Мимо снова прошагал Библиотекарь, с еще одной кипой книг. Еще одна реакция волшебников, когда они сталкиваются с новой и уникальной для них ситуацией, это просмотреть свои библиотеки на предмет того, случалось ли это ранее. Как замечал Ветинари, это была неплохая методика выживания. То есть имеется в виду, что в минуты опасности ты проводишь время, тихо-тихо сидя в здании с очень толстыми стенами.
Он еще раз взглянул на клочок бумаги в руке. Почему же люди так глупы? Его взгляд упал на предложение: «Он сказал, что последний герой должен вернуть то, что украл первый герой.»
И, конечно, все знают, что украл первый герой. Боги играют в игры судьбами людей. Не теми, которые особенно запутанны, естественно, потому что для этого богам недостает терпения.
Обман — это часть правил. А играют боги жестко. Потерять всех верующих для бога — конец. Но верующий, выживший в игре, заслуживает славы и особенного расположения. Кто побеждает с большим количеством верующих, тот выживает.
Среди верующих могут быть и другие боги, конечно же. Боги верят в веру.
Большинство игр проходит в Дунманифестине, жилище богов на Кори Челести. Со стороны он похож на тесный город. Там живут не все боги, большинство из них ограничены пределами одной страны, или, в случае совсем мелких особей, даже одного дерева. Но это — Престижный Адрес. Это то место, где выставлен ваш метафизический эквивалент на блестящей латунной пластинке, как те маленькие сдержанные строеньица на лучших участках больших городов, которые, несмотря на то, что кажутся домиками ста пятидесяти адвокатов и бухгалтеров, по-видимому, являются чем-то вроде вложения капитала.
Внутренний вид города очевидно показывал, что, как на людей влияют боги, так и на богов влияют люди.
Большинство богов имеют человеческое тело; в целом-то у людей не такое развитое воображение. Даже у Бога-Крокодила Оффлера только голова крокодилья. Попроси человека придумать бога-зверя, и он будет отталкиваться от образа кого-то в дурацкой маске. Людям лучше удается выдумывать демонов, и именно поэтому их так много.
Возвышаясь над диском мира, боги играют в игру. Иногда они забывают, что случается, если позволить пешке дойти до другого края доски. Слухам потребовалось время, чтобы облететь город, но парочки и тройки глав основных Гильдий города уже спешили в Университет.
Затем послы собирали новости. Семафорные башни вокруг города споткнулись в своем бесконечном деле сообщения рыночных цен миру, посылая сигнал очистить линию для крайне срочного и очень важного сообщения, и затем семафоры посылали маленькие судьбоносные группки сигналов канцеляриям и замкам по всему континенту.
Конечно, они были зашифрованы. Если у вас есть вести о конце света, то вряд ли вам захочется сообщить об этом всем. Лорд Ветинари обвел стол пристальным взглядом. За последние несколько часов много всего случилось.
— Позвольте подвести итог, леди и джентльмены, — сказал он, как только стих шум, — как мне сообщили из надежных источников, находящихся в Гункунге, столице Агатовой Империи, император Чингиз Коэн, более известный в остальном мире как Коэн-Варвар, находится на пути к обиталищу богов с приспособлением, обладающим огромной разрушительной силой и намерением, по его словам, «вернуть украденное». Короче, они просят нас остановить его.
— Почему нас? — спросил господин Боггис, глава Гильдии Воров. — Это же не наша империя!
— Я так понимаю, что правительство Агатовой Империи верит, что мы способны на все, — ответил лорд Ветинари. — У нас есть сила, энергия, напор и позиция «пришел-взял, смог-сделал».
— И это осуществимо?
— Это то же самое, что спасти мир, — пожал плечами лорд Ветинари.
— Но мы же будем спасать его для всех? — сказал Боггис. — И для иностранцев тоже?
— Да, верно. Нельзя спасти только те кусочки, которые хочется, — ответил лорд Ветинари. — Но спасение мира, господа и дамы, неизбежно включает в себя спасение и той его части, на которой стоите вы. Давайте двинемся дальше. Может ли нам помочь магия, аркканцлер?
— Нет. Среди гор, простирающихся на сотни миль, невозможна никакая магия, — произнес аркканцлер.
— Почему нет?
— Потому же, почему вы не можете управлять лодкой в ураган. Там просто слишком много магии. И все магическое подвергается там перегрузкам. Волшебный ковер просто распустится на нитки прямо в воздухе.
— Или превратится в капусту, — добавил Декан, — или маленький томик стихов.
— Вы хотите сказать, что мы не сможем добраться туда вовремя?
— Ну… да. Конечно. Именно. Они уже у подножья гор.
— И они — герои, — сказал господин Коннёк из Гильдии Историков.
— И что это значит? — вздохнул патриций.
— Они здорово умеют делать то, что им хочется.
— Но они, если я правильно понял, к тому же очень старые люди.
— Очень старые герои, — поправил его историк. — Это говорит лишь о том, что у них огромный опыт делать то, что они хотят.
Лорд Ветинари снова вздохнул. Ему не по душе была жизнь в мире героев. Цивилизация отдельно, а герои — отдельно.
— Что конкретно совершил Коэн Варвар такого героического? — спросил он. — Я стремлюсь просто понять.
