– Мама, ты правда довольна тем, что остаешься здесь?
– Я предпочитаю находиться поблизости от своих воспоминаний. Возможно, это не идеальное место для жилья, но мне оно нравится. Здесь тихо и спокойно. И много друзей.
Поставив омлет и булочку перед Кейт, мать села напротив. Пригубив кофе, она стала смотреть, как дочь ест. В детстве Кейт очень любила такие моменты. Мать понимала ее стремление побыть в тишине и в то же время получала удовольствие, находясь рядом с дочерью.
– Видела тебя в новостях, – сказала она. – На пресс-конференции ты была в центре событий.
– В Сан-Антонио произошло убийство, полностью повторяющее те, которые совершил Самаритянин. Со мной связалась местная полиция, и я занимаюсь этим делом вместе с одним детективом.
– Ты же задержала Самаритянина еще несколько месяцев назад.
– Этому убийце известны мельчайшие подробности преступлений Самаритянина.
Изучив ее, мать покачала головой:
– Я двадцать восемь лет была замужем за прокурором и родила двух полицейских. Я чувствую, когда ты что-то недоговариваешь. В чем дело?
Кейт откинулась назад, стараясь изо всех сил излучать расслабленную уверенность.
– Убийца обратился ко мне по имени. Но, учитывая мое недавнее появление в средствах массовой информации, в этом нет ничего удивительного. Никаких причин для беспокойства.
– Ты полагаешь, за столько лет я должна была бы привыкнуть к разговору про убийц. – Сильвия Хейден покачала головой. – Но я по-прежнему волнуюсь. Каждый божий день со страхом жду телефонного звонка, как тогда, когда мне позвонили и…
Груз вины стал еще тяжелее.
– Можешь говорить. Когда тебе позвонили и сказали, что мой бывший ухажер убил папу.
Мать накрыла руку Кейт своей.
– Этот мальчишка стрелял и в тебя.
– Но я осталась в живых.
Мать сдвинула брови.
– Я никогда не винила тебя в случившемся. Уже сто раз говорила это.
То же самое сказал и Митчелл, и Кейт оставалось только прятаться за логикой. До конца своих дней она не сможет подобрать слова, чтобы выразить чувство сожаления и вины.
Мать долго молча смотрела на нее, затем откинулась назад и пригубила кофе.
– Я представляла тебя ученым, увлеченно работающим в лаборатории, а никак не бегающей за убийцами, подобно твоим отцу и брату.
Кейт гордилась тем, что похожа на них.
– Идти против наследственности нелегко.
– Твой отец получал ни с чем не сравнимый восторг, когда ему удавалось убедить присяжных и отправить преступника за решетку. – Она потрепала дочь по руке. – Я надеялась, хотя бы один мой ребенок возьмет что-то от меня. В тебе я вижу твоего отца.
Кейт провела пальцем по краю кружки.
– В таком случае почему мы с папой проводили вместе так мало времени?
– Он понятия не имел, как вести себя с девочкой. Не знал, что ей сказать. Вот почему по вечерам возил тебя в шахматную секцию. Он хотел побыть с тобой.
И его убили…
– Расскажи мне о своем деле, – словно прочитав ее мысли, сказала Сильвия Хейден. – И не думай, что тебе удалось отбить у меня охоту узнать больше про этого убийцу.
Кейт улыбнулась. Ее мать обладала завидной проницательностью.
– Ты помнишь Нину Эрнандес? Домработницу Болдри?
– Раза два видела ее в школе. Ее дочь была чуть постарше Митчелла. Нина была поразительной женщиной. Очень спокойной.
– А как насчет ее дочери Глории?
– Никогда не встречалась. Но твой отец был с ней знаком. Когда ей было лет семнадцать, у нее случились кое-какие неприятности. Мистер Болдри-старший лично переговорил с твоим отцом, и дело замяли.
– В чем именно провинилась Глория?
– Разбила машину своей одноклассницы. Глупая выходка, которая обернулась серьезными выплатами. Машина здорово пострадала.
– Что-нибудь еще?
– Нет. Точнее, если что-то и было, я ничего не слышала.
Кейт скатала на тарелке хлебный мякиш.
– Я виделась с Митчеллом.
– Вот как… – Мать заметно напряглась.
– Он приходил ко мне в гостиницу.
– Как он себя вел?
– Крайне учтиво. Принес свои извинения.
– Митчелл действительно сожалеет о том, как себя вел. Ты его знаешь. Он не умеет выражать свои мысли. Но все праздники, когда мы собирались здесь после смерти Сьерры, он очень переживал.
– Мне нужно принять его предложение мира и жить дальше. – Кейт покачала головой.
– Ты это сделаешь?
Кейт очень скучала по своим родным. Пережить потерю пришлось всем, но она потеряла дом, отца и брата.
– Постараюсь.
Мать подождала, когда она закончит ужинать.
– Вернемся к убийце, Кейт. Кто он?
– Ты что-нибудь слышала об Уильяме Болдри?
Мать выпрямилась, вокруг губ и глаз появились жесткие складки.
– Я знаю, что пятого января он вышел на свободу. Снова тебя донимает?
– Нет. Я его не видела. Он не пытался с тобой связаться?
– Нет. – Мать сжала губы.
– У тебя не возникало ощущения, будто за тобой следят? Не было никаких записок, писем, цветов?
– Абсолютно ничего. Ты полагаешь, Уильям снова примется за старое?
