Святослав тоже курил, хотя не так судорожно, как его подчиненный. А когда Раткин вытащил из пачки очередную – пятую за последние десять минут – сигарету, майор посмотрел на него вопросительно: мол, что, серьезно?
Капитан стушевался и попробовал запихнуть сигарету обратно в пачку.
– Все, не буду больше, – но руки у него так дрожали, что сигарета переломилась и засыпала ему брюки табаком.
– Ты кури, кури, – успокоил его Святослав. – И, самое главное, ноздри мажь.
Похоже, эти простые слова подействовали на Раткина успокаивающе. Он перестал судорожно дергаться, убрал пачку в карман, так и не вытащив следующую сигарету, и даже вздохнул.
– Да тут вроде вони-то и нет уже, – произнес он с сомнением. Пытаясь уговорить в первую очередь себя самого. – Засохло все.
– Вони нет. Атмосфера есть.
Сколов вскочил на ноги и зашагал из стороны в сторону:
– Короче, все, боец. Поехали, продолжаем. Работаем. Что тут произошло?
Капитан попытался сосредоточиться и включиться в обсуждение. Он посмотрел в сделанные ранее записи, поводил пальцем по строчкам и ответил:
– Двойное убийство. Убиты предположительно Тагир Багиров и… неизвестный наркоман, судя по забитым венам.
– Отпечатки пальцев?
– Уже не осталось.
– Зубы, татуировки?
Соколов сунул руки в карманы куртки. Взгляд его был устремлен в пространство. Создавалось впечатление, что где-то там, в параллельной реальности, написан список действий, которые необходимо выполнить. Инструкция эффективного продвижения расследования.
– По остаткам кожи пробить отпечатки. Идентифицировать! Пробить все наркодиспансеры! Дальше. Причина смерти?
– Это к судебно-меди… – начал Раткин, но начальник его тут же перебил, бросив разочарованный взгляд:
– Ну, визуально. Путем каких средств было осуществлено убийство? Будем все пробивать: где изготовили, откуда добыли, где видели… Быстрее, быстрее, хоп-хоп-хоп!
Руки майора стали быстро перебирать воздух, будто жонглер подбрасывал и ловил мячики. От такого напора Раткин терялся еще сильнее, нервничал и силился не отстать от начальника. Получалось плохо, но зато он почти полностью забыл об ужасной картине преступления, переключившись на мозговой штурм.
– Э-э-э… Были использованы: котел… Ну, он тут всегда стоял. Это же птицефабрика.
– Так, дальше?
– Цепи с балки, тросы. Это тоже было.
– Дальше? Быстро, быстро!
– Э-э-э…
– В котле что?
– Вода. Около пятидесяти литров. Да. Откуда взяли?
Капитан снова полез в записи, перевернул пару страниц, нашел нужное место:
– Предположительно, снег растопили. На экспертизу послали уже.
– Как была нагрета? – молниеносно задал следующий вопрос Соколов, не давая помощнику расслабиться.
– Генератор. Новый. Где купленный, неизвестно. Ребята смотрят уже.
– Так, дальше? Как он заработал на заброшенном заводе?
– Ну, это же генератор, – удивился Раткин. Вопрос ему показался странным, и он стал объяснять: – Врубили, провели кабеля, до котла накинули…
– «Кабеля», блин! – гаркнул Соколов, многозначительно глянув на капитана. Тот не сразу понял, что имелось в виду неправильное ударение. – «Кабели» нужно говорить.
– Ага, все, – сразу сообразил тот. – Тоже на экспертизу.
– Дальше? – Святослав заходил туда-сюда быстрее, загибал пальцы. – Всех электриков, связанных, несвязанных, – всех проверить.
– Есть! Еще, думаю…
Но мысли Раткина майора сейчас не интересовали, он был полностью погружен в свой алгоритм, быстро обдумывая всевозможные аспекты дела:
– По телам. Когда наступила смерть?
– В среду. Если быть точнее…
– Сразу пробить! Сразу: наркодиспансеры, дурки, подозрительных, бывших подозреваемых. Вторник, среда, четверг. Дальше?
– Короче, по телам. Характеры травм показали, что…
– Еще, – продолжал следовать за своими мыслями Святослав, практически не слушая собеседника. – Полную трасологическую экспертизу. Два тела сюда привезли. Принесли. Как? Завод был заброшенный, на пыли должны были остаться следы. Следы, вся тема: шины, все прочее. На улице, здесь. Все проверить.
На последней фразе до него наконец-то дошло, что Раткин тоже что-то говорил. Соколов замер на месте, повернул голову и посмотрел капитану в глаза:
– Извини, я перебил. Продолжай, пожалуйста.
– Э-э-э-э… Короче, по телам. Согласно показаниям судмедэксперта, тела еще живых…
– Прости, еще раз. – Палец майора указал на блокнот, из которого подчиненный зачитывал имеющуюся информацию. – Желудок, ногти, зубы. Что жрали, где? Что пили? Самогон если – где гнали?
Раткин записал очередное распоряжение и вернулся к докладу:
– Характер травм показал: тела еще живых людей опускали в кипящую воду на лебедках в течение суток.
– Опа, отлично! – с некоторой отстраненностью прокомментировал Соколов, обдумывая что-то свое. Но полученные данные явно дополнили его картину. – Так, дальше?