— Ну… знаете… героические деяния…
— И это были…?
— Убивал чудовищ, свергал тиранов, захватывал редкостные сокровища, спасал девиц… все такое прочее, — рассеяно пояснил Коннёк. — Знаете… героические дела.
— А кто конкретно определял чудовищность чудовищ и тиранию тиранов? — спросил лорд Ветинари, голосом, внезапно ставшим как скальпель — не злым, как меч, но вонзающим свое лезвие в уязвимые места.
Господин Коннёк неловко поерзал.
— Ну, думаю, что герой.
— Ах. А воровство редких предметов… Думаю, что слово, на которое хотелось бы обратить внимание, это слово «воровство», действие, не одобряемое большинством главных мировых религий, не так ли? Как я понимаю, характеристики этих деяний, и «захватывать» в том числе, были даны самим героем. Можно сказать: я герой, поэтому, когда я убью тебя, ты станешь, де-факто, персоной, заслужившей смерти от руки героя. Можно сказать, что герой, проще говоря, это тот, кто потворствует всем прихотям, которые, будучи в рамках закона, приведут его за барную стойку или заставят быстро танцевать танец, который, как я знаю, известен под названием «гашишевое безумство». Но слова, которые скажем мы, будут звучать как убийства, грабежи, воровство и изнасилования.
— Не изнасилования, — сказал Коннёк, отыскав камень, за который можно уцепиться. — Не в случае Коэна Варвара. Может, насилие.
— В чем разница?
— Дело в подходе, я так понимаю, — ответил историк. — Не думаю, что можно найти более актуальное объяснение.
— С точки зрения закона, — сказал господин Склон из Гильдии Юристов, — ясно, что первое зафиксированное историческое деяние, на которое ссылается данное сообщение, было актом воровства у законных владельцев. Этому свидетельствуют легенды множества различных культур.
— Разве это было тем, что можно как-то украсть? — спросил Чудакулли.
— Очевидно, да, — ответил юрист. — Воровство — основа легенды. Огонь был украден у богов.
— Проблема не в этом, — сказал лорд Ветинари. — Проблема, господа, в том, что Коэн Варвар поднимается на гору, на которой живут боги. И нам его не остановить. И он собирается вернуть огонь богам. Огонь в виде… позвольте посмотреть…
Думминг Тупс посмотрел в свой блокнот, где он что-то писал.
— Пятидесятифунтового бочонка Агатовой Громовой Глины, — сказал он. — Я удивлен, что их волшебники дали ее ему.
— Он же… Конечно. Я предполагаю, что он все еще Император, — сказал лорд Ветинари. — Могу себе представить, что когда верховный правитель континента просит что-то, то вряд ли благоразумный человек будет требовать у него официальную заявку за подписью господина Дженкинса.
— Громовая Глина — ужасно мощная штука, — сказал Чудакулли. — Но к ней необходим особый детонатор. Надо разбить внутри смеси банку кислоты. Кислота впитается, а потом как жахнет. Думаю, именно этот термин подходит.
— К сожалению, благоразумный человек почувствовал необходимость и ее дать Коэну, — сказал лорд Ветинари. — И если это жахнет на верхушке горы, находящейся в центре магического поля мира, то это, как я понял, вызовет сжатие поля на… подскажите мне, господин Тупс?
— На два года, — сказал тот.
— Серьезно? Ну, думаю, мы продержимся пару лет без магии, разве нет? — сказал господин Склон, давая понять, что и это тоже будет очень прикольно.
— Со всем уважением к вам, — сказал Думминг совершенно без уважения, — хочу заметить, что нет. Моря начнут высыхать. Солнце сгорит и рухнет. Слоны и черепаха могут перестать существовать.
— И это все произойдет за два каких-то года?
— О, нет. Это произойдет в несколько минут. Знаете, магия это не то, что раскрашивает шарики и лучики. Магия держит мир.
Во внезапной тишине голос Ветинари прозвучал ясно и решительно.
— Здесь есть кто-нибудь, кто знает хоть что-то о Ченгизе Коэне? — спросил он. — И хоть кто-нибудь может сказать нам почему, покинув город, он со своими людьми похитил из нашего посольства безобидного менестреля? Взрывающиеся вещи, да, это очень по-варварски… но менестрель? Кто-нибудь может мне объяснить?
Вблизи от Кори Челести дул сильный ветер. Отсюда вершина мира, издалека похожая на иглу, казалась грубым зазубренным каскадом восходящих пиков. Центральный шпиль возвышался на мили, теряясь в дымке снежных кристаллов. На нем сверкало солнце. Несколько пожилых мужчин сгрудились у огня.
— Я надеюсь, что он прав относительно лестницы света, — сказал Малыш Вилли. — А то мы пойдем искать горячую выпечку.
— Ну, он же не наврал про гигантских моржей, — сказал Маздам Дикий.
— Это когда?
— Помнишь, когда мы шли через льды? Он тогда еще заорал «Смотрите! Нас атакуют гигантские моржи!»
— А, да.
Вилли поднял взгляд на шпиль. Воздух стал более разряженным, цвета виделись насыщеннее, и ему казалось, что стоит лишь протянуть руку — и дотронешься до неба.