— Какое ещё место? — настороженно перебил я, нахмурившись.
— Заброшенный завод, за городом, там руины уже много лет стоят, с девяностых ещё, — голос его стал едва слышен.
— Завод? — переспросил я резко, сердце моё забилось чаще. — Почему именно туда?
И сам ощутил неприятное чувство. Я слишком хорошо помнил это место — то самое, где Валет уже однажды лишил меня жизни. А теперь снова меня туда тянет.
— Я не знаю, — проговорил кадровик, растерянно разводя руками. — Он сказал оставить паспорта в главном цеху под завалом — якобы в месте, где обрушился потолок, есть ниша. Там ящик под кусками шифера. Что-то вроде тайника…
— Когда? — сухо спросил я.
— Завтра утром… — Зуев опустил голову, не поднимая глаз.
— Завтра утром, и ты только сейчас мне об этом говоришь? — резко повысил голос я.
— Нет-нет, он позвонил буквально минут пятнадцать назад, я ещё не успел, ко мне начальник СО зашёл, я…
— Ладно, — оборвал его я. — Значит так, закладываем паспорта. Кто-то за ними обязательно придёт, верно?
— Ну, да, наверное… — неуверенно пробормотал он.
— Отлично, — задумчиво сказал я. — Тогда выставим засаду. Выдвинемся сегодня вечером, всё обложим, спецназ подтянем…
Зуев резко замотал головой, едва не вскочив с кресла:
— Нет-нет, Максим Сергеевич! — он вдруг снова назвал меня по имени-отчеству. Неожиданно, конечно. Однако я не стал возражать. — Так нельзя! У Валькова везде уши, и в МВД, и в Росгвардии… Если он почувствует подвох, он просто нас убьёт…
— Так… Ладно, я понял тебя, Володя, — я помолчал секунду и пристально посмотрел на него. — Тогда я пойду один.
На лице кадровика на секунду мелькнуло облегчение, и я сразу же добавил:
— Хотя нет, постой… Ты пойдёшь со мной.
— Я? — испуганно пробормотал он. — Нет, я не могу…
— Ещё как можешь, — жёстко перебил я его. — Это не обсуждается. Идём сегодня вечером, закладываем паспорта в этот тайник и ждём. Возьми бутылку воды, неизвестно ещё, сколько придётся просидеть.
— Я не… не могу. Мне сегодня вечером нужно быть в отделе… Я сегодня на связи с главком, — заблеял Зуев.
Твою дивизию, ну что за человек. А ещё ввязался в дело, меня устранять!
— Ты начальник или кто? — хмыкнул я. — Скажешь, заболел. Или я тебя сам пошлю… в места не столь отдалённые. — Я постучал пальцем по смартфону. — Видео-то у меня. Ты это помни.
Зуев помрачнел:
— Максим Сергеевич, я всё понимаю. У меня только одна просьба…
— Какая ещё просьба? — настороженно спросил я.
— Если Вальков действительно придёт… можно сделать так, чтобы он никогда больше ничего не смог рассказать? Ни против меня, ни против вас…
— За свою шкуру бьёшься, гнида, — брезгливо усмехнулся я.
— Если мы возьмём его живым, он всех сдаст… — дрогнувшим голосом пробормотал Зуев. — И меня за собой потянет.
— Не беспокойся, Вова. Если Валет придёт, то обратно он уже не уйдёт. По-другому он и не дастся.
Кадровик не сказал больше ни слова, только поёжился — наверное, это струйка холодного пота скатилась ему за воротник форменной рубашки и по спине.
Вечером того же дня мы с Зуевым на его машине выехали за город. Знакомая дорога вела к тому самому месту, где когда-то я погиб. Сначала пошли кусты и заросли, затем потянулись длинные ряды столбов у лесополосы, и вот наконец вдали показался остов старого завода. Мы свернули на грунтовку, старую и разбитую, с остатками бетонного покрытия, сквозь трещины которого пробивалась хилая, но упорная травка.
Подкатили к территории завода. Солнце уже клонилось к горизонту, но ещё было относительно светло. Все вокруг — облупленные стены, перекошенные заборы, ржавая арматура — казалось залитым кровавым оттенком заката.
Хотя я уже бывал здесь в новой жизни, всё равно чувствовал странный, неземной холод. Будто эта точка для меня навсегда отмечена как судьбоносная — или роковая.
Я был одет в ярко-синий спортивный костюм, на голове синяя же бейсболка. Не вполне подходящая одежда для засады, но я специально выбрал такую. Зуев же оделся, как обычно, неприметно и серо. Тёмные брюки, тёмная рубашка. Будто вырядился в ресторан, а не на дело. Словно и не собирался сидеть в засаде всю ночь. Я презрительно оглядел его прикид, хмыкнул, но ничего не сказал. Его дело.
— Сейчас сюда сверни, давай назад. Вон туда, — приказал я. — Машину надо спрятать, следы оставлять не будем. На всякий случай.
— Куда? Прямо сюда? — растерялся Зуев. — Тут же дороги нет. Заросли, кусты одни.
— Дави на газ, я сказал. Туда заезжай, в подлесок, — настаивал я.
— Да — но моя машина…
— Пофигу на машину, — я локтем пихнул его под ребро, и он со вздохом стал заезжать в заросли.
Ветки скрипели по бокам, царапали краску, каждый звук отзывался болью в лице кадровика. Вот же мелочный человек: вопрос жизни и смерти решается, а он за тачку беспокоится. Жадный.
