– У вас есть какие-либо догадки о том, что произошло?
– Я ничего не знаю. В последний год отношения между Глорией и отцом изрядно охладели. Мне кажется, они начали раздражать друг друга. Ничего серьезного. Просто множество мелочей. Я спросила у отца, и он сказал не брать в голову. Обыкновенные семейные проблемы.
– Вы не обратили внимания – вокруг вашего отца или матери никто подозрительный не крутился? – спросил Мазур. – Кто мог бы желать им плохого?
– Я ничего не знаю, но, как уже говорила, они никогда не посвящали меня в свои дела. Когда училась в старших классах школы, я хотела во время летних каникул подрабатывать в автосалоне, однако Глория и слышать об этом не желала. Она хотела, чтобы я училась. Говорила, что главное мое достоинство – мозги.
– А что вы знаете про ее поездки в Ларедо к матери? – спросила Кейт. – Ваша мачеха каждую неделю ездила туда, чтобы ее проведать, правильно?
– Глория ездила в Ларедо? Очень странно…
– Что в этом странного?
– Она без вопросов оплачивала дом престарелых, но навещала Нину нечасто.
– Они поссорились? – спросила Кейт.
– Глория никогда об этом не говорила, за исключением одного случая лет пять назад. Тогда она выпила слишком много и призналась, что Нина всегда была против ее замужества с моим отцом.
– Почему?
– Они поженились всего через восемь месяцев после гибели моей матери. И папа старше Глории на пятнадцать лет. По словам Глории, Нина считала этот брак про́клятым.
– Она так и сказала – «про́клятый»? – спросила Кейт.
– Глория также сказала, что ее мать была старого воспитания и считала, что мой отец должен был соблюдать траур по крайней мере год.
– Вы помните свою мать? – спросил Мазур.
– Очень смутно. У меня есть ее фотографии. Вообще-то, Глория собрала все снимки нас с мамой и поместила их в красивый альбом. Это было очень трогательно.
– Ваш отец сказал, что у нее есть квартира в Ларедо, где она останавливалась во время своих приездов, – сказала Кейт.
– Эта квартира у нее уже много лет.
– Для чего она ей? – спросил Мазур.
– Для поездок в Мексику.
– Зачем она ездила в Мексику? – настаивал Тео.
– У нее там были клиенты, любившие шикарные машины. Они платили огромные деньги, и Глория иногда лично перегоняла их.
– Обслуживание по высшему разряду…
– Некоторые машины стоили больше ста тысяч. Глория лелеяла таких клиентов. Она говорила, что когда им снова захочется потратить деньги, они обратятся к ней. – Девушка нахмурилась. – Вы полагаете, ее убили из-за машины?
– Она ехала вовсе не на дорогой машине, – заметил Мазур. – Тачка у нее была шестилетняя, совсем неказистая.
– Глория не ездила на старых машинах, – удивилась Изабелла. – Это не в ее духе.
– У вашей мачехи были проблемы со здоровьем? – спросила Кейт.
– По-моему, никаких. Я видела ее с месяц назад, когда Глория приезжала проведать меня в Вашингтон, и выглядела она нормально. В первый вечер немного устала, но сказала, что просто день выдался тяжелым. Утром она уже была в полном порядке. А почему вы спрашиваете?
– Патологоанатом обнаружил у вашей мачехи злокачественную опухоль в матке, – сказала Кейт.
– Это что, рак? – Изабелла вскинула голову.
– Да.
– Мне она ни слова не сказала… – Девушка недоуменно заморгала. – Вы уверены? Глория обязательно рассказала бы отцу, а тот не умеет хранить тайны.
– Патологоанатом был категоричен, – сказала Кейт.
– Господи… – Изабелла покачала головой. – Когда мы виделись в последний раз, Глория выглядела замечательно. Как обычно. На полную катушку, если вы понимаете, что я хочу сказать.
– Вы можете объяснить подробнее? – попросила Кейт.
– Я хочу сказать, она была накрашена и лучилась улыбками. Впрочем, Глория могла вести себя так и в состоянии сильного стресса.
– Что вы имеете в виду?
– Когда ее что-то беспокоило, она особенно тщательно старалась выглядеть идеально. На житейские трудности отвечала дополнительной косметикой. Кажется, теперь я понимаю, что у нее был рак, это объясняет, чем она была встревожена…
– Когда это было? – спросила Кейт.
– В прошлом году на Рождество. Я сдала сессию досрочно и приехала домой на несколько дней раньше, чем меня ждали. Глория была у себя в комнате, слушала музыку и разглядывала картины. Я спросила у нее, что случилось, и какое-то мгновение мне казалось, что она мне откроется. Но затем Глория улыбнулась и сказала, что всё в порядке. Больше я ее такой не видела.
Входная дверь открылась и громко захлопнулась. В прихожей раздались быстрые шаги. Встав, Мазур обернулся к вошедшему в гостиную мистеру Санчесу.
– Что вы здесь делаете? – резко спросил тот, переводя взгляд на свою дочь.
– Всё в порядке, папа, – сказала Изабелла, поднимаясь с места. – Они просто говорили со мной о Глории.
Санчес подошел к дочери.
– Я же сказал тебе не разговаривать с полицией без присутствия Беннета!
