залось то самое. Сразу стало ясно, что это наши с Грачом «клиенты», что заявились тогда во главе с Дирижёром в спортзал. Сейчас эта история медленно, но неуклонно выползала наружу.
Следственно-оперативная группа уже работала на месте. Территория относилась к нашему заводскому ОВД, поэтому трудились свои сотрудники и Паук, который руководил осмотром. Он как раз что-то записывал в протокол, прищурившись и покусывая кончик авторучки.
Трупы уже откопали, извлекли и аккуратно разложили на разостланной клеёнке, рядом стояли сотрудники в латексных перчатках и пожилой, незнакомый судмедэксперт.
У двоих погибших были очевидные огнестрельные ранения. Оба тела находились в тех самых огромных чёрных пакетах, которые мы с Грачом наскоро закопали, надеясь, что это надёжно и навсегда.
Рядом без дела слонялся кинолог, тщетно пытаясь найти хоть какой-то след, хотя запах уже давно исчез, а собака разве что лениво принюхивалась и слабо водила мордой.
Корюшкин в медицинских перчатках тщательно прочёсывал все вокруг, внимательно рассматривая землю и пакеты. Естественно, никаких следов обуви давно уже не было. Но он все равно искал, из своей добросовестности. Паук стоял рядом с сигаретой в зубах и сосредоточенно строчил в протокол, время от времени поглядывая на обстановку.
— Привет, Макс, и ты уже здесь, — без особого удивления отозвался он на моё появление.
— Что тут у нас? — задал я формальный вопрос.
Никто не должен подумать, что я прекрасно знаю ситуацию.
Паук слегка пожал плечами и тяжело вздохнул, указывая на трупы:
— Давность смерти — от нескольких недель до двух месяцев. Вскрытие точнее покажет. У одного в кармане было удостоверение охранника. Пробили уже, это люди Валькова. Видимо, отголоски его недавних разборок. Свои же, скорее всего, и завалили.
— Логично, — осторожно кивнул я, стараясь скрыть внутреннее ликование. Пока всё складывалось именно так, как нужно было мне.
Но в этот момент к месту происшествия подъехала старая неприметная «Волга», резко остановилась у края поляны, и из неё медленно выбрался московский следователь Сметанин, тот самый Бульдог. Он молча подошёл, властным взглядом оглядел присутствующих и, приблизившись к Пауку, заговорил, нарочито громко, чтобы все слышали:
— Евгений Эдуардович, мне сообщили, что погибшие работали на Валькова. Материал я заберу и приобщу к своему делу.
«Кто бы сомневался…» — мысленно усмехнулся я про себя, но вслух ничего не сказал.
Тем временем Бульдог начал ходить по месту происшествия, уверенно раздавая указания оперативникам. Вернувшись к нам, он остановился:
— Максим Сергеевич, вы дежурите сегодня?
— Нет, я здесь, так сказать, в роли контролирующего лица, слежу за работой оперативного состава.
— Похвально, — кивнул он и двинулся дальше, подойдя к Корюшкину, который внимательно осматривал чёрные мешки, снятые с трупов.
— Вот здесь, смотрите, скотчем перемотано, — обратился к криминалисту следователь. — Вырежьте эти фрагменты и внимательно исследуйте, возможно, пальчики там есть. Потом у себя в лаборатории при подсветке уже подробно изучите. Тот, кто упаковывал трупы, мог оставить свои отпечатки.
Сметанин многозначительно посмотрел на меня, как будто чего-то ждал: то ли моей реакции, то ли одобрения.
Я кивнул:
— Верно. Слои скотча могли зафиксировать отпечатки, в земле сохранить их — это реально.
Корюшкин стал аккуратно вырезать нужные фрагменты и тщательно упаковывать их в большие конверты из плотной желтоватой бумаги. После снабдил упаковки соответствующими сопроводительными надписями и печатями Следственного комитета.
— Как думаешь, Вань, будут там следы? — спросил я тихо криминалиста.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Проверю, если есть, сегодня же по базе прогоним.
— Прямо сегодня? — уточнил я.
— Ну, конечно, у меня сейчас удалённый доступ к базе АДИС «Папилон» есть, проверка по массиву займет где-то… несколько часов. Если следы хорошие, то сразу вычислим. Если не очень и мало признаков — чуть подольше, но тут беспокоиться не о чем, в течение дежурных суток справимся.
Говорил он так уверенно и воодушевленно, что мне даже на мгновение стало его жаль. Он искренне искал убийц, а те, кто это сделал, были не убийцами, а скорее чистильщиками.
Я задумчиво покачал головой, размышляя про себя: «Если и всплывёт что-то, то к нам с Грачом никакой нитки быть не должно. Но для собственного спокойствия надо всё проконтролировать».
— Ладно, Вань, работай, — тихо сказал я ему и отошёл в сторону, наблюдая, как следственная группа продолжает свои привычные и отработанные действия.
Я зашел в кабинет криминалиста уже после окончания рабочего дня, когда большинство кабинетов были закрыты, а коридоры опустели.
За столом, склонившись, сидел Ваня Корюшкин, сгорбив спину и напряженно всматриваясь в изъятые сегодня фрагменты скотча. Аккуратно, с осторожностью хирурга, он отлеплял кусочки друг от друга. Обрабатывал их дактопорошком. Там, где клейкая поверхность — просто осматривал в косо падающем свете специального светильника, отчего невидимые следы становились видимыми.
