Лишь к концу рабочего дня главный госпитальер Никита Фёдорович Сомов позволил себе немного расслабиться. Сколько же сил ему стоили последние годы. С какими невероятными трудностями удалось ему убедить местное правительство в необходимости открытия на планете госпиталя.
Человеческое общество на Ботсване постепенно деградировало, и это трудно было не заметить постороннему наблюдателю. С того памятного для всего человечества галактического года, когда началось переселение народов с Земли на другие планеты, прошло более двух столетий. Человечество чётко разделилось на несколько частей. Так называемые «Планеты первой линии» — Московия, Аризона, Швиц, Коричневые миры и некоторые другие — далеко ушли по пути прогресса, создали высокотехнологические общества с высоким уровнем жизни. Планеты второй линии, типа Ботсваны — там в лучшем случае обитатели топтались на месте, но, бывало, и постепенно утрачивали свои передовые позиции в области науки и техники, отступали шаг за шагом, с трудом порой удерживаясь на грани, за которой обвальный необратимый регресс. Им не под силу было удерживать высокотехнологические позиции. Навсегда, казалось, канувшие в Лету экономические, экологические проблемы давали знать о себе. Воскресали старые и забытые болезни, некоторые претерпели существенные изменения, приобретали более опасные формы. Появлялись и инопланетные бактерии, порой весьма жуткие.
Негритянское население, составлявшее основное большинство человеческой колонии на Ботсване, постепенно вымирало. Потому-то и добивался Сомов создания этого передвижного госпиталя-автомата, а в дальнейшем разворачивания здесь и в других подобных мирах сети подобных медучреждений, в которых место среднего и младшего медперсонала занимали расторопные и все умеющие биороботы. В таких госпиталях могло работать сравнительно небольшое количество врачей. Пока же их места занимали юные практиканты из космоакадемии, которых Сомов выбрал сам.
Больше всего опытному госпитальеру нравились Инга Борисова, изучавшая акушерство и гинекологию, и Виталий Стасенко, стажировавшийся по хирургии и регенерации утраченных человеческих органов. Да и остальные слыли на факультете любимчиками преподавателя Сомова. Все, кроме Иллариона Бугрова, с которым Сомов постоянно ругался и спорил. При этом какое-то внутреннее чутьё, собственная интуиция подсказывало ему, что из Иллариона может получиться в будущем классный специалист. Наверное, поэтому Сомов и включил его в состав «Первой медико-космической бригады», отправившейся на летний период стажироваться на Ботсвану.
Сидя в своём кабинете, Сомов включил СТ-визор и вызвал информблок последних известий. На противоположной от него стене возник голубой луч, превратившийся в развёрнутый экран.
— Поступили сообщения с мест, — заулыбалась в глубине экранного проёма чернокожая губастая красотка. — Последние очаги сопротивления приверженцев сатанинской секты, именуемой «Храмом Ожидания», подавлены. Успешное наступление правительственных сил лишило повстанцев надежд на поддержку большинства населения в провинциях заселённой части планеты…
Прислушиваясь к тому, о чём вещала диктор, Сомов невесело покачал головой. Политическая жизнь Ботсваны была незамысловата. Здесь боролись за власть, ничуть не стесняясь в средствах, две общественные структуры, оформленные в виде госинститутов, политических партий. Фактически за ними стояли две различные идеологии, развившиеся изначально из двух религий — Буду и «Храма Ожидания». Приверженцы древней религии Буду поклонялись тёмным силам зла, как поклонялись им многие поколения предков. Они как фиговым листом прикрывались привычными лозунгами о заветах предков, о грядущей эре процветания и не стеснялись обличать в мракобесии и злонамеренности своих оппонентов. Силы, объединённые «Храмом Ожидания», выглядели гораздо более пристойно. Власть их интересовала более в части самообороны от Буду. Атак они больше помышляли о высоких материях и с удовольствием вообще бы отдалились от мирских проблем. Задолго до появления колонистов с Земли на Ботсване существовала высокоразвитая цивилизация, названная «цивилизацией приоров». Что они представляли из себя и куда исчезли, никто конкретно не знал. Многие полагали, что представители прежней суперцивилизации никуда не делись. Они просто ушли в один из сопредельных миров, о существовании которых уже три сотни лет твердят физики, и теперь внимательно следят за тем, что творится в их родном мире. Приверженцы идеологии «Храма Ожидания» считали, что приоры обязательно вернутся и всенепременно призовут к ответу тех из нынешних обитателей Ботсваны, кто больше других причинил планете, вреда и несчастий. Эта незамысловатая идея, как и положено у негров, была обставлена множеством диковатых ритуалов и мистерий.
— Посмотрите и запомните лицо преступника, продолжала между тем вещать дикторша по Ст-визору. — Всех, кто видел этого человека и может назвать его нынешнее местопребывание, ожидает награда в двадцать шесть тысяч ботсванских крон.
— Ага, — кивнул Сомов. — Зарплата за пятнадцать лет работы на приисках. Дороговато.