– Причем каждое тело погружали в кипящую воду, потом извлекали и начинали погружать следующее.
– То есть одна жертва смотрела, как мучается другая. Дело Фишера читал?
– Ну, так… – стушевался капитан, стало понятно, что он, скорее всего, даже и не слышал ни о каком «деле Фишера» до нынешнего момента. Впрочем, Святославу это было неважно. Он плыл в своем потоке рассуждений, выдавая лишь часть из них во внешний мир. Диалог сейчас, по сути, ему был не нужен. Важность имели только информация, уточнения и возможные выводы.
– Ну, это не к месту, – махнул он рукой. – Наш убийца – это… Вот он, я уже чую его… как он наслаждается страданиями… Это садист. Садист. Почему он садист?
Майор резко повернулся к Раткину и ткнул пальцем в его сторону, будто передавая эстафету. Но тот снова замешкался, переспросив с полным отсутствием понимания в голосе:
– Почему он садист?
– Почему он садист? – удивился Соколов.
– Почему он садист? – Вопрос превратился уже в абсурдный набор слов, и капитан засмеялся. В смехе явно проскакивали истерические нотки. Тем не менее он ответил: – Потому что получает наслаждение, возможно, сексуальное, от того, что видит мучения других людей.
– Нет. Это-то понятно. – Святослав вздохнул и снова начал ходить, озвучивая свои рассуждения: – Я имею в виду, почему он таким стал? Потому что… Ну, я, собственно, не знаю почему. Но одна из предположительных версий такова: садистами становятся из-за проблем в детстве. Обижали, унижали. Чмырили. – Он снова указал пальцем на блокнот: – Поднимите старые дела! Поговорите с воспитателями в детских садах, учителями в школах. Это не так сложно. У вас и школ, и детсадов – всего штук десять. Учитывая то, что убийце от 17 до 50 лет, можно приблизительно понять и опросить.
– Товарищ майор…
На лице Раткина проступило раздражение вкупе с усталостью. Идея начальника ему явно не понравилась. Более того, она ему показалась глупой и даже абсурдной. И он постарался это донести как можно вежливее и доходчивее. В конце концов, Святослав был человеком новым, города не знал и судил о нем с совсем неправильной точки зрения, по мнению местного жителя:
– Ну, дела мы поднимем, конечно. Только не думаю, что что-то серьезное найдем. У нас городок маленький. Нравы спокойные.
– Угу. Спокойнее не придумаешь прямо, – криво усмехнулся Соколов, глянув за спину собеседника, туда, где стоял котел с вареными трупами.
Раткин поморщился, но отступать не собирался:
– Да это сейчас началось безумие какое-то! Я сорок лет в Медвежьем живу. В милиции двадцать лет. Отец мой тоже в милиции служил. У нас круче убийств по пьяни не было никогда и ничего. Или там разбой, да? С топорами, с винтовками. Потом приходишь к ним домой и берешь пьяных. Вот и все. У нас тут чужаков-то не очень любили до поры до времени. Я вот даю рупь за сто – не наших это дело. Не наших!
Майор остановился и внимательно посмотрел на заместителя. Затем подошел, сел рядом и очень спокойно стал объяснять:
– Видишь, как хорошо, что я не знаю ваших людей. И потому я вправе сомневаться. – Его взгляд уперся в глаза собеседника, тот буквально физически ощутил давление и отвел глаза. – Всех надо проверить, – настаивал Святослав. – Всех! Но ваших – в первую очередь. – Сделал паузу и уже мягче добавил: – С сыном-то что? Приведи-ка маму в управление, я допрошу насчет того, был ли он тогда дома. И соседей.
– Так точно, – буркнул Раткин. Было видно, что он изо всех сил сопротивляется точке зрения начальника, но семя сомнения уже прорастает. Заставляет думать, пытаться смотреть на все с другой стороны.
– Я, как подумаю, не могу понять! – воскликнул он в сердцах. – Не могу!
Майор кивнул и снова встал – не сиделось ему на одном месте. Бурление мыслей требовало постоянного движения.
– У вас и шинков наркомановских тоже не было. Появились же! И теперь ваши нарколыги всем другим фору дадут. И гастарбайтеров… – Майор оборвал сам себя: – Блин, говорим много. – Сделав рубящий жест, будто отсекая всю ненужную болтовню, Соколов в который уже раз ткнул пальцем в блокнот, отдавая очередной приказ: – Да, надо проверить всех иногородних, кто у вас живет.
– Мы, в общем, приближаемся к тому, чтобы просто проверить абсолютно всех жителей города.
Раткин криво ухмыльнулся, не скрывая иронии в голосе. Но Святослав его иронии не принял. Он резко повернулся на каблуках лицом к капитану и подтвердил со всей серьезностью:
– Да. Всех.
Капитану не оставалось ничего другого, как смириться и записать.
Глава 34
Я словно лекарь, вооруженный острейшим скальпелем.
Я сам словно скальпель в руке Его.
Преданный всеми,
Брошенный всеми,
Я томился в темнице,
Пока мне не дал руку Господь.
Для чего ты спас меня? Какой подвиг я должен совершить для Тебя?
Ты ясно дал мне понять, что все то, что я делал раньше – все было не нужно.
А что же нужно?