з этих волков экзамен на полигоне выдерживали лишь двадцать процентов. Остальным приходилось очень туго. Большинство из них прописывались в реанимационных комплексах.
За полгода Филатов вошёл в форму, прошёл переподготовку в армейском учебном центре и отправился на полигон. Результат ошарашил «приёмщиков». Коэффициент выживаемости у новичка был почти вдвое выше, чем у среднестатистического бойца подразделения «Богатырь». Неудивительно, что после двух первых операций Филатов стал командиром группы.
Он спасал заложников. Уничтожал преступников на далёких планетах. А потом началась разборка с Харлеем-два.
— Харлейцы захватили суперлайнер «Стремительный» с двумястами пассажирами, — объявил на совещании командир «Богатыря».
За харлейцами гонялась вся Галактика уже лет тридцать. В принципе, проблем с межгалактическим пиратством никогда особых не возникало. Чтобы позволять себе совершать подобные налёты, нужно иметь для начала космофлот, а ещё — что гораздо сложнее — развитые инфраструктуры — энергетику, ремонтные доки, специалистов. То есть нужно иметь цивилизацию.
Впрочем, цивилизация таковая имелась. Весь сброд во время великого переселения с Земли нашёл себе мир по наклонностям. На планету Харлей, объявленную истинным краем свободы и соблюдения прав личности, двинуло всё отребье, самые чудовищные отбросы, которые только имелись на умирающей материнской планете. Авантюристы, бандиты, неврастеники и психопаты, учёные-маньяки. Какое-то время на Харлее весь этот кипящий котёл, готовый взорваться, ещё держался. Высокие технологии не давали скатиться в средневековье. Основным предметом торговли и главной линией развития стала чёрная наука, то есть исследования, лежащие далеко за гранью допустимого, поправшие все нормы этики. Эксперименты с людьми и целыми популяциями, игра с опасными энергиями. И многое другое. После очередной междоусобицы тридцать лет назад на Харлее не осталось камня на камне. А потом начались налёты на свободные планеты, как правило, второй линии. Настала очередь торговых транспортников и пассажирских суперлайнеров. Будто из прошлых веков выплывали, казалось, совершенно забытые, не подлежащие воскрешению понятия, как пиратство, абордаж, добыча, выкуп за голову.
Аналитики «Галактопола» — межгалактической полицейской информационной сети, в которую входило большинство цивилизованных планет, даже таких антагонистов, как Московия и Аризона, — пришли к выводу, что следы ведут к Харлею. Похоже, у них осталось несколько баз, куда переселилась часть населения, продолжавшая заниматься всё тем же — чёрной наукой. Но к ней прибавилось пиратство. Кроме того, харлейцы напомнили Галактике, что такое рабовладение.
Борьба с ними шла ни шатко, ни валко. Удавалось время от времени захватить пиратский корабль. Или самих пиратов Иногда громили их базы. Но основные убежища оставались нетронутыми. Те негодяи, кого задерживали, просто понятия не имели о координатах. Пираты слишком хорошо продумали систему конспирации, введя так называемый пороговый контроль, когда возвращающийся с вольного похода корабль проходит через несколько порогов контроля, в результате сам экипаж не знает, где оказался. Искать же среди ста миллиардов звёзд и гораздо большего числа планет опорный пункт пиратов — занятие просто дурацкое.
Отдал дань погоне за харлейцами и Филатов. Занимался он этим, как только выпустился из Академии. Тоже захватывал корабли. Допрашивал негодяев. Этим же самым пришлось заняться после акции на Ботсване
После слов командира «Богатыря» по залу прошёл гул.
— Что с людьми?
— Харлейцы ушли. Люди — в заложниках.
— Опять испарились?
— Три года сидели смирно, — сказал командир отряда. — Значит, начали очередную войну.
— Им же хуже, — послышалось из зала.
— В общем, работаем по ним. С «Галактополом» и оперативниками седьмого департамента…
Вид аэропорта планеты Ниагара не удивил Динозавра. Примерно такое же захолустье он и ожидал увидеть. Убогие интерьеры, полное отсутствие замысловатых архитектурных решений, причудливых СТ-проекций, головоломных форм и линий, которыми так славились города Аризоны. Но в отличие от жителей тех городов тут граждане занимались делом, а не отживали предназначенный им срок жизни в безумстве извращённых наслаждений. Великое государство держится именно на таких планетах, а не на тех самых больших городах, полных трутней-психопатов. Скромность аэропорта и вообще строений планеты была вычурно-нарочитой. Хозяевам Ниагары не составило бы труда оформить тут всё по высшему разряду. Но это считалось дурным тоном. И Динозавру это, в принципе, нравилось, хотя он знал, что ещё будет, смотря на унылые двух— и трёхэтажные стекляшки и строения из пластобетона, вспоминать четырёхмерные бульвары и кварталы Мёбиуса в Нью-Тауне, мечтать о весёлом карнавале цветов и форм
Динозавра встречали. И кто встречал! Он поморщился, как от мигрени, но тут же овладел собой.
А встречала его Пенелопа Вейн. На ней была военная форма из зелёного силиконита, на рукаве сияла объёмная эмблема, говорящая о принадлежности к полицейским силам Ниагары.