Мы спрятали машину в густых зарослях и вышли.
Я захватил с собой рюкзак, потряс им, внутри глухо брякнули консервные банки среди которых были спрятаны запасные пистолеты.
— Это тушеночка, — сообщил я. — Чтобы не скучно было. Прогнозирую, что мы тут будем сидеть всю ночь.
Кадровик неопределённо кивнул, сдавленно хмыкнул. Движения его были нервные и суетливые.
— А ты пистолет-то взял? — спросил я специально громче, чтобы слегка его подколоть.
— Нет, конечно… Я не хочу в это ввязываться, мы же просто положим паспорта в схрон и будем ждать. Я… Я не могу стрелять в человека, — оправдывался он, не смотря мне в глаза.
— Молодец, Володя. Мне же спокойней будет, — я похлопал его по одежде, проверяя, нет ли скрытого оружия. Признаться, не доверял я кадровику ни на грамм. — Смотри у меня. Если что, пуля догонит.
Мы прошли по территории завода, держась ближе к стенам полуразрушенных цехов. Тишина… Ни птиц не слышно, ни кузнечиков. Все мертво.
В конце концов, вошли в небольшой дворик. Отсюда хорошо был виден главный цех. Оконные проёмы смотрели на нас пустыми глазницами, в сумерках казавшимися чёрными и страшными. Хотя нет, не совсем черными — закат пробивался через них и разливался внутри цеха багровыми пятнами.
Ну здравствуй… мысленно я горько усмехнулся заводу. Это место, где умер.
Главный цех из-за огромных окон казался относительно открытым. На месте Валета я бы выбрал другое место для схрона — более скрытое и незаметное.
Зуев сделал шаг по направлению к главному цеху, но я тут же остановил его жестом:
— Стоп. Мы не пойдем туда напрямую.
— Почему? — он удивлённо уставился на меня.
— Потому, — жестко ответил я, — пойдём чёрными ходами. Этот завод я знаю хорошо. Зайдем с другого входа.
— С какого?
— Сейчас увидишь…
Я взял его за шкирку и подтолкнул в сторону одного из разломов в здании, туда, где когда-то обрушилась лестница. Место опасное, можно ноги переломать, но пока ещё было не совсем темно, и можно не светить фонариками, не палиться.
— Сюда иди, за мной, — приказал я.
Зуев нехотя поплёлся следом. Было видно, что ему страшно и не по себе, но выбора у него не оставалось. Мы углубились внутрь, оказались в коридоре завода. Обшарпанные стены, сыплющаяся крошка бетона, битые кирпичи под ногами. Пахло сыростью и плесенью. Где-то рядом шуршали крысы.
Мы прошли ещё немного и остановились в тёмном, казавшемся полностью чёрным закутке. Я резко встал и поднял руку:
— Замри.
— Что случилось? — испуганно спросил кадровик, сжимаясь от страха.
— А сейчас, Володя, ты сделаешь то, что я тебе прикажу. Без лишних вопросов. Ты меня понял?
— Что? — пролепетал он, жалобно моргая глазами.
Я медленно и демонстративно достал пистолет. В полутьме его ствол блеснул матово и холодно.
Глава 2
Валет расположился на третьем этаже полуразрушенного административного корпуса, где когда-то, много лет назад, сидели всякие начальники, инженеры и бухгалтеры завода, а теперь гнездились разве что голуби и пауки. Он занял позицию в одном из оконных проёмов, из которого открывался идеальный обзор на территорию завода и на прилегающую к нему дорогу и местность. Рядом с собой он положил компактную снайперскую винтовку с оптическим прицелом, тщательно ухоженную и подготовленную. В руках сжимал бинокль и пристально всматривался вдаль.
Солнце уже садилось. На фоне закатного неба очертания заброшенных цехов казались мрачными и зловещими. Всё кругом было в красных отсветах, словно кто-то размазал по старому бетону свежую кровь.
Герман Сильвестрович ждал, чувствуя, как медленно накатывает напряжение, от которого у него чуть подрагивало веко.
— Старею, мать твою, — прошептал он и зло плюнул. — Столько стрелок пережил в свое время, а тут щенка выцепить не могу…
Внезапно вдалеке появилась чёрная машина, и сердце Валета забилось чаще. Машина подъехала к территории завода, остановилась на мгновение, затем сдала назад и свернула в кусты, исчезнув из вида. Валет приподнялся, приник к биноклю и вгляделся в то место, где она скрылась.
Прошло несколько минут, и из кустов появились двое. Один в синем спортивном костюме и синей бейсболке — в одежде, которая ярко выделялась. Он сразу узнал его в бинокль: это Яровой, его заклятый враг.
Валет непроизвольно крепче сжал бинокль, желваки на скулах заиграли от злости. Второй, одетый в серые брюки и серую рубашку, семенил сзади, неуверенно и нервно оглядываясь. Несомненно, кадровик Зуев.
Валет присмотрелся — точно, это он. Расстояние до обоих было вполне рабочее, примерно метров триста, но Валет отлично знал свои силы и понимал, что стрелок из него хоть и неплохой, но далеко не ас. Конечно, он частенько выбирался на полигон пострелять по мишеням, старательно оттачивая свои навыки. Будто всегда чувствовал, что когда-то эти умения очень ему пригодятся — готовился к этому дню. Но всё же такой дистанции он опасался. Валет не любил рисковать без нужды, поэтому сейчас предпочитал выждать момент.