Представляете, как мне было обидно? До слез! Ведь собиралась, все время собиралась поставить машину на ремонт, почти поставила уже! А теперь что делать? То есть что теперь делать, это понятно — звонить Гошке. Мой старший товарищ, великий волшебник, явится, окутанный тучами, и, громыхая молниями, скажет: «Крэкс, фэкс, брэкс!» — и… вы что, правда решили, что он заставит собраться развалившееся сцепление? Нет, конечно. Он прицепит трос к моему несчастному москвичонку, посадит меня за руль и повлечет нас на станцию техобслуживания. И какой величины там очередь, для меня теперь не имеет значения — пока машина не встанет на ремонт, я оттуда не уйду.
Ой, Гошка же только сегодня грозился, что откажется меня тащить! Не со зла, разумеется, а исключительно в воспитательных целях. Может, действительно вызвать эвакуатор? Дороговато, наверное, выйдет, зато там мужиков мои взаимоотношения с машиной не волнуют: они «москвич» погрузят и отволокут на СТО, причем молча. Ну, разве что отпустят пару шуточек на мой счет — это ничего, это можно стерпеть. А от Гошки я чего только не наслушаюсь! Напарник не из тех людей, которые один раз высказывают свое мнение и на этом успокаиваются. Нет, он искренне уверен, что нотации, читаемые меньше недели, до сознания воспитуемого не доходят, и всю норму я получу полностью, можете не сомневаться. Гоша парень добросовестный, он халтурить не привык, так что ближайшие семь дней я буду слышать только о правилах ухода за автомобилем и необходимости своевременного ремонта.
— Ритка, ты что здесь замерла? — Солодцев постучал в водительское окно костяшками пальцев. — Случилось что?
— А? — Я тупо посмотрела на него: и когда успел подойти?
Ну что за назойливый мужик: неужели до сих пор не понял, что нет у меня никакого желания с ним общаться? Еще спрашивает: «Что случилось?» Как будто он может чем-нибудь помочь! Хотя… хотя он как раз и может! Я быстро опустила стекло.
— Случилось! Сцепление, будь оно неладно!
Солодцев проявил благородство, на которое я не рассчитывала. Я-то думала, что мне придется изображать несчастную сиротку, уговаривая его провести спасательно-буксировочную операцию в сторону ближайшего СТО. Но Алексей, который с полуслова понял, в чем беда, сам предложил мне помощь и собственный, горячо любимый «лексус» в качестве буксира. Кроме того, он обещал подождать, пока я передам увечный «москвич» в умелые руки мастеров, и отвезти меня в офис «Шиповника». При этом спаситель даже не заикнулся о компенсации за потраченное на меня время — ни малейшего намека на ресторан или сауну! Согласитесь, благородство необычайное! А может, он просто решил, что с безголовой дурой, которая довела сцепление до такого состояния, знакомиться ближе и не стоит? Помочь ей из человеколюбия или из машинолюбия и закрыть на этом тему? Вот это было бы здорово!
Солодцев протащил меня два квартала, потом свернул в узкий — две машины едва разъедутся — переулок, немного попетлял по дворам и въехал в гостеприимно распахнутые, выкрашенные веселенькой зеленой краской ворота. Выпрыгнул из «лексуса» и махнул мне рукой:
— Выходи, приехали!
— Это СТО? — Я послушно выбралась из машины и огляделась. — А где мастера? И где очередь?
— Мастера работают, здесь без дела шататься не принято. И в очереди время терять тоже не принято. Люди договариваются по телефону и подъезжают к назначенному часу — вроде как вы, девчонки, в парикмахерскую записываетесь.
— Но как же тогда меня…
— Я по дороге позвонил, нас уже ждут. — Алексей подмигнул мне и многозначительно добавил: — Я здесь клиент старый, уважаемый, мне всегда навстречу пойдут. Пойдем определим твою тачку.
Тачку определили быстро. Правда, мастер, крепкий мужик лет пятидесяти, с роскошной, без единого седого волоса, шевелюрой, сначала, похоже, не понял, что за чудо вкатилось к нему во двор. Он с недоумением посмотрел на мой «москвич», потом, с сомнением, на меня и, наконец, перевел вопросительный взгляд на Солодцева.
— Барышня предпочитает отечественный автопром, — хохотнул тот в ответ. И объяснил мне: — Здесь в основном иномарки ремонтируют, а такое, — он небрежно махнул в сторону «москвича», — редко встречается. Но ты не сомневайся, Григорий Николаевич из твоего сироты конфетку сделает!
— У меня сцепление… — заикнулась я.
— И сцепление, и все остальное, что понадобится, — перебил меня Солодцев, снова, по-хозяйски, укладывая руку мне на плечо. — Полный пакет, Григорий Николаевич, как для меня!
— Сделаем. — Мастер обошел вокруг «москвича», внимательно его разглядывая, и повторил: — Сделаем. Вы мне позвоните завтра, ближе к вечеру.
— Что, завтра уже готово будет? — удивилась и обрадовалась я.
Мужчины переглянулись и обменялись очень похожими, обидными улыбками. Потом мастер отвернулся, а Солодцев снисходительно объяснил:
— Завтра, Риток, будут готовы результаты теста. Профилактический осмотр. Прикинь, там, кроме сцепления, наверняка еще целая куча головной боли.
— А-а-а… да, разумеется, — поскучнела я.
