— И каков будет твой ход, дорогуша? — спросил Ио.
— Я его уже сделала, — ответила Госпожа. — Просто я бросила кости туда, где вам их не видно.
— Отлично. Люблю сложные задачки, — кивнул Ио. — В таком случае…
— Э-э, у меня тут одна идейка возникла… — вкрадчиво сообщил Рок.
— Какая же?
— Они выдают себя за богов, — сказал Рок. — Предлагаю именно так их и воспринимать.
— То ефть… фферьеф? — удивился Оффлер.
— До определенного момента. До определенного момента.
— И до какого именно? — уточнила Госпожа.
— Пока это не начнет утомлять, мадам.
На бескрайних равнинах Очудноземья живет племя н'туитиф — единственный народ в мире, полностью лишённый воображения.
Например, гром они объясняют примерно так: «Гром — это громкий шум в небе, вызванный возмущением воздушных масс при прохождении сквозь них молнии». А их легенда о том, почему у жирафа длинная шея, гласит: «В древние времена у предков жирафа шеи были немного длиннее, чем у других обитателей равнин, и доступность листьев на верхних ветках оказалась настолько большим преимуществом, что выжили только жирафы с самыми длинными шеями, передавая свою длинношеесть потомкам, как люди передают по наследству копье прадеда. Впрочем, некоторые утверждают, что все куда запутаннее, и это объяснение применимо лишь к более коротким шеям окапи. Вот так вот».
Н'туитифы — очень миролюбивые люди, поэтому они были практически уничтожены соседними племенами, которые обладали богатым воображением, а следовательно, у них было великое множество богов, суеверий и всяких идей по поводу того, насколько прекрасной станет жизнь, если у них появятся более обширные охотничьи угодья.
Касательно же событий на луне и тот день н'туитифы сказали: «Луна ярко осветилась, потом от неё отделился какой-то свет, который, в свою очередь, разделился ещё на три огонька, после чего погас. Мы не знаем, почему это случилось. Просто случилось, и всё».
Сразу после этого на них напало соседнее племя, которое точно знало: огни на небе — это сигнал бога Укли к расширению охотничьих угодий. Однако чуть позже и это племя потерпело поражение от племени, которое точно знало: на самом деле данные огоньки суть живущие на луне предки, которые приказывают убить всех, кто не верит в богиню Глипзо. А ещё через три года это племя тоже было уничтожено — упавшим с неба метеоритом, который образовался в результате взрыва звезды миллиард лет назад.
Всё повторяется. И, если особо не присматриваться, всё происходящее даже может сойти за справедливость.
Ринсвинд на борту отчаянно трясущегося «Сокола» увидел, как отвалились от крыльев два последних отсека с драконами. Некоторое время они кувыркались рядом с кораблем, потом развалились на части и отстали.
Он снова уставился на рычаги. «Кто-то, — подумал он неуверенно, — должен что-то сделать…»
Оставляя инверсионные следы, драконы летели по небу. Сейчас, вырвавшись из тесных отсеков, они спешили вернуться домой.
Срочно воздвигнув прямо на палубе Занимательную Линзу Турлоу, волшебники увидели весьма необычную картину.
— Это даже красивее фейерверка, — восхитился декан.
Думминг постучал по омнископу.
— Ага, заработал, — сказал он. — Однако я вижу только огромный…
Но потом Ринсвинд чуть отошел, и стал виден не только гигантский нос, но и остальные части его лица.
— За какие рычаги тянуть? За какие рычаги тянуть? — вопил Ринсвинд.
— Что случилось?
— Леонард отключился, а библиотекарь откапывает Моркоу из-под горы обломков. Кроме того, корабль сильно болтает! И у нас не осталось драконов! Зачем нужны эти циферблаты? Кажется, мы падаем! Что мне делать?
— Ты видел, что делал Леонард?
— Он ставил ноги на две педали сразу и непрерывно двигал рычагами!
— Хорошо, хорошо, сейчас я попытаюсь разобраться в его схемах, а потом мы скажем тебе, как направить корабль вниз.
— Нет! Скажите лучше, как направить его вверх! Мы хотим остаться наверху! Вниз — не надо!!!
— На рычагах есть какие-нибудь надписи? — спросил Думминг, лихорадочно листая эскизы Леонарда.
— Да, но я их не понимаю! На одном написано «Троба»!
Думминг просматривал страницы, испещрённые обратносторонними записями Леонарда.
— М-м… М-м… — мычал он.
— Рычаг с надписью «Троба» не трогай! — рявкнул, наклонившись к осколку, лорд Витинари.
— Милорд! — воскликнул Думминг и покраснел, почувствовав на себе взгляд патриция. — Прошу прощения, милорд, но вопрос тут довольно технический, он касается механизмов, и, вероятно, будет лучше, если люди, получившее классическое образование, не будут вмеши…
Взгляд Витинари заставил его замолчать.
— Вот! Нашел! Тут нормальная надпись! «Руль принца Гарана»! — донёсся полный отчаяния голос.
Лорд Витинари похлопал Думминга Тупса по плечу.
— Я прекрасно всё понимаю, — сказал он. — Последнее, в чём сейчас нуждается разбирающийся в механизмах человек, — это в совете невежественного человека, пусть даже совет этот дан из лучших побуждений. Приношу свои извинения. Что ты собираешься делать?
— Ну, я… я…
— В то время как «Сокол», а вместе с ним и наши надежды стремительно пикируют вниз, — добавил лорд Витинари.
