Тот направил луч тактического фонаря на лицо Савченко. Его зрачок оказался необычайно расширенным, словно этот человек находился под воздействием тяжёлого наркотика или мощных психотропных препаратов.
— Похоже, его хорошенько обкололи, — произнёс я негромко, слегка нахмурившись. — Это могло придать ему такую нечеловеческую силу и выносливость. Есть такие препараты… наверное…
— Ну ничего, разберёмся, — потерев ладони, довольно и деловито проговорил Паук. — Валета мы, похоже, уже здесь не найдём, но зато теперь у нас в руках есть Савченко. Он нам и расскажет всё, что нам нужно.
Паук жестом приказал бойцам:
— Поднимайте его и уносите наверх. Только осторожно — он ценный свидетель. А мы пока осмотрим остальной подвал.
Спецназовцы вчетвером быстро подхватили Савченко и понесли его к лестнице. Мы с Пауком взяли фонари, остались внизу и тщательно проверили подвал, обошли каждый коридор, каждое помещение, но больше никого и ничего подозрительного не нашли. Подвал был пуст и тих, только местами на полу были какие-то пятна, похожие на засохшую кровь.
— Ну всё, здесь чисто. Пойдём, осмотрим кабинет Валета, — сказал он, уже направляясь к лестнице.
Мы быстро дошли до нужных дверей. Они тоже оказались незапертыми. Внутри царил полный порядок — аккуратно, чисто, как будто недавно сделали уборку. Все доступно, и ноутбук, и бумаги на столе. Только сейф, встроенный в стену, был закрыт на мощный кодовый замок.
Паук махнул рукой бойцам:
— Вскрывайте!
Один из бойцов подошёл с болгаркой, второй держал наготове гидравлический инструмент — на случай, если не получится быстро. Оценили сейф — закалённая сталь, сложная конструкция. Решили идти по жёсткому сценарию.
Болгарка взвыла, посыпались искры, вспышки разлетались по кабинету, отражаясь от полированной мебели и стекла. Боец работал в защитных очках, методично срезая замок. Особый сплав стали долго сопротивлялся — пришлось сменить два диска.
Наконец, металл треснул, замок разошёлся, и дверца с глухим скрежетом приоткрылась. Всё — доступ получен.
Внутри, к моему удивлению, было вовсе даже не пусто — там лежало множество папок с документами. Я, признаться, не особо разбирался в таких бумагах, но Паук тут же схватил верхнюю папку, быстро перелистывая страницы.
— Ого, вот это уже интересно! Да тут одних этих бумажек хватит, чтобы Валета плотно прижать и закрыть надолго.
— Что там конкретно? — спросил я, заглядывая ему через плечо.
Паук быстро перебирал документы, проговаривая вслух:
— Вот бухгалтерия его подставных компаний, через которые он проводил липовые тендеры на застройку. Договоры аренды земельных участков в Новознаменске, оформленные на фиктивные фирмы-однодневки. Поддельные экспертизы экологов и пожарных по строительным объектам, которые никогда не посещались экспертами. Вот документы по московским инвесторам — переводы средств, откаты, обналичивание денег через оффшоры и фирмы-прокладки. Земля эта скупалась за бесценок, оформлялась на подставных лиц, родню и дальних родственников. Вот реконструкция городской набережной — бюджетные деньги просто распилены и выведены через завышенные сметы, актов выполненных работ нет, подписи фальшивые. Тут, короче говоря, на полгорода дел. Мошенничество, превышение полномочий, незаконная предпринимательская деятельность, дача и получение взяток — букет такой, на пожизненное хватит, — с мрачным удовлетворением резюмировал Паук.
— Смотрю, ты не только в убийствах шаришь, — удивлённо хмыкнул я.
— Я раньше в ментовке работал. В ОБЭПе… Ну, теперь службу переименовали. ОБПиПК… Хрен выговоришь. Тьфу!
— Ну да… — кивнул я, вспоминая, как изуродовали название подразделения по борьбе с экономическими преступлениями. — Будто кошка по клавиатуре прошлась.
— Ха! Точно! — радовался Зыков то ли шутке, то ли найденным документам, то ли тому и другому.
— Слушай, Женя, — задумчиво проговорил я, медленно оглядывая добычу. — Тебе не кажется, что всё это как-то странно? Слишком просто. На блюдечке нам подали, с голубой каёмочкой прямо.
Паук внимательно посмотрел на меня, нахмурившись, и почесал подбородок:
— Ну, может быть, он торопился и не успел прихватить эти бумаги. Чего ему теперь терять? На нём ведь теперь два убийства, как минимум…
— От убийств, знаешь, ещё можно попробовать отмазаться, адвокатов нанять, кричать, что видео — подделка. Как там называется эта херня по-современному?
— Фейк, — подсказал Паук.
— Вот именно, фейковое видео. Но здесь же не видео, здесь реальные документы, подписи, печати, бумаги… Что ему мешало сжечь или прихватить всё это с собой?
Паук снова нахмурился, растерянно пожал плечами:
— Да бог его знает… Ну, я их всё равно возьму, это же…
Зыкин ещё что-то бормотал, я стоял, пытаясь разобраться в собственных сомнениях, и тут вдруг почувствовал, как по ногам прошёл холодок. Странное ощущение — на улице жара, а тут вдруг как будто из подвала подуло холодом. Я повернулся к открытому сейфу. Он был встроен прямо в стену.
