— Запомни, Комбат, если она не будет со мной, она не будет ни с кем. Запомни это раз и навсегда.
Его решительный настрой свидетельствовал! о том, что это не простая угроза. Парень был готов осуществить ее в любую минуту. Комбат понимал, что должен как-то переубедить парня, но в подобном состоянии тот не воспринимал нормальных слов.
Янычар поднялся во весь рост, метнул на Комбата угрюмый взгляд, а затем резко повернулся и, пошатываясь из стороны в сторону, вышел из квартиры.
— Эй, подожди! — Комбат вслед за ним выбежал на лестничную площадку.
Но парень не слушал его. Он почти летел по лестнице вниз, перепрыгивая через целые лестничные пролеты.
Рубцову оставалось лишь проводить его взглядом. Когда раздался знакомый скрип входной двери в подъезд, недоброе предчувствие кольнуло его в самое сердце. Он метнулся обратно в квартиру, бросился к телефону и набрал номер Валдая.
— Это Комбат, — сказал он, как только прекратились гудки вызова.
— Что случилось, Комбат? Почему ты звонишь в такую рань? — недовольно пробурчал Валдай.
— Я беспокоюсь за Янычара, — «сказал Рубцов. — Парень не в своем уме. В таком состоянии он может натворить беды.
— Ты его видел? — начинал соображать Валдай. — Где?
— Он приходил ко мне и только что ушел, — ответил Рубцов.
— Разговор был о Веронике? — спросил авторитет после недолгой паузы.
— Да, — не без удивления ответил Рубцов.
— Где он?
— Только что ушел. Вернее, убежал, — ответил Рубцов. — Я пытался его остановить, но…
— Я пошлю за ним своих ребят. Скорее всего, он направился к Веронике. Такое происходит не впервые. Парень крепко запал на нее, — объяснил Валдай. — Знал бы, что такое может случиться. я бы раньше предупредил тебя. Но ни о чем не думай и спокойно занимайся своими делами Ты уже был в Лыткарино?
— Собирался выезжать.
— Хорошо. Поговорим позже.
Связь с Валдаем отключилась. Рубцов положил трубку телефона, осмотрелся и вышел из квартиры. После разговора и драки с Янычаром на душе остался неприятный осадок. Недоброе предчувствие, несмотря на твердые заверения Валдая, у него так и не прошло. Ему все время казалось, что случится беда.
Он спустился вниз, сел за руль и выехал на улицу Волгина. На перекрестке с Островитянова автомобиль свернул налево. У станции метро «Коньково» Рубцов на Профсоюзной улице свернул направо. Все время его не оставляли самые мрачные мысли и предчувствия. Поэтому он не стал у Жулебино сворачивать с кольцевой дороги на Лыткарино, а поехал по ней дальше, в направлении шоссе Энтузиастов.
Прошел еще час, пока он не оказался на улице Плеханова. Во дворе дома, где жила Вероника Рубцов не увидел знакомый автомобиль «фольксваген-бора» и несколько успокоился. Значит, Вероники не было дома. Но чтобы убедиться окончательно, он поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру. На его звонок никто не ответил. Он вернулся во двор, прошел вдоль дома, поглядывая на окна квартиры, в которой жила Вероника. По всей видимости, квартира пустовала.
Рубцов вернулся к автомобилю, сел за руль и тронулся в путь. Теперь он был уверен, что Янычар если и появится здесь, то не застанет девушку дома.
Аркадий Самойлов закончил сеанс связи по Интернету и поспешил на встречу с Панкратом. Молодой амбициозный адвокат, юрисконсульт, помощник и глава избирательного штаба в одном лице торопился сообщить авторитету сногсшибательную новость. Теперь он имел полное право гордиться собой и доказать Панкрату, что не зря получает свою долю от прибыли уголовника. В последнее время тот только и знал, что упрекал его в бездеятельности. Но теперь он возьмет свои слова обратно. А если бы у Панкрата в наличии была совесть, то он обязательно попросил бы еще и прощения. Самойлов сумел раздобыть для него то, что поставит Костикова на колени и заставит просить пощады. Предугадывая развитие дальнейших событий в предвыборной кампании, Самойлов уже видел себя в кресле главы администрации.
Панкрат находился в своем излюбленном месте — загородном особняке на берегу Шершневского водохранилища. Меньше чем за час Самойлов домчался до дачного поселка, въехал во двор особняка и, прихватив кейс с бумагами, выбрался из машины. Затем он стремительно взбежал по ступеням и переступил порог роскошного жилища.
— Где Панкрат? — спросил он у одного из парней, постоянно торчавших в доме в качестве охранников.
Парень кивком указал на створчатую стеклянную дверь, ведущую к летнему бассейну. Самойлов поспешил к авторитету. Он оказался на тропинке, ведущей к шикарному летнему бассейну с подогревом немецкого производства.
Авторитет нежился в чистой прозрачной воде, лежа на спине с закрытыми глазами.
— Панкрат! У меня для тебя кое-что есть, — поспешил обрадовать своего босса адвокат.
Панкрат не ответил. Он сохранял неподвижность. Казалось, никакие посторонние звуки не выведут его из состояния блаженства.
— Ты слышишь, о чем я тебе говорю? Костиков в наших руках. Я раздобыл убийственный козырь против нашего конкурента, — повторил Самойлов.