— Я… э-э… сейчас подумаю… Мы пытались…
Думминг смотрел то на осколок омнископа, то на записи. Его сознание превратилось и огромное белое поле, покрытое жарким вязким пухом.
— Думаю, у нас осталась ещё целая минута, — сказал лорд Витинари. — Так что ты не торопись.
— Я… быть может, мы… э-э…
Патриций склонился над осколком.
— Ринсвинд, тяни на себя руль принца Гарана! — приказал он.
— Но мы понятия не имеем, для чего он… — неуверенно произнёс Думминг.
— Если у тебя есть более удачная идея, говори, не стесняйся, — поощрил лорд Витинари. — Я же предлагаю потянуть за этот рычаг.
На борту «Сокола» Ринсвинд решил прислушаться к гласу властей.
— Э… Что-то заскрипело и защелкало… — доложил он. — Некоторые рычаги начали двигаться самостоятельно… Крылья расправляются… Мы летим почти по прямой, по крайней мере достаточно плавно…
— Отлично. Предлагаю попытаться привести в чувство Леонарда, — сказал патриций, потом повернулся и кивнул Думмингу. — Насколько мне известно, юноша, ты не получал классического образования. А Леонард его получил.
— И что, милорд?
— Принц Гаран был легендарным клатчским героем, который обогнул весь мир на корабле с волшебным рулём, — ответил лорд Витинари. — Этот руль управлял кораблем, пока принц спал. Если потребуется моя помощь, можешь обращаться.
Вскинув руку, Коэн шагнул вперёд. Злобный Гарри окаменел от ужаса.
— Ты сдал нас богам, Гарри, — сказал Коэн.
— Мы всё слышали, — подтвердил Хэмиш Стукнутый.
— Но мы не против, — пожал плечами Коэн. — Так будет даже интереснее.
Его рука опустилась и похлопала Гарри по спине.
— Мы ещё подумали: «Этот Злобный Гарри, может, туп как пробка, но предавать нас, да ещё в такое время… для этого требуется мужество», — продолжал Коэн. — Знаешь, Гарри, я на своём веку повидал Тёмных Властелинов, но ты заслуживаешь высшую награду — три больших гоблинских головы. Вот это стиль! Возможно, тебе никогда не удастся попасть в так называемую высшую лигу Тёмных Властелинов, но у тебя, Гарри, определённо имеются для этого все задатки.
— Нам нравятся люди, которые до конца держатся за свои катапульты, — сказал Малыш Вилли,
Потупив взор, Злобный Гарри зашаркал ножкой, а на лице его отразилось нечто среднее между гордостью и облегчением.
— От вас, парни, мне тем более приятно это слышать, — пробормотал он. — Понимаете, если бы всё зависело от меня, я б никогда так не поступил, но нужно поддерживать репутацию и…
— Я ж сказал, Гарри, мы тебя прекрасно понимаем, — перебил его Коэн. — И все мы поступаем точно так же. Когда на тебя галопом несется какая-то косматая тварь, ты ведь не начинаешь сомневаться: «А вдруг это существо относится к вымирающему виду?». Нет, ты просто отрубаешь ему голову, потому что именно так поступают герои. Ну а ты, встретив кого-нибудь, сразу его предаешь. Потому что именно так поступают негодяи.
Остальные члены Орды одобрительно закивали. Как ни странно, это тоже было частью так называемого Кодекса.
— И вы его отпустите? — спросил менестрель.
— Конечно. Ты, видимо, так ничего и не понял. Тёмным Властелинам всегда удаётся улизнуть. Думаю, тебе стоит включить в сагу стих о том, как он нас предал.
— И… о том, как я коварно пытался перерезать вам глотки. Если вы не против, конечно, — попросил Злобный Гарри.
— Хорошо, — с важным видом произнёс Коэн. — Напиши, что он сражался, аки тигр разъярённый.
Гарри смахнул слезинку с глаза.
— Спасибо, ребята, — поблагодарил он. — Не знаю, что и сказать. Никогда этого не забуду. После такого моя карьера может пойти круто в гору.
— Тогда окажи нам услугу. Позаботься о том, чтобы бард вернулся домой целым и невредимым, — ответил Коэн.
— Конечно, — пообещал Злобный Гарри.
— Гм… Но я… Я не собираюсь возвращаться, — вдруг заявил менестрель.
Эти слова поразили всех. И его самого в том числе. Перед ним внезапно открылось два пути. Один из них возвращал его к жизни с песенками про любовь и цветочки. А второй мог завести вообще куда угодно. Однако в этих стариках было что-то такое, что делало первый выбор совершенно невозможным. И бард не мог объяснить что. Просто это было, и всё.
— Но ты должен вернуться, — сказал Коэн.
— Нет, я должен увидеть, чем всё закончится, — ответил менестрель. — Наверное, я сошел с ума, но я хочу именно этого.
— Ты вполне можешь придумать завершающую часть, — предложила Вена.
— Нет, мадам, — возразил менестрель. — Не могу. Вряд ли я сумею придумать всё так, как закончится на самом деле. Да стоит только посмотреть на господина Коэна в этой его рыбьей шляпе, на господина Вилли в облике бога фиговосебячувствия… Нет, я хочу пойти с вами. А господин Гарри может подождать меня здесь. И мне ничегошеньки не грозит. Что бы ни случилось. Потому что я