– Нет. Просто я рассматриваю все возможности. Он был прямо-таки одержим нашей семьей и в особенности мною.
– Мы и подумать не могли, что он пустится во все тяжкие.
– Сделай мне одолжение: будь предельно осторожна. Я думаю, Уильям где-то рядом, следит за нами, как уже делал прежде.
– Со мной все в порядке, обо мне не беспокойся.
– Мне бы хотелось, чтобы ты пожила у Митчелла до тех пор, пока я не закончу это дело.
– Я люблю твоего брата, но жить у него не стану. Могу сама за себя постоять.
Те же самые слова сказал ее отец перед тем, как его застрелили.
– А как насчет того, чтобы погостить у сестры? Тетя Лидия всегда рада тебя видеть.
– Ты охотишься за убийцей и хочешь, чтобы я сбежала, словно перепуганный ребенок, и не переживала за тебя?
– Я работаю в паре с детективом Мазуром. Он хороший полицейский и в случае чего меня прикроет. За меня не переживай.
– Судя по твоим словам, у этого следователя Мазура есть голова на плечах.
– Он очень толковый. – Была в Тео какая-то спокойная уверенность, импонирующая Кейт. – Но мне было бы спокойнее, если б ты навестила тетю Лидию.
– Нет, черт возьми! – Мать решительно тряхнула головой. – Я не сбегу!
– Мам, ну всего на недельку! Я могла бы отправить вас с тетей Лидией в морской круиз…
– Не нужен нам никакой дорогой круиз!
– Дорогой мне не по карману, мама. Возьму для вас каюту экономкласса.
– Мне по душе твоя откровенность, – рассмеялась мать. – Но я приняла окончательное решение.
– Ты должна уехать. Я знаю Уильяма. Если он где-то рядом, ему необходимо верить в то, что он сможет добраться до меня. Разумеется, он этого не сможет. Но ему необходимо в это верить. Я не могу делать свою работу и беспокоиться за тебя.
– Ты говоришь совсем как твой отец.
– Мама, пожалуйста, сделай это ради меня!
Собрав со стола посуду, мать тяжело вздохнула.
– Уеду на неделю к сестре в Даллас. Но обязательно позвоню твоему брату и скажу ему, что происходит. Как-никак, я все еще глава нашей семьи.
– Мама, Уильям понимает, что лучший способ причинить мне боль – это убить тебя или Митчелла.
– Я никому не нужна. А твой брат – рейнджер, служивший до того в армейском спецназе. Думаю, у Митчелла все будет в порядке.
– Папа работал прокурором, а до того служил в полиции.
Мать вскинула было подбородок, затем покачала головой.
– Тогда мы все недооценивали Уильяма. Теперь такое не повторится.
– Хорошо. Поговори с Митчеллом. Тебя он послушается.
– Разумеется. А теперь ты не хочешь лечь спать? Вид у тебя измученный.
– Да, мне не мешало бы спать побольше. – Кейт подавила зевок. – У меня по-прежнему острый дефицит сна.
– Ступай. Увидев тебя по телевизору, я постелила свежее белье.
– Ты не сомневалась в том, что я загляну в гости?
– Я на это надеялась. – Мать чмокнула ее в щеку. – До завтра!
Встав из-за стола, Кейт прошла к себе в комнату. Откинула покрывало – от простыней исходил аромат лавандового мыла, напомнивший о детстве. После чего проверила все три окна, убеждаясь в том, что они надежно заперты. Лишь затем легла в кровать и погасила свет. Проникший в окно лунный свет прочертил полосу на белом потолке и по рисунку лошади, которую нарисовал ей отец, когда ей было шесть лет и она боялась темноты.
Навернувшиеся на глазах слезы скатились по щекам. Как же хорошо оказаться дома!
Пронзительный звонок телефона заставил Кейт очнуться от беспокойного сна. Она взглянула на экран. Времени было 4:59. Надпись гласила: «АБОНЕНТ НЕ ОПРЕДЕЛЕН». Поколебавшись, Кейт откашлялась и ответила на вызов.
– Доктор Хейден слушает.
– Кейти.
Не до конца пробудившееся сознание не сразу определило голос.
– Кто это?
– А ты не узнала?
От знакомых ноток у Кейт по спине пробежала неприятная дрожь.
– Кто это?
– Это Уильям.
Усевшись в кровати, Кейт смахнула с лица волосы. Ее сердце пустилось вскачь, колотясь в грудную клетку.
– Откуда у тебя этот номер?
– Разве ты забыла, Кейти, что я прекрасно разбираюсь в компьютерах? Это было проще простого.
– Не забыла. Ты где? – Сбросив ноги с кровати, Кейт сместилась к своему чемодану. Достав диктофон, она включила запись и поднесла его к телефону.
– Путешествую. Моя домработница сказала, что ты заглядывала ко мне. Зачем ты приезжала, Кейти? Соскучилась?
Кейти. Так ее могли называть только близкие родственники, но те несколько месяцев, что они встречались, Кейт разрешала ему называть ее так.
– Зовите меня доктор Хейден.
– Для меня ты всегда останешься Кейти, – фыркнул он.
– То было до того, как ты стрелял в меня и убил моего отца.
– Я тогда был сам не свой. Теперь понимаю, что мне не нужно было преследовать тебя. У меня были проблемы с лекарствами. Но я заплатил сполна.