— Через четыре минуты — они на дистанции залпа.
— На что надеяться?
— На то, что мы нужны им живыми. Через семь минут они войдут в сферу действия их полей нейтрализации.
— И возьмут нас в клещи?
— Возьмут.
— Мы не продержимся хотя бы пару минут ещё, чтобы нырнуть в надпространство?
— Не знаю. Всё, помолчите. Работаю, — пилот будто воедино слился с бортовым компом, пытаясь убыстрить выход в надпространство. И нельзя сказать, чтобы у него всё тут шло нормально. Пока что он только разогнал системы модуля до критической величины. Модуль мог вот-вот взорваться звездой на небосклоне…
— Дальность огня плазмоорудий, — сообщил полковник космофлота, капитан эсминца «Канаверал». — Что дальше?
— Огня не открывать! — послышался из блока связи голос руководителя акции специального агента ФБР Пенелопы Вейн. — Ни в коем случае. Мне нужно содержимое этой посудины.
— Ясно… Но это опасно. Они могут уйти, — возразил капитан.
— Если увидите, что не сможете остановить уничтожение,
— Есть, офицер.
Вокруг московитянского модуля начинали струиться едва заметные голубоватые вихри. Раскочегаривались эфирные системы, готовясь к переходу.
— Выход на дальность действия полей нейтрализации, — наконец сообщил оружейный офицер, колдующий за своей аппаратурой.
Капитан и сам видел это. К кораблю московитян потянулись щупальца полей-нейтрализаторов. Но они пока не могли сломать защиту.
— Режим нейтрализации — полный, — приказал капитан.
— Выполнено, сэр, — ответил офицер.
Тем временем эсминец посылал в эфир направленную радиограмму с предложением прекратить сопротивление и допустить на борт группу досмотра.
— Сколько они выдержат? — спросил капитан.
— У нас двадцать тысяч единиц энергонасыщенности поля. У них от силы— восемь. Долго не продержатся.
— Успеют нырнуть?
— Не думаю…
— Вцепились стервятники, — покачал головой пилот и приказал компу приглушить звук. По радио шли и шли нахальные призывы командира эсминца к капитуляции. Речь шла о нарушении каких-то правил космоплавания, но они не успели отыскать даже приличного предлога. Какой мог быть предлог задерживать в нейтральной космической зоне космический корабль?
— Как говорил лейтенант — уважение прав личности? — невесело хмыкнул госпитальер, сжимая контейнер высшей защиты с артефактами.
— Уважение, — кивнул Филатов.
— Контакт с их полем, — сообщил штурман.
— Двадцать тысяч радеров, — поморщился пилот. — Сомнут наше поле.
— Мы успеваем? — спросил Филатов.
— Попробуем.
— В случае, если подожмут нас, будьте готовы уничтожить корабль.
Пилот прикусил губу. Потом кивнул:
— Понял. Выполняй, — приказал он штурману. Тот начал вводить кодированную программу самоуничтожения.
— Наше защитполе падает быстрее, — сказал пилот «Восемьдесят процентов активизации перехода, — уведомил компьютер. — Формирование портала затруднено энергозатратами на противодействие полю противника. — Восемьдесят один».
Эсминец приближался. Теперь он был на расстоянии пяти километров — по космическим масштабам — рукой подать.
— Не успеваем, — сказал пилот. — Они не дадут нам уйти.
— Запускаем программу самоуничтожения, — мрачно произнёс Филатов.
— Всё. Они наши, сэр, — произнёс оружейный офицер. — Поле их сломлено Переход приостановлен.
— Готовьте досмотровую шлюпку. Выход на дистанцию полмили.
Эсминец начал сближаться с московитянским кораблём. Стало уже понятно, что защитному полю «Зонта» остаётся существовать не больше минуты. И что завершить переход он не успеет. Так что шлюпка эсминца вскоре причалит к шлюзу. Если тот будет закрыт, его взломают.
— Никуда не денутся, — прошептал капитан «Канаверала». Напряжение спало. Задача выполнена. Правда, само задание походило больше на пиратство. Но ему приходилось заниматься и куда более странными вещами. Когда работаешь на такие конторы, как ЦРУ и разведка Министерства Обороны, нужно быть готовым к самым пакостным раскладам. Капитан привык. Иначе он не был бы капитаном.
— Шлюпка готова, — послышалось сообщение. — Группа досмотра на борту.
— Приготовится, — сказал капитан. Поле противника ещё держалось. Дольше, чем думалось. Но ему оставалось недолго.
— Мы почти взяли их, офицер, — сообщил Пенелопе по сверхструнной мгновенной связи капитан…
— Начат диссонанс маршевых систем, — сообщил комп. — Предупреждение — самоуничтожение через три минуты.
Люди в кабине молчали. Они уже сделали всё, что могли. Это отняло у них все силы. Они почти что совершили невозможное. Но они оказались слабее. Теперь они должны были умереть. Противник не оставлял им выхода. Артефакты не должны попасть в лапы аризонцев.
