– Есть-пить можно? – с недовольством пробурчал Сковородько.
– Можно, – невозмутимо кивнул Соколов. – Все делаете как обычно. В парилку тоже можно – они, – палец указал на «часы», – температуру и воду выдержат. Но! Как только что-то подозрительное происходит, сразу нажимаете вот сюда. И мы сразу врываемся – мы в подсобке за лестницей будем сидеть.
Мэр стал надевать аппарат на руку, долго боролся с ремешком, пытаясь застегнуть его одной рукой. Получалось плохо, видимо, не часто ему приходилось делать это самому.
– Лося что-то долго нет, – бросил он, хмурясь.
– Позвоните.
– Да не берет он трубку. Может, сейчас подъедет.
– Ну, ждите, – пожал плечами Святослав и подал знак «обслуживающему персоналу». – Короче, все отходим на позиции. Если что – сразу на кнопку.
– А если Лось не приедет? – поднял голову Сковородько. Он наконец-то справился с застежкой и теперь выжидательно смотрел на майора.
– Почему это? Мы ж договаривались.
Пухлые плечи Кузьмы Кузьмича подпрыгнули и опустились.
– Ну, может, по бизнесу что. Вдруг вызвали срочно куда на объект, а он телефон забыл дома.
– Ничего. Ждите. Отдыхайте, попарьтесь, покушайте.
Кивнув на прощание, Соколов и оба здоровяка вышли из комнаты, оставив мэра в одиночестве. До комнаты, в которой расположилась засада, было совсем недалеко. Милиционеры молча вошли, переглянулись, проверили оружие и расселись по местам – ждать. Внезапно у Святослава из кармана запиликало. Он нахмурился, вытащил мобильный и нажал кнопку приема:
– Да?
В комнату ворвался неразборчивый крик – кто-то что-то верещал на том конце, захлебываясь и сбиваясь. Сморщившись, Соколов отодвинул трубку от уха.
– Не ори так, – приказал он. Децибелы сразу упали, но говорил звонящий все равно громко и торопливо. Дослушав, майор кивнул, будто собеседник мог его видеть, и поднялся:
– Все, я выезжаю. Ребята посидят.
Он посмотрел на здоровяков и сказал:
– Так парни, у меня ЧП, я выезжаю.
Передав им приемное устройство от «часов» Сковородько, Святослав быстро вышел из комнаты.
Тем временем Кузьма Кузьмич откровенно скучал. После ухода милиционеров он минуту порассматривал девайс, который ему дал Соколов. Думал даже нажать на какие-нибудь кнопки, но сдержался. Посмотрел по сторонам, вздохнул, стащил майку и спортивки, оставшись в одних трусах. В конце концов, почесав грудь, решил-таки пойти в парилку, не дожидаясь Лося. Да и хрен с ним! Тоже мне, цаца выискалась. Жди его, понимаешь…
Сковородько решительно подошел к двери, которая вела прямиком из комнаты отдыха в парилку, и зашел внутрь. Однако не прошло и десяти секунд, как он вернулся обратно, будто забыл что-то важное. Крякнув, налил себе в стакан водки, одним махом выпил, подошел к окну, открыл форточку и закурил – пачка сигарет с зажигалкой лежала на подоконнике. После нескольких затяжек Кузьма Кузьмич тяжело вздохнул и присел на подоконник. Ветерок из форточки шевелил его редкие и уже почти седые волосы.
Глава 43
Святослав шел через знакомый двор усадьбы Лосева и хмуро глядел по сторонам. На дорожке было много милицейских машин, вокруг сновали несколько десятков человек в форме. Завидев Раткина, майор махнул ему рукой, подошел и остановился рядом. Капитан опрашивал свидетелей, сейчас как раз говорил с охранником. На вид тому было лет двадцать пять. Парень был в шоке – его всего трясло, цвет лица больше подошел бы покой нику.
– А как глянули-то, как глянули, – сбивчиво говорил он, уставившись в одну точку, – там Гриня Толстый дубинкой мишку ткнул… Мы видим, что там не того чего-то. Башка болтается, а все остальное – мягкое. Гриня дубинкой ткнул, и мы сморим, там черное что-то! И шкура разошлась – а там Лосев лежит мертвый! Кто-то мишку убил, выпотрошил, а Лосева в шкуру зашил!
– Да как же… – охнул усатый капитан и повернул голову к начальнику. – Как такое можно вообще?
– Так, давайте без соплей, – одернул его Соколов. – Мы уже знаем, что убийца наш на многое способен. – Он сделал знак одному из ближайших милиционеров: – Раткин, пусть с ним другие доработают.
– Там в домике допрашивают телохрана и шофера Лосева, – отрапортовал капитан, когда они оказались подальше от свидетеля. – Их нейтрализовали каким-то снотворным. Их сейчас осматривает врач. На шее след от укола. Но к ним никто не подходил – почему они и в непонятке. Раз – и очнулись только через два часа. Колдовство ка кое-то.
– Наука! – криво усмехнулся Святослав. – Сила науки творит сейчас куда более удивительные вещи, товарищ капитан. Пневматическая винтовка и шприц-капсула со снотворным. Метров на семь стреляет.
– Черт, я как-то об этом не подумал. Это же только в фильмах бывает! Про террористов.
– Нет, почему? Это санитары города – команды очистки от бродячих животных – применяют. Егеря тоже в заповедниках, если лоси там выходят куда не надо. Или медведи. Расширяйте кругозор, Раткин.
