Понимал лишь одно — отступать теперь поздно. Тем более, что с Валетом такое вообще не прокатит.
Мы сидели с Шульгиным в кабинете Кобры. Оксана включила старенький телевизор, стоявший на тумбочке у окна. На экране шла повторная трансляция местных новостей.
— Вы уже видели этот репортаж? — спросила она нас, не отрывая взгляда от экрана.
— Пока нет, — ответил Шульгин, настороженно щурясь на экран.
— Тише, тише… — быстро проговорил я, делая знак рукой, чтобы замолчали.
На экране появилась молодая дикторша. Она стояла на фоне ещё дымящихся развалин здания офиса, которое недавно рухнуло после мощного взрыва.
Голос её был взволнованным, но решительным и уверенным:
«Сегодня Новознаменск потрясло громкое и резонансное событие. Кандидат в мэры города, известный предприниматель и меценат Герман Сильвестрович Вальков оказался настоящим оборотнем — криминальным авторитетом из лихих девяностых. Начало его разоблачению и краху положила неизвестно откуда взявшаяся в сети видеозапись, на которой ясно видно, как 1 июня 1997 года на так называемой 'стрелке» произошла кровавая разборка банды Валькова с сотрудником милиции — старшим оперуполномоченным майором милиции Максимом Сергеевичем Малютиным, более известным под прозвищем Лютый.
На шокирующих кадрах мы можем ясно видеть, как Вальков использовал заложников, чтобы выманить на открытую местность честного сотрудника милиции, очевидно, вышедшего в том же 1997 году на след его преступных махинаций. При этом Вальков хладнокровно казнил одного из заложников прямо на месте. В живых осталась его маленькая дочь, личность которой сейчас устанавливается. Благодаря самоотверженным и героическим действиям майора Малютина девочку удалось спасти. Но его самого, к сожалению, нет.
Однако точка в этом страшном деле ещё не поставлена.
Как стало известно, сам Вальков после публикации видеозаписи подорвал свою так называемую резиденцию, уничтожив, вероятно, множество важных документов и доказательств, после чего сбежал. Сейчас Герман Вальков объявлен в федеральный розыск. В настоящее время правоохранительными органами, налоговой инспекцией и ФСБ проводится масштабная проверка деятельности предпринимателя и его связей с чиновничьим аппаратом нашего города. Очевидно, это громкое дело не только перевернёт жизнь нашего города, но и вскроет множество скелетов в шкафах не только правоохранителей и чиновников высшего эшелона власти Новознаменска и, возможно, всей области.'
Репортёрша, не удержавшись, на долю секунды опустила взгляд, но потом заговорила с ещё большей твёрдостью.
'Наш канал всегда сообщал и будет сообщать только правду, несмотря на попытки давления со стороны администрации. Уже сегодня нам поступило множество звонков с требованием убрать репортаж, но мы отказываемся идти на поводу у псевдоцензуры и будем держать вас в курсе событий, уважаемые телезрители. Также нам стало известно, что из Москвы уже направляется следователь по особо важным делам Следственного комитета Российской Федерации, который лично примет это резонансное дело к производству. Очевидно, что нашим местным правоохранительным органам после случившегося уже нет доверия. Как такое могло произойти, что убийство старшего оперуполномоченного Малютина, совершённое ещё в далёком 1997 году, так и не было раскрыто?
Мы выяснили, что расследование тогда было приостановлено за неустановлением лица, совершившего это чудовищное преступление. Но отвечает ли на наши вопросы эта фраза?
С вами были новости Новознаменска. Смотрите нас дважды в день. Также наши репортажи дублируются в социальных сетях. Оставляйте комментарии и следите вместе с нами за развитием событий'.
— Да-а, дела… — медленно протянул Шульгин, задумчиво потирая подбородок. — Вот это всё завертелось, так завертелось! Это вы, значит, нашли ту запись, да?
Он хитро прищурился, внимательно глядя на нас с Коброй и пытаясь уловить наши реакции.
— Как ты догадался? — спросил я, встречая его испытующий взгляд.
— Ну а что тут догадываться-то? — усмехнулся он, переглядываясь с Коброй. — Я давно понял, что ты ведёшь охоту на Валькова. Просто сам ты этого мне не говорил. Не доверял, да?
— Щекотливое дело было, — пожал я плечами.
— Теперь всё сошлось одно к одному, — кивал мажор.
А я подумал. что он далеко не глуп, хотя и казался мне таким по первости.
— Вот только интересно: кто эта девочка, которая спаслась? И кто тот второй заложник, которого тогда казнил Валет?
Мы с Коброй многозначительно переглянулись, но раскрывать карты до конца не стали. Оксана, судя по её взгляду, вообще хотела остаться инкогнито, чтобы не мусолили её имя и имя её отца в прессе и сводках. Пусть лучше это останется некой «недоработкой следствия» — так будет спокойнее.
— А тот рыжий на видео, — задумчиво протянул Шульгин, потирая лоб, — он ведь похож на нашего Мордюкова, только худой и молодой. Как он тогда бросил Лютого! Позорище ведь полное…
— Это и есть Мордюков, — спокойно сказала Кобра, глядя прямо перед собой. — Он всё это видел.
Шульгин резко вскинул голову:
— Почему тогда всё это столько лет висело нераскрытым?
