— Ну. Я имел в виду, что года, проведенные так, очень ограничивают человека, по моему мнению. Абсолютно нечего делать, кроме как считать дни палочками на стене.
— Говорят, он неплохо рисует, — сказал Профессор.
— Ну, тогда картинками, — уступил Декан.
— А еще говорят, что он так здорово рисует, что глаза как будто следят за тобой по всей комнате.
— Да? А остальное лицо чем занимается?
— Остается на месте, думаю, — сказал профессор.
— По мне, так ничего хорошего в этом нет, — сказал Декан, блуждая в поисках выхода наружу.
На своем мольберте, размышляя о вопросах управления судном в разреженом воздухе, Леонард тщательно вырисовал розу.
Злобный Гарри закрыл глаза.
— Я так и знал, ничего хорошего нас не ждет, — сказал он.
— Это просто, надо только начать, — сказал Коэн. — Дело в том, как смотреть.
Злобный Гарри открыл глаза.
Он стоял на широкой, зеленоватой равнине, которая плавно загибалась направо и налево. Он как будто бы стоял в гигантской, покрытой травой борозде, тянущейся в заоблачную даль.
— Это просто прогулка, — раздался рядом голос Малыша Вилли.
— Слушай, я могу без проблем ходить тут, — сказал Злобный Гарри. С ногами никаких проблем. Проблемы с мозгами.
— Попробуй думать о земле как о том, что находится под тобой, — сказал Малыш Вилли. — Это поможет.
— Нет, — сказал Злобный Гарри. — Не поможет.
Странность простирающегося перед ними пейзажа заключалась в том, что в его пределах количество направлений, по которым вы могли передвигаться, определялось только вашим желанием. Другими словами, сила гравитации не имела тут значения. Она располагалась строго под ногами, вне зависимости от того, где были эти ноги.
Злобный Гарри не понимал, почему это беспокоит только его одного. Орду, казалось, это совершенно не трогает. Даже ужасающее кресло Стукнутого Хэмиша шустренько катилось по тому, что раньше Гарри назвал бы вертикалью. Он подумал, что это потому, что Злобные Властелины обычно умнее героев. Для того, чтобы заполнить платежные ведомости даже для полудюжины приспешников, надо, чтобы у тебя функционировали хоть несколько клеток мозга. И клетки Злобного Гарри подсказывали ему, что лучше смотреть только вперед и постараться поверить, что он всего лишь гуляет по широкой, нормальной борозде и даже не пытаться оглядываться по сторонам, даже не думать об этом потому что позади него ой-ой-ой…
— Готовься, — сказал Малыш Вилли, устанавливая свою руку. — Слушайся своих ног. Им-то известно, где они.
К ужасу Гарри, в этот момент Коэн решил оглянуться вокруг.
— Только поглядите на этот вид! — сказал он. — Я могу видеть что все живут сверху!
— О, нет, нет, пожалуйста, нет, — забормотал Злобный Гарри, бросаясь вперед, стараясь держаться гор.
— Это круто, да? — сказал Маздам. — Видеть все эти моря, нависающие над тобой… А что с Гарри?
— Поплохело ему, — сказала Вена.
К удивлению Коэна менестрель был тут как дома.
— Я вырос в горах, — объяснил он. — К таким высотам там приноравливаешься.
— Я вижу все места, в которых был, — оглядываясь, произнес Коэн. — Пойди туда, сделай то… пойди туда еще раз, сделай то заново… ничего не упущено из того, где я был…
Менестрель оглядел его с ног до головы, и просветлел, поняв. Я понял, почему вы это делаете, подумал он. Спасибо классическому образованию. Как там было?
— «И зарыдал Каролинус, что нет более миров, что не покорены», — сказал он.
— Да что это за парень? Ты уже второй раз про него говоришь, — сказал Коэн.
— Вы что, не слышали про Императора Каролинуса?
— Не-ка.
— Но… Он был величайшим завоевателем на свете! Его империя простиралась на весь Диск! Кроме Противовесного Континента и ЧетыреХ конечно.
— Я его не обвиняю. На одном из них ни за какие коврижки не найдешь хорошего пива, а другой слишком идиотский.
— Ну, когда он достиг аж самого побережья Мунтаба, то говорят, что он стоял на берегу и рыдал. Какой-то философ сказал ему, что существует огромное количество других миров, которые он никогда не сможет покорить. Эм… это напомнило мне вас.
Коэн немного помолчал.
— Да, — сказал он наконец, — да, я представляю себе, как это происходило. Только мы не распускаем нюни.
— Сейчас, — сказал Думминг Тупс, — Т минус двенадцать часов.
Его слушатели, сидевшие на палубе, наблюдали за ним с настороженностью и вежливым непониманием.
— Это значит, что летательная машина пересечет Край уже до завтрашнего рассвета, — объяснил Думминг.
Все повернулись к Леонарду, наблюдающему за чайкой.
— Господин Щеботанский? — произнес лорд Ветинари.
— Что? А. Да, — Леонард моргнул. — Да. Устройство будет готово, хотя у меня небольшие проблемы с уборной.
Преподаватель современного руносложения порылся в широких карманах своей мантии.
