– У меня складывается такое ощущение, будто эти двое были в прекрасных отношениях, – заметил Мазур, рассмотрев фотографию.
– Определенно; на это указывают расслабленные позы, физическая близость, слегка изогнутые брови. Улыбка Глории напоминает ту, что я видела в рекламных роликах автосалона. Широкая, смелая, словно она что-то продает.
– И ни одной фотографии мистера Санчеса.
– Ни одной. Судя по обстановке, цокольный этаж церкви. Окон нет, на стене распятие. Также на столе большой кофейник и блюдо с пончиками. Мисс Кендрик участвовала в программе реабилитации.
– Но что делала на этом собрании Глория? – спросил Мазур. – Проверяла свою подопечную?
– Глория накрашена, у нее прическа. На ней дорогой брючный костюм. Ногти накрашены. Драгоценности. Она не пыталась не привлекать к себе внимания. Она ждала, что ее будут фотографировать. Быть может, это связано с благотворительной помощью бывшим заключенным. Вне всякого сомнения, реклама.
– Все сходится. Если убрать прическу и косметику, они очень похожи друг на друга. Как родные сестры. – Детектив достал из нагрудного кармана маленькую записную книжку. – Но они не сестры. Мисс Кендрик переехала в Техас пять лет назад из Калифорнии. Она помоталась по штату, жила в Хьюстоне и Остине, прежде чем обосноваться здесь. И действительно отбыла девять месяцев в тюрьме округа Трэвис за хранение наркотиков. – Он закрыл записную книжку.
– Глория в осенней одежде и легком пиджаке. И если сравнить ее образ с рекламой, отснятой летом, волосы у нее длиннее. Полагаю, эта фотография была сделана совсем недавно.
– Распятие на стене говорит о том, что это, скорее всего, церковь.
– Нужно проверить все церкви в радиусе трех-пяти миль от этого дома. Наркоманы, ставшие на путь выздоровления, не любят отдаляться от места своих встреч, особенно вначале. Ребекка хотела быть уверенной в том, что в случае необходимости сможет быстро попасть на собрание.
Мазур ввел запрос в сотовый телефон.
– В двух милях отсюда есть одна церковь, Святого Антония.
– Давайте заглянем туда. Быть может, там также видели Болдри.
Дорога к церкви в скромном жилом районе заняла меньше десяти минут. На стоянке уже было с десяток машин. Здание из бурого кирпича изобиловало арками и сводами, цифры над входом указывали, что церковь построена в 1899 году. Газон был аккуратно подстрижен, весь мусор собран.
Войдя внутрь, они оказались в погруженном в полумрак коридоре и, следуя указателям, направились в офис. Перед входом в офис висела подписка на цветы для алтаря. Рядом с плакатом, приглашающим желающих в воскресную школу, было объявление о том, что первая репетиция рождественского представления состоится через два дня.
Войдя в офис, они увидели небольшой стол, за которым работала на компьютере пожилая латиноамериканка с тронутыми сединой волосами. Оторвавшись от экрана, она улыбнулась. Толстые стекла круглых очков искажали ее глаза.
– Полиция? – спросила женщина.
Мазур и Кейт предъявили значки.
– Вам уже приходилось иметь дело с полицией?
Встав, женщина сняла очки.
– В нашем-то районе? Отец Хименес наставляет на путь истинный много заблудшей молодежи, так что полиция частенько заглядывает к нам. – Она протянула руку. – Я Мария Лоуренс, секретарь церкви. В настоящий момент отец Хименес навещает больницу, но, быть может, я смогу вам помочь. Кто именно вам нужен?
– Ребекка Кендрик.
– Ребекка? – Женщина покачала головой. – Только не говорите, что у нее неприятности. Она так упорно старалась наладить свою жизнь…
– Вы хорошо знаете Ребекку? – спросила Кейт.
– Да. Она обратилась к нам вскоре после освобождения из тюрьмы, а в прошлом году вступила в общество трезвости. Совсем недавно получила жетон за восемнадцать месяцев полного воздержания от спиртного.
– Что вам известно о ее прошлом? – спросила Кейт.
– Родом она из очень неблагополучной семьи. Когда жила в Лос-Анджелесе, частенько ночевала на улице. Она очень гордится своей новой квартирой и работой в кафе. По ее словам, ходят разговоры, что ее сделают управляющей.
Мазур показал фотографию Глории и Ребекки:
– Она была сделана здесь?
Женщина снова надела очки.
– Да. В подвале. Собрания проходят у нас несколько раз в неделю. И – подумать только, это же миссис Санчес рядом с Ребеккой! Я так переживала, когда услышала о ней… Такая замечательная женщина!
– Как миссис Санчес была связана с церковью? – спросил Мазур.
– Она была щедрым жертвователем. Миссис Санчес выросла в этом приходе, они с мужем венчались здесь. Больше того, сегодня утром мистер Санчес звонил мне насчет похорон. Дату он пока назвать не может. Я так понимаю, судмедэксперт еще не отдал тело.
– Миссис Санчес и мисс Кендрик дружили?
– У них были хорошие отношения. Миссис Санчес нравились огонь и честолюбие Ребекки. Она даже несколько раз приходила к нам на собрания, особенно в последний месяц.
– Вы знаете почему? – спросил Мазур.
– По-моему, у миссис Санчес были какие-то неприятности. Я заметила, что она себя неважно чувствовала, и когда несколько недель назад споткнулась, Ребекка помогла ей подняться на ноги.