— Сообщите нам или в Министерство порядка об этом преступнике — и вы станете богаты. Недонесение о местонахождении преступника будет расценено как государственное преступление. Ещё раз вглядитесь в это лицо, — закончила дикторша.
Сомову совершенно не обязательно было «вглядываться» в экран, он и так узнал того, чьё изображение передавали в программе новостей. Это был Главный жрец «Храма Ожидания». Значит, плохи дела у сторонников этого движения, если их лидера объявляют государственным преступником, подумал госпитальер.
Мелькнул красный сигнал. Справа от Ст-проёма возникло ещё одно изображение — дежурного робота, следившего за безопасностью на периметре силового поля, окутывавшего госпиталь.
— У периметра человек, — коротко доложил робот с лицом-маской, на которой застыла восхитительная улыбка героя многочисленных компьютерных СТ-фильмов о космических похождениях командора Грубса, по которому с ума сходило целое поколение молодых киноманов на разных планетах.
— Что с человеком? — осведомился госпитальер.
— Не могу определить точно. Мешают странные энергетические помехи. Информация не проходит… Выслан экипаж роботов-санитаров… Информация получена. Человек ранен. Организм отравлен. Требуются срочные мероприятия по дезинтоксикации организма и оперативное вмешательство.
— Покажи мне раненого! — потребовал Сомов и тут же удивлённо присвистнул, увидев на экране лицо Главного жреца «Храма Ожидания» — государственного преступника! Тут же он, приняв решение, твёрдо сказал: — Срочно доставить раненого в приёмный покой и оказать весь комплекс специализированной медпомощи!
Сделав распоряжения, Сомов нехотя встал со своего уютного кресла и, вздыхая, направился в приёмный покой. Нет, ни теперь, ни в ближайшем будущем ему не видать полноценного отдыха, как своих ушей. А что, может быть лучше покоя, отрешения от каждодневной суеты, что заменит неторопливую спокойную работу ума, размышления, поиск новаторских решений в науке. А тут только позволишь себе чуть-чуть расслабиться, как сразу кто-то обязательно помешает…
В приёмном покое его поджидали стажёры Стасенко и Краминов.
— Никита Фёдорович, у пациента в руке зажат какой-то странный предмет типа обычного булыжника, — проговорил Стасенко, увидев Сомова. — Я хотел разжать его пальцы, но ничего не выходит. Похоже, этот камень можно отобрать у него только вместе с рукой.
— Ну и оставьте ему эту драгоценность, — отмахнулся Сомов. — Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не, мешало работать… Давайте-ка, други мои, отправим пациента в диагностический комплекс!
Через некоторое время Сомов, глянув на результаты исследований, отразившиеся на экране контрольного монитора, удивлённо воскликнул:
— Вы только посмотрите на это! Нет, такого просто: не может быть…
Краминов, глянув через плечо учителя на экран, изменился в лице.
— Подобного я ещё не видывал, — сказал он. — Это же ходячий труп. Вы только заметьте, сколько в него яда накачали. Да ещё какого!
— Но самое любопытное, этот яд сам разрушается прямо на глазах, — с придыханием проговорил Сомов. — Ну и ну! Организм самостоятельно без нашей помощи нейтрализует смертельную дозу… И всё же прогноз для этого пациента скорее всего неутешительный. Pessime, сиречь безнадёжно…
— Хотели тебя удавить в постели, — хмыкнул Большой Рекс. — Но тебе не всё равно, как подохнуть, ублюдок?
Замойски прикинул расклад. Рекс, пятеро его приятелей. Виброудавка, автомат, три пистолета— два из них спрятаны в кобурах. Ну что ж, можно работать.
Малютка Пен был наверняка мёртв. Старый гангстер был, конечно, законченным негодяем, готовым продать кого угодно. Но Замойски всё-таки жалел его. Обаятельный, сильный, он не заслужил участи погибнуть от руки своего друга. И всё-таки погиб.
Рекс презрительно ткнул носком ботинка голову Пена — и та покатилась по камням пола. Виброудавка работала куда лучше тяжёлого меча в древности.
Рекс кивнул. Проныра поднял ЭМ-автомат.
Гимнастика «Тучэй» позволяет играть со временем. Всё стало будто замедляться. На миг Замойски расслабился. Превратился в лёгкий ветер. В невесомую снежинку, несущуюся над землёй. Он стал будто прозрачным, невидимым. Он преисполнился вселенского спокойствия. А потом взорвался действием.
Пули заколотили по камню, рикошетя от него. Проныра так ничего и не понял. Куда делся этот шустрый парень, он смог додумать на том свете. Удар ребром подошвы ноги перебил ему горло.
Второй бандит потянулся к кобуре. И смог перекинуться словечком о странностях всего с Пронырой — на том свете. Ребро ладони переломало шейные позвонки. Третий забыл о пистолете и рванулся вперёд.
Он попытался ударить Замойски огромным кулаком. И кулак стукнулся о стену.
Три пальца впились в солнечное сплетение, а потом воткнулись под ухо. Ещё один труп. Замойски работал как танк, ворвавшийся в стан врага и давящий всех гусеницами.