Молодого человека буквально распирало от самодовольства. Панкрат неохотно открыл глаза, перевернулся в воде, нырнул с головой и вынырнул у самого края бассейна. Расплескивая воду, он выбрался на берег, снял со спинки шезлонга роскошный бархатный халат белоснежного цвета и облачился в него. Удовлетворенно кряхтя и совершенно не замечая присутствия Самойлова, он взял полотенце и принялся тщательно вытирать лицо и волосы. Затем он приблизился к столику рядом с шезлонгом, распечатал литровую упаковку, налил себе стакан мультивитаминного сока и несколькими жадными глотками осушил его.
Все это время Самойлов стоял за столиком и молча наблюдал за его действиями. Опорожнив стакан, Панкрат поставил его на столик и поднял глаза на визитера.
— Угощайся, — неохотно предложил он, указывая на упаковку с соком, и потянулся за белоголубой пачкой сигарет «Parlament».
Адвокат не стал отказываться от угощения, налил себе сока и, пока Панкрат закуривал сигарету, сделал несколько глотков.
— Так что там с Костиковым? — Панкрат удобно устроился в шезлонге и выпустил струйку голубого дыма. — Ты добазарился с ним насчет стрелки? — поинтересовался он.
Уравновешенное поведение и медлительный тон авторитета свидетельствовали о том, что он пребывает в хорошем расположении духа.
— Нет, — ответил Самойлов. — Но я принес тебе превосходную новость.
— Неужели?
— Не иронизируй, Панкрат. Сначала послушай, что я тебе скажу.
— Ты лучше вот что скажи мне. Когда добазаришься насчет стрелки с Костаном? — стоял на своем авторитет.
— Тебе не понадобится идти с ним на стрелку, когда ты узнаешь то, что я скажу, — сказал Самойлов. — Мы вот так держим Костана. — Он стиснул кулак, демонстрируя, как крепко держит невидимого соперника за самое горло.
— Неужто ты что-то пронюхал про его разлюбезную дочурку? — с заметной долей иронии предположил авторитет.
— Не в бровь, а в глаз, — согласно кивая головой, подтвердил адвокат.
— Что? Я прав? — удивился собственной догадливости Панкрат. — И где же этот сучара ее прячет? — спросил он, получив от Самойлова молчаливое подтверждение своим словам.
— Он ее не прячет, — ответил адвокат. — Похоже, юная стервочка преподнесла любимому родителю предвыборный подарок, да такой, что ему теперь еще долго придется отмалчиваться и не показывать носа на людях. Проще говоря, дочурка подложила папаше свинью.
— Ты в своем уме, Чебурек?
— Не волнуйся, кому, как не тебе, знать, что-с головой у меня все чин чинарем. — Возможно, девчонку и похитили, — продолжал Самойлов. — Но при этом ее использовали для того, чтобы смастерить смертельную бомбочку для Костана.
— Ты долго будешь говорить своими компьютерными ребусами? Объясни толком, что все это значит?
— Вот, полюбуйся, что у нас есть. — Самойлов открыл кейс, извлек оттуда лист бумаги и протянул Панкрату.
Это была компьютерная распечатка — снимок, сделанный из того самого порнографического ролика, оригинал и возможные копии которого Костиков хотел заполучить с помощью Валдая и за; которым теперь охотился Комбат.
— Мужик натягивает бабу. И что в этом такого? — Панкрат положил распечатку на столик и вопросительно уставился на адвоката.
— Во-первых, не мужик бабу, а парень девушку, — уточнил тот. — А во-вторых, эта девушка — Марина, дочь Костана.
Услышав это, Панкрат снова обратился к распечатке, принялся рассматривать ее более внимательно.
— В-третьих, это всего лишь предложение, своего рода рекламный снимок с видеофильма, — продолжал Самойлов, указывая на распечатку и неотрывно следя за реакцией Панкрата. — И, в-четвертых, он существует на самом деле, и нам предлагают его купить. Кстати, все благодаря компьютеру, которому ты не доверяешь.
— Не доверяю и никогда не буду доверять. — Панкрат погасил окурок в пепельнице и оторвал взгляд от снимка. Он задумчиво уставился в пространство перед собой, ни на чем конкретном не сосредоточивая внимания.
Самойлов смотрел на босса и хранил молчание, прекрасно понимая, что тому необходимо хорошенько подумать для принятия ответственного решения.
Он терпеливо ждал. Однако пауза затягивалась, а Панкрат так и не проронил ни слова, по-прежнему рассеянно глядя перед собой.
— Что скажешь, Панкрат? — наконец решился напомнить о своем присутствии Самойлов.
— Аркаша, ты хоть иногда подвергаешь себя самокритике? — спросил авторитет.
— В каком смысле? — Неожиданный вопрос застал Самойлова врасплох.
— Ты хотя бы изредка задаешь себе вопрос: правильны ли мои действия?
Несмотря на то что авторитет говорил с недоверием, внешне он оставался совершенно спокойным и рассудительным. И Самойлов понял, что благодарности от него он не дождется. Впрочем, как не услышит и извинений.
— К чему эти дурацкие вопросы, черт побери! — не сдержался адвокат. — Критика, самокритика… Ты еще спроси, хожу ли я в церковь и на исповедь к священнику по воскресеньям? Я отвечу тебе, Панкрат: нет, я не хожу к священнику. И знаешь почему? Потому что последние два месяца вкалываю как проклятый. Мотаюсь по всей области, устраиваю выступления на радио, телевидении, договариваюсь об интервью в газетах, организую собрания, слежу за распространением рекла