— Ну, в олигархи я пока не записался, — улыбнулся я ей в ответ. — Но кое-какие денежные средства имеются.
Она снова удивлённо вскинула бровь, на этот раз уже иначе, явно заинтересовавшись:
— У тебя зарплата такая же, как и у меня, если память не изменяет. Откуда рублики на балансе?
— Ну, был тут один проект, — ответил я «новомодной фразочкой», коротко и нарочито туманно, надеясь закрыть эту тему.
— Проект, значит? — Машка явно не собиралась так легко сдаваться. — И что за проект такой? Что-то незаконное, Максим Сергеевич?
— Это мужские дела, Маш, — спокойно и с иронией отрезал я. — Давай сменим тему. Деньги есть, бери и не спрашивай.
Я вытащил из кармана бумажник, полный хрустящих купюр, которые недавно дал мне Грач. Основную часть денег я не носил с собой, карты пока не использовал. Предпочитал наличку — надёжнее, и не светишься лишний раз. Если придётся срываться и уходить в бега, наличные — это единственный верный способ спрятаться.
Карта — она всегда как на ладони. Где расплатился, там тебя и засветили.
— Ты серьёзно? — Машка смотрела на деньги с искренним недоверием, будто ждала, что сейчас я рассмеюсь и скажу, что это просто глупая шутка.
— Абсолютно серьёзно, — я достал пачку денег и протянул ей. — Вот, хватит до зарплаты и даже ещё останется. Не отказывайся, бери.
Ещё раз большими глазами глянув на пачку, будто давно не видела денег, она неожиданно расплылась в широкой и радостной улыбке, бросилась ко мне на шею и крепко обняла. Пахла она своим привычным, чуть горьковатым парфюмом, который я запомнил навсегда, с первых же дней нашей совместной жизни.
— Ой, Макс, спасибо тебе, — она поцеловала меня в щёку, легко, по-дружески, но почему-то от этого стало тепло и уютно внутри.
— Ладно, — я мягко высвободился из её объятий, стараясь сразу расставить всё по местам. — Ты сегодня же бери билет и езжай. Не сиди тут, не кисни.
Она слегка отстранилась, чуть нахмурилась и с подозрением глянула на меня:
— Максим, ты что, от меня избавиться хочешь? Я только приехала, а ты меня сразу куда-то гонишь?
— Да нет, конечно, — улыбнулся я, стараясь выглядеть максимально естественно и спокойно. — Просто я вижу, тебе надо развеяться, сменить обстановку после твоих неудачных фотомодельных приключений. Такие вещи изнутри съедают, сама же знаешь. Лучше поехать в Питер, погулять по Невскому, отвлечься. Только вот прошу тебя, ни в какие авантюры больше не ввязывайся.
— Да какие авантюры? — отмахнулась она с коротким вздохом, но голос стал серьёзным и немного грустным. — Я теперь никому не верю. После этого фотографа. Всё, хватит.
— И правильно. Так и надо. Просто съезди, отдохни, ни о чём не думай. Побудь туристкой. Потом вернёшься — и всё будет хорошо.
Она улыбнулась, вздохнула снова и, не сводя с меня взгляда, произнесла тихо и с лёгким сожалением:
— Знаешь, Макс, я по тебе скучала. Правда, очень. Ты хороший.
Я усмехнулся, чувствуя, как внутри где-то опять стало тепло и даже немного неудобно от её откровенности.
— Спасибо, — ответил я тихо и неожиданно вспомнил: — Кстати, а ты мои тетрадки по служебной подготовке дописала? Там совсем чуть-чуть осталось.
Она коротко хохотнула, как-то нервно и немного виновато:
— Нет, Макс, я совсем забыла. Ты уж прости, с этой поездкой вообще из головы вылетело. Сегодня сяду, допишу обязательно. Обещаю.
— Вот и отлично, — сказал я. — Сегодня же возьми мои темы и перепиши все, которые остались. И будем считать, что мы в расчёте. Я тебе деньги, ты мне лекции.
— Подожди, — Машка хитро прищурилась и усмехнулась, — там же почерк-то будет женский. Это же сразу заметно.
— Да пофиг, — я махнул рукой. — Скажу кадровику, что у меня просто два почерка. Способность такая, ха! Пусть докажет обратное, если хочет.
Мы оба рассмеялись, и от этого стало легче, проще, теплее. Будто всё опять на своих местах, будто не было никакой ловушки в подъезде, ночных выстрелов и гвоздей, разлетающихся по бетонным стенам.
Машка смотрела на меня с благодарностью, а я снова подумал, что все делаю правильно. Потому что прямо сейчас ей здесь находиться было опасно, и пусть лучше она этого не узнает никогда. Пусть спокойно едет в свой Питер, пьёт кофе в модных кофейнях и гуляет по шумным улицам, не подозревая, что где-то далеко здесь, в городе, который она называет домом, идёт охота. И цель этой охоты — я.
Только я не собираюсь быть жертвой.
Глава 12
Я закрыл, наконец, больничный. Дольше тянуть не получалось — врачи выдержали меня ровно столько, сколько положено по их мудрёным медицинским инструкциям. Наступил тот день, когда врач просто пожала плечами, устало и безразлично подписала последнюю бумажку и сказала:
— Завтра на работу выходить. Поставь печать в приемной и потом в третий кабинет — штампик шлепнуть.