— Что, Иван, не звонишь, не радуешь результатами? — произнес я, заходя в кабинет и подходя ближе.
Ваня вздрогнул, поднял глаза и тут же обрадованно улыбнулся, увидев меня.
— Пока нет еще результатов, но следы есть! Представляешь, Макс, следы есть! — сообщил он с гордостью, словно охотник, который обнаружил свежую тропу ценного зверя.
Радости его я не разделял, потому что слишком хорошо понимал, к кому ведут эти следы. Но голосом выдал другое:
— Отлично, Ваня, хорошо работаешь. Снова сегодня допоздна будешь сидеть?
— Да, мне, кровь из носу, нужно сегодня всё закончить, — он устало потёр переносицу. — Хочу по базе прогнать сразу, чтобы ночью меня никто не дёргал и с результатами не тряс.
Я молча кивнул и подошел ближе к столу.
— А ты чего, Максим, домой не идёшь? — внезапно поинтересовался он, отрываясь от работы и удивлённо глядя на меня.
— Вот как раз собирался уже, но зашёл к тебе кое-что предложить.
Ваня напрягся, отложил пинцет, которым придерживал кусочки скотча, и настороженно взглянул на меня. Прошлый мой визит с предложением окончился для него тем, что он оказался вынужден ходить на стадион и заниматься бегом и отжиматься. Правда, впоследствии он этим увлёкся, это пошло ему на пользу.
Но, может быть, он ещё вспомнил и про вылазку в бронежилете.
— Э-э… Что ещё за предложение, Макс?
— Расслабь булки, Ваня, ничего страшного, — я усмехнулся. — Ты подружку себе ещё так и не нашёл?
— Нет пока, — он смутился, глаза забегали по сторонам. — А что?
— Помнишь, я тебе говорил, что есть у меня кандидатка одна хорошая? Так вот, в пятницу вечером она ребятишек к маме отправит, а ты бы заказал столик в ресторане и пригласил её. Я переговорил с ней, она вполне готова встретиться.
Ваня снова напрягся и занервничал:
— А как пригласить? Я как-то стесняюсь…
— Чего тут стесняться? Я тебе номер дам, ты ей напиши заранее, познакомьтесь поближе.
— А вдруг я ей не понравлюсь? — с сомнением протянул он.
— Понравишься, — уверенно кивнул я.
— А если она мне не понравится? — тут же засомневался Ваня.
— Понравится, Ваня, — заверил я его. — Человек она хороший. И фигурка зачёт.
— А фото её есть? — робко поинтересовался он.
— Нет, фото нет. Свидание будет вслепую, прямо как в кино, — усмехнулся я. — Так что, не пригласишь — и даже не узнаешь, а вдруг бы понравилась. А ведь хочется?
— Ну не знаю…
— Всё, отставить «не знаю». На, смотри, не потеряй! — я протянул ему листок бумаги, на котором карандашом наспех был нацарапан номер Ирки.
— Ладно, спасибо, Макс, — он спрятал листок в карман и снова склонился над скотчем.
Через пару минут он опять оживился, радостно воскликнув:
— Есть! Вот ещё чёткий след пальца. Сейчас эти пересниму под светом, и сразу в базу загоню. Скоро узнаем, кто их закопал!
— Если, конечно, этот человек есть в базе, — осторожно заметил я.
— Да по-любому есть, — Ваня отмахнулся. — Вряд ли же эти тела закапывала какая-нибудь послушная домохозяйка или безобидный доцент, который никогда не сталкивался с органами.
Я не стал возражать, понимая, что он прав. Грач, как ранее судимый, в базе однозначно был. Я сам как сотрудник правоохранительных органов тоже там значился, и наши пальчики давно хранились в ИЦ МВД. Проверка следов проходила по всем сегментам базы, включая сотрудников.
Теперь ситуация начинала пахнуть керосином. Надо было срочно что-то предпринять, иначе мы с Грачом вскоре окажемся в эпицентре неприятностей.
Пока Ваня старательно корпел над найденными следами, в моей голове уже готовился отчаянный план по их ликвидации. Я медленно прошёлся по кабинету, останавливая взгляд на предметах, будто случайно, небрежно оглядываясь вокруг. Взгляд мой упал на маленькую стеклянную баночку из тёмного стекла. К ней был прилеплен фрагмент медицинского пластыря с небрежно накорябанным шариковой ручкой черепом и перекрещенными костями — как на пиратском флаге. Криминалист явно постарался как-то обозначить опасность содержимого.
Я взял баночку в руки, внимательно её рассмотрел, чуть повертел в пальцах, открутил крышку и проговорил:
— Вань… Это что там у тебя?
— Кислота. Осторожно, — Ваня тут же настороженно поднял голову, глянув на меня с явным беспокойством: — Макс, аккуратней с ней, она реально сильная. Всё прожигает насквозь.
Я сделал вид, что совершенно не обратил внимания на его предупреждение, и поставил баночку на край стола, прямо возле штатива, на котором крепилась фотокамера для съёмки следов. Ваня вернулся к работе, а я для вида наклонился ближе, с притворным любопытством всматриваясь в отпечатки, которые Корюшкин усердно и старательно ловил в фокус цифровой фотокамеры, приложил масштабную линейку.