– Миссис Санчес упала? – спросила Кейт.
– Они думали, никто не заметил, но я все видела. Миссис Санчес упала, и Ребекка помогла ей дойти до женского туалета. Они пробыли там несколько минут, а когда вышли, миссис Санчес все еще была бледной, но ей стало лучше.
– Они что-нибудь говорили о случившемся? – спросила Кейт.
– Не сказали ни слова. Ребекка ценила неприкосновенность своей личной жизни и не лезла в чужую. Вы хотите установить, кто застрелил миссис Санчес?
– Да, – подтвердил Мазур. – И теперь мы еще пытаемся установить, кто убил Ребекку Кендрик.
– Ребекку… – Это имя вырвалось сдавленным шепотом. – Ее убили?
– Да, мэм, – подтвердил Мазур. – Вчера ночью.
– Как?
– Пока что мы не можем это раскрывать, – сказал Мазур. – У кого-нибудь из прихожан вашей церкви были нелады с этими женщинами?
– Я понимаю, район у нас неблагополучный, но к нам приходят по большей части хорошие люди.
– И все-таки вы тесно общаетесь с прихожанами. Кто-нибудь проявлял повышенный интерес к этим женщинам?
– По крайней мере я ничего не замечала.
Кейт вывела на экран телефона фотографию Уильяма Болдри.
– Вы когда-либо видели в церкви этого человека?
– Уильяма? Да, конечно. Он не пропускал ни одной исповеди и обязательно приходил на службу по средам и воскресеньям. Очень приятный молодой человек. Вступил в наши ряды месяцев десять назад. Держится замкнуто. Но всегда с готовностью помогает, когда его просят.
Кейт помолчала.
– Он мог встретиться здесь с этими женщинами?
– Полагаю, такое вполне возможно.
– Он не вызывал у вас подозрений своими словами или поступками? – спросила Кейт.
– С какой стати? – Лицо женщины стало жестким. – Мне не раз доводилось видеть, как полиция назначает подозреваемого, после чего ищет все то, что подкрепит ее версию.
– У меня этого и в мыслях нет, – заверила ее Хейден. – Но вы не ответили на мой вопрос.
– Разумеется, нет! От Уильяма я видела только хорошее. Не далее как на прошлой неделе он заранее пришел перед собранием и помог расставить столы и стулья. Без него я час с этим возилась бы. Хороший, порядочный человек. И, предвосхищая ваш вопрос, – да, я знаю, что он сидел в тюрьме. Но Господь верит в то, что преступник может исправиться, и я тоже в это верю.
Мазур знал, какими коварными могут быть эти чудовища. Они способны прятаться у всех на виду и либо оставаться незаметными, либо быть столпами общества, до тех самых пор, пока их не разоблачат.
– Вы не знаете, где мы можем найти Уильяма Болдри?
– Если его нет здесь, он или на работе, или дома.
– Где он работает? – спросила Кейт.
– В автосалоне Санчесов. В ремонтной мастерской. Глория оказала ему поддержку, когда он освободился из заключения, и, полагаю, именно она указала ему на нашу церковь.
– Он проработал там только полгода, – возразила Хейден. – И летом уволился.
– Нам он говорил совсем другое. – Миссис Лоуренс покачала головой. – Что по-прежнему работает там.
– В каких отношениях Уильям был с мисс Кендрик? – спросил Мазур, меняя тему.
– В дружеских. Ничего романтичного.
– А Глория? – спросила Кейт. – В каких отношениях была с Уильямом она?
– В очень хороших. У них были свои шутки, которых больше никто не понимал.
– Они не разговаривали о чем-нибудь конкретном? – спросил Мазур.
– Всегда говорили тихо. Я ничего не слышала.
– А мисс Кендрик с кем-нибудь встречалась? – спросил Мазур.
– Встречалась, но только не спрашивайте у меня с кем. Пару раз я краем уха слышала, как она разговаривала по телефону. По тону я поняла, что это кавалер.
Поблагодарив миссис Лоуренс, Тео оставил ей свою визитную карточку. Выйдя на улицу вместе с Кейт, он поднял взгляд на безоблачное ночное небо, усыпанное яркими звездами.
– Мне нужно забрать свою машину, – сказала Хейден. – Она на стоянке перед участком.
– Будете искать новую гостиницу?
– Собираюсь навестить мать.
Мазур ответил не сразу.
– Могу отвезти вас прямиком туда.
– Просто высадите у моей машины.
– Хорошо.
Когда они выехали на улицу, Тео заметил:
– Миссис Лоуренс очень тепло отзывалась о Болдри.
– Тот Уильям, которого я помню, был умным и обаятельным, – сказала Кейт. – И вот теперь, выйдя на свободу, он снова очаровывает окружающих.
– С какой целью?
– Исключительно из корыстных побуждений. Если б эта дама из церкви знала, кто разгуливает среди паствы… Таких, как Уильям, тюрьма делает только еще более опасными. Они учатся от других заключенных умению скрывать свои мысли и казаться теми, кем нужно, чтобы добиться желаемого.
– Что еще вы помните об Уильяме?
– Я помню, как мы учились в школе. После того как мы с ним расстались, Уильям повсюду меня преследовал. Постоянно названивал мне. Он достал всю нашу семью. Ему доставляло наслаждение играть со мной, мучить меня. Так что сейчас для него только убить меня было бы слишком просто. Он еще не хочет заканчивать игру.