Капитан закивал, что-то усиленно обдумывая:
– Ну, тогда все сходится. Убийца из этой воздушки выстрелил во всех по очереди.
– А водитель?
– Окно в машине открыто было. Вполне можно было выстрелить. У него как раз след от укола вот тут. – Раткин ткнул пальцем себе под левое ухо. – Водитель так и показал: курил, голову в окошко высунул. Больше ничего не помню.
Соколов автоматически качал головой, будто бы соглашаясь со словами собеседника, но слушал его вполуха. Какая-то мысль занимала его больше, чем уже понятная схема с отключившимися телохранителем и водителем.
– А эта тема с медведем… – заговорил он через минуту. – Вы охотник, как это сложно, вообще?
– Да не очень, если умеешь, – пожал плечами Раткин. – А наш герой, как видно, не простой охотник. Стрельнул в медведя этой ампулой. Дал по башке топором – вон с пожарного щита снял. На скорую руку, но очень умело освежевал медведя. Грубо очень: кости оставил, куски мяса большие. То есть даже не освежевал, а просто вырубил в нем такую нору. Потом перетащил на себе Лосева из машины – он там кепку потерял, мы нашли, так что это тоже ясно. Медведя освежевал он минут за десять.
– А охрана? – задал резонный вопрос Святослав и оглянулся на КПП и дающего показания перепуганного охранника.
Раткин скривился и махнул рукой:
– Кот из дома – мыши в пляс. Только шеф вышел, они музон врубили. Чего им бояться-то? Они ж крутые!
Майор кивнул, вытащил из-за пазухи свой любимый блокнот и стал делать пометки.
– А зашить в шкуру – это тоже просто?
– Ну, он как бы не очень напрягался, – продолжил пояснять капитан. – Медведь-то здоровенный был. Он Лосева тоже расчленил и в эту нору из мяса запихал. Вот и все. И собак спустил.
– Ну, теперь зато стало ясно, что на нашу встречу Лосев не придет.
Из груди Соколова вырвался сокрушенный вздох – все-таки он делал большую ставку на эту засаду, а теперь все коту под хвост. Снова надо начинать чуть ли не с начала. Убеждая себя самого и попутно пытаясь смириться с этой неутешительной мыслью, он резюмировал:
– Так, значит, как видно, наша идея с засадой может и не сработать. Ну что, даем отбой Сковородько.
Убрав блокнот и вытащив мобильный, майор набрал номер мэра. Первые пару гудков выражение его лица не менялось, но чем дольше Кузьма Кузьмич не отвечал, тем обеспокоеннее становилось выражение лица Соколова. В конце концов он замер на месте, крепко сжав челюсти, затем рванул с места, по пути набирая уже другой номер. Там трубку взяли почти сразу.
– Вы что там, уснули?! – заорал Святослав. – Бегом к мэру!
Еще не добежав до своей служебной «Волги», он крикнул шоферу:
– Быстро заводи, к бане едем!
Майор рванул на себя дверцу машины, но снова замер, будто вспомнив что-то чрезвычайно важное. Он быстро обернулся к капитану, который по инерции увязался за начальником (и, как оказалось, очень кстати), и резко бросил:
– Раткин, сейчас же ко мне зама Лосева приведи! Да скорее!
Повторять дважды не пришлось. Усатый бегом бросился к кучке милиционеров и свидетелей, которые разговаривали неподалеку, и через пару секунд подвел к Соколову здоровенного бандюгана с абсолютно растерянным и перепуганным выражением лица.
– Вот что, Котов. Учителя, – без предисловий заявил милиционер и смерил помощника Лосева тяжелым взглядом.
– Какие учителя?..
– Которые в подвалах у вас сидят. Не повторяйте ошибок вашего бывшего шефа.
Наградив здоровяка на прощание многообещающим взглядом, Святослав сел в машину, и она тут же рванула с территории усадьбы.
В комнату отдыха, в которой Соколов недавно оставил мэра, он ворвался с такой скоростью, что едва не разбил дверь о стену.
– Что, не успели?!
Голос больше походил на яростный клекот ястреба, чем на человеческую речь. Переодетые обслугой милиционеры мигом взлетели со стульев и потупились. Сказать им было нечего. Да и что говорить – Святослав все мог увидеть собственными глазами.
В дальнем конце комнаты, на стуле, в одних трусах грузно сидел Сковородько. Голова была безвольно запрокинута, на подбородке засохла слюна, на лбу красовалась жирная зеленая точка. Признаков жизни Кузьма Кузьмич не подавал.
Соколов подошел к телу, на ходу спросив:
– «Скорую» вызвали?
– Вызвали. И опергруппу тоже.
– Дайте простыню. Прикроем. Все-таки мэр.
Один из спецназовцев снял с крючка у входа в парилку белую простынь и протянул начальнику. Тот взял ткань, подошел ближе к телу и уже собрался было прикрыть глаза покойного, как в этот самый момент веко мэра едва заметно дернулось. Майор вздрогнул и немедленно приложил пальцы к шее Сковородько – проверить пульс.
– Живой, – ошарашенно выдохнул он. – Пульс слабый, но есть.
– Ну, слава богу. Повезло, – потер лоб один из оперативников.
– Повезло ему, но не вам.
Святослав швырнул простынь на диван возле все еще накрытого стола и со злостью уставился на подчиненных:
– Вам, граждане, придется на стол удостоверения положить. И на скамью подсудимых отпр