— О господи, мне казалось, у меня была тут одна бутылочка… море влияет на меня точно также.
— Я, вообще-то, имел в виду проблемы, связванные с разряженным воздухом и низкой силой притяжения, — сказал Леонард. — Об этом рассказывал выживший с Марии Песто. Но думаю, сегодня вечером я смогу разобраться с уборными, которые, к счастью, используют разряженый воздух высот для того, чтобы достичь эффекта, обычно вызываемого гравитацией. Я включу туда легкое отсасывание.
Думминг кивнул. Он быстро соображал, когда дело касалось механики, и нарисовал в уме эту картину. Ему тут же захотелось иметь умственную стирательную резинку.
— Эм… хорошо, — сказал он. — Ну, большая часть кораблей упадут за баржу в течение ночи. Даже с учетом помощи магических ветров, мы бы не стали рисковать ближе, чем в тридцати милях от Края. Там мы можем попасть в течение, и нас вынесет за Край.
При этих словах Ринсвинд, уныло перегнувшийся за борт и смотрящий на воду, развернулся.
— Сколько отсюда до острова Крулл? — спросил он.
— Дотуда? Сотни миль, — сказал Думинг. — Мы стараемся держаться в стороне от их пиратов.
— Значит… мы идем прямо на Кружность, так?
Можно было бы сказать, что повисла тишина, если бы не громкие невысказаные мысли. Each man was busy trying to think of a reason why it would have been far too much to expect him to have thought of this, while at the same time being a reason why someone else should have. Кружность была громадной конструкцией из всех когда-либо построеных; она тянулась чуть ли не на треть всей окружности мира. На большом острове под названием Крулл обитала цивилизация, живущая тем, что она могла добыть с нее. Они ели много суши и обладали стойкой неприязнью ко всему остальному миру, и поэтому страдали постоянным расстройством пищеварения.
Лорд Ветинари едко улыбнулся.
— Да, конечно, — сказал он. — Она простирается на сотни миль, как я знаю. Однако, как я думаю, круллиты не долго держат в рабстве пленных моряков. Они просто назначают разоряющую цену за спасение судов.
— Пара огненных шаров разорвет эту штуку на части, — сказал Чудакулли.
— Ну, для этого надо подойти к ним достаточно близко, — сказал Ветинари. — То есть так близко к Краепаду, что, разрушив эту самую штуку, вы соскользнете за Край. Запутанная проблемка, господа.
— Волшебный ковер, — сказал Чудакулли. — Просто работа. Мы взяли один в…
— Не так близко к Краю, сэр, — угрюмо сказал Думминг. — Очень тонкое магическое поле и свирепые ветряные потоки.
С хрустом перевернулась страница с рисунками.
— Да-да, — сказал сам себе Леонард.
— Прошу прощения? — сказал патриций.
— Однажды я придумал простой способ, с помощью которого можно легко уничтожить целый флот, мой лорд. Конечно же, только как техническую тренировку.
— Но со всеми инструкциями и пронумероваными частями? — спросил патриций?
— Ну, да, мой лорд. Конечно же. Иначе это не была бы настоящая тренировка. И я уверен, что с помощью этих волшебных господ мы смогли бы приспособить его к данной цели.
Он весело улыбнулся им. Они взглянули на чертеж. Люди выпрыгивали из горящих кораблей в кипящее море.
— Это такое у вас хобби интересное? — спросил Декан.
— О да. Ведь этому нет практического применения.
— Но разве кто-нибудь не может построить это? — спросил Профессор Современного Руносложения. — Вы же включили клей и переводные картинки!
— Ну, я рискну сказать, что есть и такие люди, — застенчиво сказал Леонард. — Но я уверен, что правительство успеет остановить это, пока оно не зашло слишком далеко.
На лице лорда Ветинари появилась такая улыбка, которую, наверное, даже Леонард Щеботанский, со всем его гением, не сможет отобразить на холсте. Очень осторожно, осознавая, что, если они уронят хоть одну, то сами они об этом уже не узнают, группка студентов и подмастерьев ставила драконьи клетки на стеллажи на корме летающей машины. Иногда кто-нибудь из дракончиков икал. Тогда все, кроме одного, покрывались холодным потом. Этим исключением был Ринсвинд, который припадал к земле за штабелями пиломатериалов за несколько ярдов оттуда.
— Их всех как следует накормили специальной пищей Леонарда, и они должны быть довольно послушны еще четыре-пять часов, — сказал Думминг, третий раз вытаскивая его оттуда. — Первые два этапа их надо кормить строго по часам, и первая партия должна будет готова извергать пламя, как только вы выйдете за пределы Краепада.
— А если мы задержимся?
Тупс задумался.
— Что бы ни произошло, лучше не задерживайтесь, — сказал он.
— Спасибо.
— Тех, которых вы возьмете с собой, тоже надо будет кормить. Мы погрузили смесь лигроина, каменного масла и антрацитовой пыли.
— Для меня, чтобы я кормил драконов.
— Да.
— На этом деревянном корабле, который будет очень, очень высоко?
— Ну, технически да.
— Ты не можешь пояснить, что значит технически?
— Строго говоря, он вообще не будет внизу. Как бы так. Эм… можно сказать, что вы будете двигаться так быстро,