Похоже, Кейт больше интересовало его поведение, чем слова. Ее взгляд сосредоточился сначала на стиснутых кулаках Санчеса, затем на напряженно расправленных плечах.
– Зачем мне адвокат? – спросила Изабелла. – Мне задают прямые вопросы. Ты знал о том, что Глория больна?
– Напрасно вы ей сказали, – обратился к Мазуру мистер Санчес. – Ничего хорошего от этого не будет.
– Я по-прежнему не могу понять, как вашей жене удавалось скрывать болезнь от вас, – сказала Кейт. – Вы жили раздельно?
– Нет, разумеется. – Санчес вздохнул. – У меня было предчувствие, что с Глорией что-то не так. В последние семь-восемь месяцев она стала более замкнутой, более отрешенной… Но о том, что это рак, я узнал только от вас.
– Вы точно ничего не знали?
– Какое теперь имеет значение то, чем болела моя жена? Ее убил не рак, а пуля серийного убийцы. Остальное неважно.
– Как вы думаете, ваша жена знала, насколько серьезная у нее болезнь? – спросила Кейт.
– Сейчас, оглядываясь назад, я это вижу. – Санчес кивнул. – Когда Глория была чем-то встревожена, она с удвоенной силой принималась за работу, за друзей, за вечеринки. За последние пару месяцев устроила несколько шумных вечеринок…
– Если ваша жена знала, что больна, почему она среди ночи одна отправилась в Ларедо? – спросил Мазур.
Санчес покрутил на пальце потертое обручальное кольцо.
– Вы просто не знаете Глорию. Она никогда не сбавляла обороты. И если у нее на пути вставало препятствие, она его не объезжала. А мчалась напролом.
Глория Санчес, честолюбивая, порывистая, решительная, не признавала никаких ограничений. Возможно, муж и не знал о ее болезни, однако Мазур был уверен в том, что кому-то она исповедовалась. Поскольку Глория работала по восемьдесят часов в неделю, а с матерью не была близка, разумно было предположить, что у нее имелись друзья на работе.
– В каком из ваших салонов был офис Глории? – спросил Мазур.
– В том, что в центре Сан-Антонио, – ответил Санчес.
– А вы сами где работаете?
– Мастерская в двадцати милях к западу от города.
– Глория заведовала всеми салонами?
– Она осуществляла общее руководство. Повседневными делами занимались менеджеры отделений.
– Кто заведовал центральным? – спросил Мазур.
– Лина Нельсон.
Детектив черкнул имя в записную книжку.
– Зачем вы собираетесь говорить с Линой? Мою жену убил серийный убийца!
– Я рассматриваю дело со всех ракурсов, мистер Санчес, – сказал Мазур. – Благодарю вас за то, что уделили нам время.
Глава 12
Сегодня мы встретились. Когда она посмотрела на меня, мое лицо расплылось в улыбке. А когда отвернулась, у меня перед глазами возникла живая картина: я накидываю веревку на ее тонкую шею и душу. У меня это хорошо получается – улыбаться и планировать.
Сан-Антонио, штат Техас Вторник, 28 ноября, 16:15
Мазур и Кейт приехали в автосалон Санчесов, расположенный в центральной части Сан-Антонио. В сверкающем стеклом и хромом выставочном зале были представлены дорогие роскошные машины. Рядом с черным «Ламборгини Авентадор» стоял красный «Феррари‑488 Спайдер». Некоторые марки были знакомы Кейт, другие она видела впревые.
– Впечатляет, – произнес Мазур, проводя ладонью по полированному капоту «Ламборгини».
– Если честно, я машинами мало увлекаюсь. – Хейден обвела взглядом салон, ожидая увидеть появление продавцов. Их отсутствие говорило о том, что известие о гибели Глории уже дошло до сотрудников.
Подойдя к стеклу, Мазур заглянул в салон.
– Готов поспорить, вы ездите на чем-то компактном и неприхотливом. И, полагаю, белого цвета.
– Серебристого, – уточнила Кейт.
– Что на вас нашло, когда вы выбирали такой цвет?
Он снова ее поддразнивал, и Хейден помимо воли улыбнулась.
– Я предпочитаю простые и неброские вещи. Скучное бывает весьма приятным.
– Когда вы покупали машину, она стояла в выставочном зале или же на стоянке, чтобы ее можно было на время выдавать тем, у кого машина в ремонте?
– Я выторговала неплохую скидку.
– Иного я и не ожидал. У вас в квартире мебель купленная или арендованная?
– Купленная.
Открыв дверь «Ламборгини», Мазур сел за руль.
– Стандартная, практичная обстановка. Полагаю, маленький телевизор, кабельного телевидения нет, и много книг. – Он почтительно положил руку на рычаг переключения передач. – Я прав?
– Не очень далеко от правды. – Одно дело – составлять чей-то чужой психологический профиль, и совершенно другое – столкнуться с тем, что кто-то весьма точно составляет твой собственный. – В свое оправдание скажу только, что дома я почти не бываю, поэтому платить за кабельное не имеет смысла. – Она перевела взгляд на расположенный в дальнем конце зала офис.
Вздохнув, Мазур выбрался из машины.
– Сам я давно работаю в полиции и знаю, что мне нужен дом, полностью обособленный от работы. Такой у меня был в Чикаго. Отгороженный мир. Семья и друзья.