— Наверное, он так и не разглядел, что это был Валет, — сказал я, вздохнув и пожав плечами. — Скорее всего, Лютый ему тоже ничего заранее не рассказал про Валькова, не успел или не захотел втягивать. У Валькова тогда было прозвище Валет. Думаю, Лютый разрабатывал его в одиночку, без напарников, и взял молодого стажера просто так, для подстраховки. Хотя какая от него могла быть подстраховка? Взял просто, чтобы тот почувствовал себя настоящим мужиком. Но в итоге оказалось, что это была ловушка, и ловушка страшная.
— Да, — кивнула Оксана, — теперь Мордюкова отстранили, вывели за штат до конца расследования. Кстати, угадайте, кто теперь исполняет обязанности начальника ОВД?
— Кто? — спросил Шульгин, вскидывая брови.
— Зуев, кадровик наш, — хмыкнула она с лёгким отвращением.
— Как так? — удивился я. — Обычно же назначают кого-то из начальства по оперативной линии. При чём тут кадровик?
— Вот такой вот нонсенс, — вздохнула Оксана. — И ведь не первый раз — когда Мордюков уходил в отпуск, именно Зуева ставили на его место. Наверное, считают, что он лучше всех справляется с текущими делами. Въедливый очень, и наверняка за ним кто-то тоже стоит…
— Это хреново, — мрачно сказал я. — У меня с кадровиком отношения не очень сложились.
— А у кого с ним сложились? — хмыкнула Кобра. — Та еще гнида… ко всем цепляется. А теперь ещё и начальник. М-да…
— Жалко мне Морду, — тихо проговорил я.
Шульгин вскинул голову и нахмурился:
— Чего его жалеть-то, Макс? Ты видел, как он тогда Лютого бросил!
— Он молодой был, совсем зелёный, неопытный. Не ожидал, растерялся… — задумчиво протянул я, глядя в сторону.
— Ты чего его защищаешь? — резко спросил Шульгин, внимательно посмотрев на меня. — Как будто сам там был…
Я быстро оборвал его:
— Ладно, закроем тему. Сейчас главная задача — найти Валета. Всё остальное потом.
— А почему ты так уверен, что он не свалил уже куда-нибудь на острова? — спросила Кобра. — Почему думаешь, что он всё ещё в городе?
— Потому что он знает, что это видео было в моих руках, — чётко и спокойно сказал я. — Такие, как Валет, никогда не бегут, не расплатившись по счетам. Он иначе бы так высоко не поднялся и не продержался бы столько лет. Я точно знаю — он сейчас здесь, он затаился где-то в городе и ждёт подходящего момента. Это его стиль — выждать, а действовать только в самый удобный момент.
В кабинете стало так тихо, будто мои собеседники испарились. Я даже не ожидал, что мои слова могут произвести такой эффект — сказал, что и думал.
— Теперь дело пошло совсем серьёзно, — тихо проговорила Оксана, выдохнув и опустившись в кресло. — Макс, ты в опасности… Может, тебе уехать на время? Пусть уже москвичи разбираются, мы свое дело сделали.
— Нет уж… Лютый бы не сбежал… — сказал я спокойно, глядя на экран. — И я отомщу за него.
Шульгин тяжело кивнул:
— Я согласен с Максом! Теперь будем действовать вместе. Мы должны Валета найти раньше, чем это сделает московский следователь.
— Найдём, — уверенно и холодно сказал я, глядя им в глаза. — Теперь уже точно найдём.
Мы переглянулись и замолчали, понимая, что битва вступила в финальную фазу. И в этой игре мы могли рассчитывать только на себя и друг на друга.
Полумрак нехотя и лениво раздвигался по сторонам, словно с трудом отступая перед слабым мерцанием чадящих свечей, расставленных в старинных бронзовых подсвечниках в просторном сводчатом зале. Лютеранская церковь была старая, массивная, с вычурной, величественной архитектурой, которая своим видом и мощью словно давила на плечи каждого, кто входил сюда впервые. Высокие готические окна с витражами пропускали немного света, заставляя узоры из разноцветного стекла блекло мерцать на старинных каменных стенах. Сводчатый потолок, высокий и мрачный, уходил куда-то в бесконечную высоту, словно напоминая, насколько ничтожны люди перед Богом. Потемневшие от времени каменные колонны поддерживали массивные арки, покрытые тонким налётом затвердевшей вековой пыли и копоти от горевших свечей. Здесь было одновременно жутко и завораживающе, тягостно и величественно.
В центре, под тусклым светом свечей, на фоне выступавшего из тьмы изображения распятого Иисуса Христа, стояли двое. Один — высокий, худощавый и слегка сутулый, одетый полностью в чёрное. Его фигура смотрелась здесь настолько естественно, будто он пришёл из древности, как некий мрачный монах, хранящий вековую тайну.
Это был Виктор.
Рядом с ним стоял Валет. Одет он был неожиданно просто: старый потёртый спортивный костюм, пальцы без привычных золотых перстней с бриллиантами, нет дорогих наручных часов. Кепка глубоко надвинута на глаза, почти скрывая лицо, а тёмные солнцезащитные очки, несмотря на полумрак церкви, всё ещё закрывали треть его лица. Валет стоял, делая вид, что внимательно разглядывает распятие и даже не смотрит на своего собеседника.