Я подошёл, стал аккуратно простукивать стену костяшками пальцев, вслушиваясь в звук. В большинстве мест стена гасила звук глухим, плотным эхом, но в одном месте звук вдруг изменился — явно появилась пустота. Что-то не давало мне покоя, будто внутри стены пряталась какая-то тайна.
— Сюда бы ломик или кувалду, — проговорил я, разглядывая стену.
Паук махнул рукой, раздражённо:
— Потом разберёмся. Нам сейчас этих бумажек вполне хватит, а потом уже досконально всё осмотрим.
— Нет, Женя, здесь что-то не то, — сказал я настойчиво и пошёл к следующей несущей колонне в углу кабинета. Простучал там — снова пустота. Я нахмурился, удивлённо посмотрел на Паука.
— Женя, я, конечно, не строитель, но какого ляда рядом с несущими колоннами вдруг такие пустоты? Так не строят. Не может быть так по проекту, это какая-то лажа.
— Бог его знает, может, просто криво спроектировали здание изначально? — предположил Паук неуверенно.
Оно, конечно, понятно, всякое бывает. Я ещё раз оглядел кабинет — бывает, но только не здесь.
— Нет, Валет здесь делал шикарный ремонт, идеальный, он в этом плане педант, любой недочёт сразу бы убрал. Я его знаю.
— Ты — его знаешь? Откуда ты его знаешь? — Паук вдруг подозрительно вскинул бровь.
— Ну… читал про него, слышал много, — поправился я быстро. — Короче, тут явно что-то не то. Давай-ка выйдем в коридор, посмотрим там внимательнее.
Мы выскользнули в пустой коридор. Я инстинктивно вслушался. Вроде бы, тишина. Но что-то было не так.
— Чувствуешь, чем пахнет? — спросил я.
— Нет, — пожал плечами следак.
А нюх от Максимки мне достался отменный — и вот опять уловил то, что обычный человек вряд ли заметит. Резкий, химический запах — будто смесь ацетона, растворителя и горелого масла. Нос сразу выхватил знакомую ноту: аммиачная селитра, перемешанная с чем-то органическим.
Но дело не только в Максиме, просто я уже чувствовал это раньше — в Чечне, под Ханкалой. Там, где вытаскивали самодельные фугасы из-под просёлков.
Именно так и пахла смерть, собранная в канистре и обмотанная изолентой.
Но последнее добило. В углах коридора, у колонн, кто-то наскоро прикрутил декоративные панели. Если смотреть внимательно и никуда не бежать, то сразу ясно — новые, не в тему. Чуть светлее стены, не в тон. Под одной панелью на секунду блеснуло — как волосок. Тонкий провод. Изоляция в цвет стены. Такие ставят, когда надо замаскировать элемент питания или шлейф от детонатора. Я не сводил взгляд с одной такой панели — они и держались на саморезах, неаккуратно, с зазорами. Как будто никто не рассчитывал, что их будут рассматривать близко.
Как будто они и нужны ненадолго. Только чтобы…
У меня всё слилось в голове мгновенно. Еще и пустоты у несущих колон. Валет готовился к худшему и заранее кое-что предпринял.
Твою дивизию! Рефлекторно напряглись все мышцы — как перед броском.
— Женя, — хрипло выдохнул я. — Здание заминировано!
— Что⁈
— Эти пустоты у колонн, панели и запах — тут везде заложена взрывчатка, это самоуничтожение здания!
Паук побледнел, быстро осматриваясь:
— Твою мать! Что делать?
— Немедленно эвакуироваться! — сказал я, и подскочив к одному из бойцов рявкнул: — Дай рацию! Ну!
Он сначала опешил, а потом вытащил из разгрузки портативную «Моторолу».
— Внимание! Всем срочно на выход! — вдавив кнопку эфира, прокричал я. — Быстро! Здание заминировано! Повторяю, здание заминировано!
Мы с Пауком обменялись быстрыми взглядами и тут же бросились к выходу, чувствуя, как адреналин накатывает волнами. Теперь стало ясно, почему всё здесь было так просто и доступно. Валет и не собирался оставлять улики. Он собирался стереть их с лица земли — вместе с нами.
Рации застрекотали эхом по коридорам и кабинетам, разнося тревожный приказ об эвакуации. Со всех этажей донёсся топот ног, приглушённые команды бойцов, грохот экипировки и оружия. Люди быстро и организованно стекались вниз по лестнице.
Мы с Пауком уже выбежали наружу, резко остановившись на свежем воздухе и чувствуя, как сердце колотится с такой силой, будто хочет пробить грудь и вырваться наружу.
— Фух! Успели, кажется, — тяжело проговорил Паук, вытирая вспотевший лоб и тяжело дыша после такого быстрого рывка на улицу.
Прошло несколько секунд. Минута, но ничего не происходило. Следак вдруг посмотрел на меня с лёгким сомнением и добавил:
— Может, ты ошибся, Макс? Может, нет там никакой бомбы?
— Дай бог, чтобы ошибся, — горько усмехнулся я, глядя на здание. — А если нет, то нам был бы пи…
Я не успел договорить. В этот момент раздался мощный, оглушительный взрыв, словно земля под ногами сама собою подскочила вверх и ухнула обратно, заставив нас чуть пригнуться и инстинктивно закрыть голову руками.
Стёкла разом высыпались наружу сверкающим дождём. У основания здания поднялись густые клубы дыма и пыли, окутывая нижний этаж мутной завесой. Само здание дрогнуло, пошатнулось, будто великан, которого подрубили под корень, и на секунду зависло, словно не решаясь падать. Но затем медленно, почти величественно начало проседать и рушиться, складываясь, как карточный домик.