Дала мне установленного образца справку, которая заменяет ментам бланк больничного. Ну и ладно. На больничном было больше свободного времени, но бесконечно гаситься от работы мне так и так не светило.
Буду снова ходить на службу и параллельно разгребать те проблемы, которые свалились на меня в последнее время. Дела за это время успели так закрутиться, что расслабляться нельзя. Хорошо ещё, что Машку я вовремя спровадил в Питер. Теперь она там, гуляет по Невскому, делает селфи (удаленный аккаунт в соцсетях она восстановила) и пьёт кофе в уютных кафе. Родители в санатории. А я здесь, в городе, где на меня открыта охота. Но ни Маше, ни им лучше этого не знать.
После больнички я первым делом направился в отдел. Просто для того, чтобы обозначить возвращение и не вызывать лишних вопросов. Всё равно серьёзной работы в ближайшее время там мне никто не поручит. Но показать своё лицо руководству — дело важное. А потом уже можно будет заняться всем остальным.
Жить я собирался пока в общежитии МВД. Там, в общаге, конечно, ни особого комфорта, ни личного пространства, зато есть одно важное преимущество — безопасность. Заходить туда постороннему человеку, даже киллеру-профи, рискованно и трудно. Слишком много людей, слишком много свидетелей, и слишком легко попасть в поле зрения коменданта или хотя бы соседей. А это мне и нужно сейчас больше всего. Квартиру я просто замкнул, и возвращаться туда в ближайшее время не собирался.
Вполне возможно, второй киллер попробует навестить её снова. Пройти по испытанному пути, проверить или найти следы, которые могли бы привести его ко мне. Но ставить новую ловушку там уже не было смысла. Во-первых, дважды на одну и ту же удочку профессионал такого уровня не попадётся. А во-вторых, сработавший самострел уже дал мне всю необходимую информацию. Теперь я точно знал, что те два спеца, о которых говорил мне Палыч, приехали в город исключительно по мою душу. И это уже не догадки, и не предположения, а реальность, доказанная кровью и простреленной башкой человека, который попытался пройти в мою квартиру. Случайных жертв в таких делах не бывает, и будь так, я бы об этом уже узнал. Да и эти двое — явно не случайные ребята.
Теперь я окончательно понял — меня заказали. Если до этого момента ещё можно было хоть как-то сомневаться или пытаться убедить себя в обратном, то сейчас всё встало на свои места.
Нет. Второй раз умирать я не собираюсь. И уж точно не сдамся. Я уже умирал. Я сделаю всё, чтобы зачистить моих врагов раньше, чем они успеют достать меня.
В отделе всё было как обычно: в холле пахло дешёвым кофе и потрёпанными бумажками. За стеклом дежурной части восседал бессменный наш постовой — майор Ляцкий, человек-дежурство, человек-телефон, вечный диспетчер чужих бед. Он всегда был на своём месте, словно приклеенный к столу.
— Привет, Фомич, — махнул я ему рукой, заглядывая в прорезь, сквозь которую когда-то принимали заявления от граждан, а теперь просто перекидывались дежурными словами.
Ляцкий поднял глаза от журнальной книги и сначала даже удивлённо посмотрел, словно не сразу узнал меня. Потом чуть придвинулся вперёд, вглядываясь, будто хотел убедиться наверняка.
— Ты ж, вроде как… — протянул он, — на больничном? Я уж думал, ты навсегда решил на бюллетень податься.
Он говорил с обычной своей иронией, но по глазам было видно, что рад видеть меня снова в строю.
— Да нет, — усмехнулся я в ответ, чуть пожал плечами. — Выздоровел, выперли меня с больничного обратно на работу. Ты чего журнал КУСП заполняешь? Ты ж, вроде, теперь исполняющий обязанности начальника дежурной части?
Ляцкий хмыкнул и скривился, будто я напомнил ему о чём-то неприятном. Придвинулся к стеклу ещё ближе и чуть приглушил голос, словно собирался выдать страшную тайну, только для моих ушей:
— Да ну их в баню, Макс. Эти начальственные должности… ежа им в фуражку. Мне это на хрен не сдалось. Всю жизнь тянул лямку простую, не начальственную, и дальше буду так же. Не моё это, Макс. Сидеть на совещаниях, жопу просиживать и штаны протирать — не для меня. Я уж лучше здесь, с народом.
Он выразительно постучал пальцем по ряду телефонов, которые стояли на столе перед ним, будто это были не телефоны, а друзья его верные, помощники в тяжёлом труде.
— Я тут хоть с людьми общаюсь. Привык я к ним. Всю жизнь думал, ненавижу людей этих со звонками и дебильными заявлениями, а оказалось — теперь уже без их звонков даже как-то не спится нормально. Привык, мать их, — он снова хмыкнул и замолчал, уставившись на меня пристально, с какой-то почти отеческой теплотой во взгляде. — А ты, болезный, точно поправился?
— Поправился, куда денусь, — усмехнулся я. — Врач сказал, что я здоров, как бык, могу хоть завтра марафон бежать.
— Ну и слава богу, — хмыкнул он, чуть покачав головой. — Как машинка? Ловко ты ее тогда выиграл. У павлина какого-то.
— Машинка просто огонь. «Нива» — зверь. Ты даже не представляешь, как выручает. Спасибо тебе ещё раз, что договорчик помог составить.
— Давай, иди в кадры сдавайся, ага…