Они молчали. А что тут ещё скажешь? Патетические выражения героев драм, картинные жесты — всё это для СТ-тянучек. И слова, что перед обречённым на смерть проходит вся его жизнь, тоже не имели никакого отношения к присутствующим. Филатов просчитывал все новые варианты спасения. И в очередной раз убеждался, что ничего не выйдет. Пилот и так знал, что ничего не выйдет, поэтому он просто ругался про себя. Штурман думал о том, что накрылась его учёба в академии Звездоплавания и дальние исследовательские рейсы, А госпитальер сидел, сжав руками контейнер, и пытался уловить какую-то нить. Поймать химеру.
Сто пятьдесят, сто сорок девять — красные цифры над пультом отражали оставшиеся кораблю секунды
— Шлюпка, их мать, — произнёс зло пилот. — Комитет по встрече. Ну их-то мы с собой прихватим. Сто один. Сто. Девяносто…
С контейнером, в которых были сокровища приоров, что-то происходило. От него будто истекала какая-то энергия. И ещё— у госпитальера устанавливалась связь с чем-то, лежащим в контейнере.
Восемьдесят… Семьдесят семь…
— Чёрт побери! — прошептал пилот, подаваясь вперёд…
— Святые угодники! — воскликнул капитан «Канаверала». По кораблю московитян пошла рябь. Формы его стали неустойчивыми, начали ломаться. Шлюпка, отделившаяся от эсминца, будто подхваченная морской волной устремилась прочь от корабля.
— Напряжение нашего поля падает, сэр! — воскликнул оружей-офицер.
— Как падает?
— Не знаю. Семнадцать тысяч… Пятнадцать…
Капитан не веря своим глазам смотрел на скачущие цифры компьютера и слушал доклады, отдающиеся в его ушах из наушника.
— Они уходят в гиперпространство, сэр.
— Но у них блокированы защитные системы! У них не добрана энергия выхода!
— Да, сэр… Но они уходят… У них получается. Серебристый вихрь начал кружиться вокруг корабля московитян — признак близкого перехода.
— Мы их удержим?
— Наше поле нейтрализовано. У нас осталось несколько секунд.
— Уничтожение. Плазмоудар носовых орудий,
— Есть, сэр.
Эсминец аризонцев подёрнуло дымкой, и он начал будто отдаляться. Пилот никогда не видел ничего подобного. Он ощущал, как вакуум вокруг будто сошёл с ума. Ломается привычная пространственная структура. Корабль, оставаясь на месте, тем не менее отдалялся от неподвижного эсминца аризонцев. А шлюпку несло прочь.
— До перехода в надпространство две минуты, — сообщил компьютер. — Новые указания?
— Отмена программы самоуничтожения.
— Исполнено.
— Переход стандартный. Программа маршрута — ноль девять.
— Принято.
— Ну, теперь посмотрим, — прошептал пилот.
А госпитальер развалился, прикрыв глаза, объятый эластонаполнителем противоперегрузочного кресла, и какие-то неведомые силы, неощутимые никому другому, вырывались из контейнера и проходили через руки, лежащие на серебристой поверхности.
Острый, похожий на орлиный клюв, нос эсминца начал светиться малиновым светом. Яркость его росла.
— Заработали накопители! — воскликнул штурман. — Сейчас врежут по нам из плазменных орудий. Наша защита не погасит удар…
Так и произошло. Свет на носу эсминца стал невыносимо ярким. А потом протянулись четыре ярких полосы, которые готовы были превратить корабль московитян и людей, находившихся в нём, в облачко плазмы.
Когда пилот приоткрыл глаза, не сомневавшийся, что он уже на том свете, на экранах бушевал огонь, будто корабль провалился в крону звезды.
По рубке прошла всё усиливающаяся вибрация — такая, что казалось, все молекулы и атомы перемешаются, электроны сойдут с орбит. Вибрация проникала всюду. И долго её не выдержать…
Пальцы капитана «Канаверала» жили вне его самого. Подсознание работало за него. Он играл на пульте сложную мелодию. Цель была одна — спасти корабль.
— Курс — сто восемьдесят. Режим один, — дал подтверждение компьютер.
Перегрузки вжали экипаж в кресла. Если кто-то находился вне их, нарушая инструкции, теперь они расплачиваются переломанными костями.
Капитан не видел, достиг ли выстрел плазменных орудий цели. Он только видел, как кусок пространства вскипел, в нём будто вспыхнуло новое солнце.
— Вышел из строя третий генератор, — сообщил компьютер.
— Снижение тяги — тридцать процентов.
— Перераспределить на оставшиеся, — велел капитан.
— Опасно, вероятность деструкции — шестьдесят процентов, — возразил компьютер.
— Исполнить.
Послышался скрежет. Вибрация начала лихорадить корабль.
— Деформация защитного экрана к зоне шесть-зет, — сообщил компьютер. — Разгон генераторов защитной системы.
— Отстрел…
После этих слов примерно третья часть корабля отлетела в сторону.
Потом эсминец попал в какой-то водоворот Его бросало, будто это не космический, а океанский корабль, попавший в жесточайший шторм.
— Начинается деструкция второго двигателя.
— Заглушить.
— Не удаётся.
— Глушите оба! Дрейф! Капитан напрягся… Но волна прошла.