— Сэр, — произнесла она, щёлкнув каблуками. — Офицер Вейн, заместитель регионального отдела Национального агентства по охране промышленных секретов.
Как положено по правилам, она предъявила идентификационную карточку, а Динозавр свою. При соприкосновении карточки окрасились в зелёный цвет, что означало их подлинность и принадлежность указанным в них хозяевам.
— Машина ждёт, сэр.
Пенелопа держалась строго по уставу, но не пренебрежительно сухо, без амбиций. Наоборот, она старалась улыбаться как можно доброжелательней. Динозавр помнил её совершенно другой. Он встречался с ней несколько раз в жизни по делам службы, но самой памятной была последняя встреча. Эх, какими словами она крыла его, когда шторм в пространстве корёжил эсминец «Канаверал», а вражеский корабль уходил в надпространство. Многие из этих слов Динозавр раньше и не слышал, хотя считал себя неплохим специалистом в области ругани. «Сучий импотент» — это было самое мягкое выражение, которым наградила его Пенелопа. А обещания «оторвать яйца» и «пристрелить, как грязного кобеля» были из разряда наиболее невинных. Тогда Динозавр понял, что кроется за словами «разъярённая фурия». Он подавил желание съездить ей по физиономии — во-первых, потому что для этого нужно было выбираться из противоперегрузочного кресла, а катер как раз начал манёвр; а во-вторых, будучи офицером, он женщин не бил, за исключением моментов, когда это требовалось по службе. За всё время, пока они ждали на «Канаверале» спасательную службу, а потом добирались до «Приюта пилигрима», Пенелопа не проронила ни слова, обращая внимание на Динозавра не больше чем на тумбу.
М-да, подумал Динозавр, тот кто свёл их воедино на этой планете обладал воистину иезуитским мышлением. Единственное, что успокаивало — что он начальник, а Пенелопа — подчинённая. Поэтому пока что он может вить из неё верёвки, а не наоборот.
— Пожалуйста, сэр, — Пенелопа пригласила в приткнувшийся на стоянке перед аэропортом кар. — Я не взяла гравилет, чтобы вы получили представление о том, как выглядит Ниагара снизу.
— Спасибо за заботу.
— База, — приказала Пенелопа, устраиваясь на сиденье. Кар, ведомый штурманом-компом, начал набирать скорость. Он выехал на объездную дорогу, потом на стеклянное, прямое шоссе и начал набирать скорость в самом скоростном ряду.
— Немного машин, — сказал Динозавр.
— Здесь люди не любят путешествовать. Честно говоря, сэр, смотреть здесь особенно нечего. Лишь по выходным они едут в Вегас-три или в театральное ранчо. Тогда здесь не протолкнуться. А так головастики работают с утра до вечера. И, по-моему, им больше ничего не надо.
— Это достойные люди, — сказал Динозавр.
— Но какие унылые!
Динозавр усмехнулся, представив, каково авантюристке, любительнице острых ощущений, сексуальной звезде Пенелопе оказаться в подобной дыре. Для неё это — настоящая помойная яма. Тем более торчит она здесь уже более года. Именно столько времени понадобилось Динозавру, чтобы после нового полёта на Ботсвану и после общения с Чёрным шаманом прийти в себя и восстановить сильно покачнувшееся здоровье, а также пройти за счёт родного ведомства геронтокурс. Когда его выпускали из геронтологического центра, врач отметил, что теперь майор Форст должен ощущать себя тридцатидвухлетним, а не пятидесятипятилетним. Именно такие показатели давала геронтоаппаратура.
За сорок минут кар покрыл расстояние в двести пятьдесят километров и оказался перед группой строений. Типичный объект режима охраны «крепость». Кубики, шары, пирамиды и спирали зданий, сложная геометрическая фигура — местная энергоустановка. Запах озона — от купола защиты.
— Здесь располагаются головные лаборатории Института тонких биоструктур и центральный офис нашего отдела, — сообщила Пенелопа, пока проходила сверка пропусков, считывание биокодов.
— Жить я тоже буду здесь?
— Как пожелаете. Обычно сотрудники проживают в небольшом городке на берегу озера в лесном массиве. Там прекрасная рыбалка и изумительный вид, — произнесла Пенелопа таким тоном, как будто говорила «там полно промышленных отходов и смертельная радиоактивность, и вообще всё здесь — выгребная яма».
Мобиль опустился на землю в центре небольшой площади, окаймлённой зданиями. На ней был разбит цветник. Алые, синие и чёрные цветы причудливой формы контрастировали с мягкими пастельными тонами строений.
— Цветы, — покачал головой Динозавр.
— А как же, — усмехнулась Пенелопа. — Пасторальная идиллия. Пастушка и козочек не хватает.
— Вы не любите цветы?
— Честно, сэр?
— Честно.
— Ненавижу!
Они прошли в просторный кабинет, располагавшийся в самом высоком здесь строении — семиэтажной башне. За окном открывались бескрайние леса.
— Ваш кабинет, сэр, Желаете изменить интерьер, что-то установить?
Динозавр огляделся. Аппаратура есть. Диван есть. Письменный стол есть. Стулья для подчинённых и кресла для гостей — тоже есть. И приёмник стационарного пище синтезатор а на месте. Бар имеется.