен из Москвы, — заключил Лимонов.
— Итак, вы хотите, чтобы я встретился с Костиковым?
— Совершенно верно, Миша. Ты должен встретиться с Костиковым и под любым предлогом изъять у него несколько весьма важных документов. Но самое главное — бумага, подписанные Костиковым, Осиновским и мной. Так называемый «тройственный пакт».