Тщательный осмотр по полной программе — это хорошо, кто спорит. Но последующий ремонт — дело не быстрое, и я, получается, остаюсь без машины на неопределенно долгий срок. Кроме того, очень интересно, какова стоимость услуг в этом заведении? Если они будут чинить «москвич» по расценкам иномарок… как говорил в одной старой советской комедии герой-бухгалтер: «Во что это выльется?»
Впрочем, теперь уже все равно. Не просить же Солодцева отбуксировать меня на другую СТО, попроще, с очередью из отечественных машин и с мастерами, которым в голову не придет делать полный профилактический осмотр.
Вы можете себе представить, как я была огорчена — даже не отреагировала должным образом на нелепое и оскорбительное «Риток»! Не придумала хлесткого, язвительного ответа, не стряхнула с плеча руку назойливого ухажера, не засветила ему в глаз… Вместо этого я позволила увести себя к «лексусу», усадить на широкое сиденье, крытое светлой кожей, и пристегнуть ремнем.
— Теперь в офис? — деловито спросил Солодцев. — В «Шиповник»? Или, — он игриво подмигнул, — устроим небольшой обеденный перерыв? Я здесь знаю неподалеку одно местечко достойное. Там и кормят прилично, и вместо общего зала такие уютные кабинетики…
— Может, лучше сразу в сауну? — язвительно предложила я, начиная оживать.
— А ты хочешь? — откровенно обрадовался он. — Не вопрос, поехали!
— Это была шутка. — Мой голос прозвучал немного резче, чем я хотела, но ведь этот тип уже начал вертеть руль, поворачивая, очевидно, в сторону сауны, в которой он тоже, несомненно, был старым и уважаемым клиентом! Господи, как же он бизнес свой ведет, если у него голова постоянно бабами забита?!
— Ха-ха, — жизнерадостно откликнулся он. — Вот что мне в тебе, Ритуля, больше всего нравится, так это что ты вроде вся на вид такая: фу-ты ну-ты, недотрога, а на самом деле — юморная девчонка!
— Я не вроде на вид «фу-ты ну-ты, недотрога», — все-таки ему удалось меня взбесить, и я сцеживала слова, как кобра яд, — я не «юморная девчонка». И попрошу запомнить, что я не Ритка, не Ритуля и уж тем более не Риток! Я — оперативный сотрудник детективного агентства «Шиповник» Маргарита Рощина, и обращаться ко мне следует именно так!
— Не вопрос, Маргарита Рощина, какие проблемы? — расплылся Солодцев в отвратительно довольной ухмылке. — Но ты точно не передумала в офис ехать? Прикинь, не обязательно в сауну, мало ли в городе приличных заведений. А еще можно…
— Алексей Игоревич, прекратите! — Я зло сверкнула глазами. — Или мы едем в офис, как можно быстрее и без посторонних разговоров, или я сейчас выхожу из машины и ловлю такси.
— В офис так в офис, не вопрос. Я же только предложить хотел…
Я уже набрала побольше воздуха, чтобы достаточно убедительно рявкнуть: «Остановите машину!» — но Солодцев неожиданно замолчал. Ехал, искоса поглядывая на меня, и, судя по вертикальной морщинке, появившейся между насупившимися бровями, о чем-то сосредоточенно размышлял. Возможно, о том, не пожаловаться ли ему Баринову на распущенность и хамство младшего персонала.
А вот пусть попробует пожалуется! Александр Сергеевич его, конечно, выслушает, но сам в подробности претензий вникать не станет, поручит разобраться в конфликте Гошке как моему непосредственному наставнику. И вот тогда-то Алексей Игоревич узнает много нового — и о распущенности, и о хамстве, а если начнет что-то вякать, то, возможно, и о рукоприкладстве! Право, я человек не кровожадный, но этот тип меня откровенно достал!
— Ладно, Маргарита Рощина, хватит дуться. Что мы, как двое глухонемых? Не хочешь меня слушать, сама расскажи что-нибудь. Из вашей практики — бывают же интересные случаи.
Я еще не остыла, поэтому посмотрела на него с откровенным подозрением. Но Солодцев, похоже, приставать не собирался — ему просто скучно было ехать в тишине.
— Про наши интересные случаи я рассказывать не могу. — Боюсь, мой ответ прозвучал не слишком дружелюбно. — Мы обещаем клиентам полную конфиденциальность. Вам ведь тоже не понравилось бы, если бы я о ваших проблемах с женой и с прочими дамами стала на всех углах рассказывать?
Моя холодность Солодцева не смутила.
— Да почему же, — хохотнул он. — Рассказывай, разрешаю. Пусть на моем примере народ учится. А может, мне вообще писателя какого найти? Чтобы написал про меня книжку, а денежки потом пополам! Или кино снять? Если актриску на роль Надьки подходящую найти и еще парочку таких, фигуристых: Светку с Наташкой изобразить, фильмец получится — закачаешься! Прикинь, «Оскар» гарантирован! Как ты думаешь?
— Я думаю, если вы хотите поговорить, то лучше найти какую-нибудь нейтральную тему, — немного смягчившись, предложила я.
— Это какую нейтральную?
— Ну-у… — Не говорить же ему, что я готова обсуждать любую тему, от перспектив полета последнего европейского спутника на Марс до проблем, возникающих при выкармливании утконосов, лишь бы наш разговор не касался самого Солодцева и сложностей его взаи