– Несоответствие, выделяющее этот случай среди остальных. Глория Санчес также не соответствует профилю жертв Самаритянина. Еще одно несоответствие. У обеих жертв в вещах были обнаружены шахматные фигуры.
– Как долго вы занимались делом Прорицателя?
– С перерывами почти год. И всем было известно, что для меня это дело стало личным.
– Почему? – спросил Мазур.
– Вторая жертва была дочерью моей подруги. Мими работала в отделе по связям с общественностью отделения ФБР в Оклахоме, и я знала, что она разругалась со своей дочерью Элизой, когда та занялась проституцией. Мы обе много работали и редко встречались, но иногда все-таки занимались вместе в тренажерном зале. Мими не могла простить себе гибель дочери.
Мазур шумно вздохнул.
– Предположим, это Болдри. Чье преступление он воспроизведет в следующий раз?
– В последнее время широкую огласку получило дело Рэймонда Дрекслера. Как я уже говорила, он запирал своих жертв в деревянный ящик.
Сунув руки в карманы, Мазур рассеянно позвенел мелочью.
– У меня недостаточно доказательств, чтобы просить судью выдать ордер на изучение кредитных карточек и телефонных звонков Болдри. В своем разговоре по телефону с вами он не высказывал никаких угроз, а из-за двух шахматных фигур мне не дадут ордер на обыск у него в доме.
– В любом случае Уильям, скорее всего, больше не пользуется кредитными карточками. Он наверняка обналичил все свои деньги, – сказала Кейт. – Он провел в тюрьме семнадцать лет. У него было достаточно времени, чтобы спланировать все это. Он не остановится до тех пор, пока не установит надо мной полный контроль.
– Мне глубоко наплевать на то, что он хочет. Он этого не получит.
– Пока что Уильям добивается своей цели. Я вернулась в Сан-Антонио, гоняюсь по следу, оставленному им, и постоянно озираюсь через плечо. Я ничего не упустила?
– Нам пришло время перестать гоняться и начать охотиться.
– Где?
– Мы еще раз переговорим с Мартином Санчесом и вытянем из него все, что ему известно о Болдри. Затем я хочу навестить тюрьму, в которой тот отбывал срок.
Глава 21
Любит – не любит…
Сан-Антонио, штат Техас Четверг, 30 ноября, 13:00
Приехав в автосалон Санчесов, они застали Мартина в кабинете Глории. Когда продавец из торгового зала доложил о приезде следователей, он что-то оживленно обсуждал с Линой.
Мартин поблагодарил Лину, та кивнула полицейским и удалилась. Он вышел из-за стола.
– Я предпочел бы говорить в присутствии мистера Беннета.
– Выбирать вам, – сказал Мазур. – Мы не собираемся на вас давить. Просто один короткий вопрос насчет Ребекки Кендрик.
Сдвинув брови, Мартин сложил руки на груди. Это движение сказало больше, чем он хотел.
– Ребекка Кендрик работала здесь в прошлом году после освобождения из тюрьмы. Она была одной из подопечных Глории.
Мазур сразу же обратил внимание на то, как замкнулся Санчес.
– Это мы уже установили. Похоже, они были весьма близки, судя по уликам, обнаруженным в квартире Ребекки.
– Что вы там делали? – Санчес непроизвольно отшатнулся назад.
– Мы стараемся узнать как можно больше об отношениях Ребекки с вашей женой и другим вашим сотрудником по имени Уильям Болдри, – произнес Мазур таким тоном, словно молодая женщина была еще жива.
– Болдри? А он-то какое отношение имеет ко всему этому?
– Что вы можете рассказать нам о нем? – спросила Кейт.
– Работал прилежно. Я был не в восторге от предложения взять его к себе, но он проявил себя добросовестным сотрудником. Уволился месяцев пять назад.
– Почему?
– Сказал, что деньги ему не нужны и он хочет заняться другим делом. Где Ребекка?
– Мертва, – пристально глядя Санчесу в глаза, сказал Мазур.
Тот тотчас же побледнел и провел рукой по затылку.
– Что?
– Ее обнаружили сегодня утром.
– Как это случилось? – Его лицо исказилось от боли. – Наркотики?
– Она снова принялась за наркотики? – спросил Мазур.
– Нет-нет. – Санчес покачал головой. – Она поклялась мне, что чиста. Я тревожился, но она дала слово.
– В таком случае почему вы спросили про наркотики? – спросила Кейт.
– Она держалась молодцом… – Санчес смущенно кашлянул. – Я хотел, чтобы у нее все получилось. Но понимал, какую борьбу ей приходится вести с собой.
– У вас был роман. – Кейт подалась вперед.
– Что? – Санчес снова отпрянул назад. – С чего вы решили?
– Увидев Ребекку впервые, я подумала, что они с Глорией похожи, как родные сестры. Одна и та же внешность. Но они не были родственницами. Просто Ребекка – женщина вашего типа. Гуляющие на стороне мужчины часто выбирают женщин, напоминающих им их жен в молодости.
– Нет! – Мартин откашлялся. – Голословные утверждения! – Шумно вздохнув, он отступил за письменный стол. – Пожалуйста, освободите кабинет. Я звоню Беннету.
Мазур не шелохнулся.
– Вы не хотите узнать, как умерла Ребекка?
Санчес молча заморгал.
– Она была убита.
– Как Глория? – прошептал Санчес.
– А вы как думаете? – спросил Мазур.
Мартин упал в кресло.
– Я не знаю!
– Вы наняли Уильяма Болдри, чтобы быть вместе с Ребеккой? – настаивал детектив.
– Что? Нет!
– Возможно, у Болдри снова возник вкус к убийствам, и он решил расправиться с Ребеккой, – сказал Мазур.
Мартин покачал головой. Краска схлынула с его лица.
– Убирайтесь вон!
Кейт молча смотрела в окно на бескрайние пейзажи Техаса, проплывающие мимо. Мазур вел свой внедорожник на северо-восток. Агент получила сообщение от директора Бастропа, что доктор Ричардсон работал там с заключенными. Он никогда не состоял в штате, но входил в состав приходящей церковной группы. Кейт обругала себя последними словами за то, что пропустила такую связь. И вот сейчас они направлялись в Бастроп. Как ни хотелось ей сохранять объективность, она не могла избавиться от чувства, что теперь на ней лежала вина не только за смерть отца, но также за смерть Глории и Ребекки.
– Вам нужно выбросить это из головы, – сказал Мазур.
– Вы не знаете, о чем я думаю.
– Вы видите во всем свою вину. У меня это получается мастерски. Вот как я догадался, что вы занимаетесь этим сейчас.
Выпустив задержанный вдох, Кейт повернулась к нему.
– А вы себя в чем вините?
– Есть у меня пара запоротых дел, которые я никогда не забуду. – У него напряглись челюсти. – Но теперь я, засыпая, всякий раз гадаю, смог бы спасти своего сына, если б проснулся тогда, когда он перестал дышать.
Мазур произнес эти слова, и вся легкость в его поведении исчезла. Кейт почувствовала, что ей нечего сказать.
– Я бы перевернул земной шар, чтобы спасти Калеба. И вы сделали бы то же самое, чтобы не дать Болдри убить вашего отца.
Кейт рассеянно потянула пуговицу пиджака.
– Логика и эмоции не ладят между собой.
– Вот уж точно, черт возьми!
Оставшуюся часть пути они преодолели молча. В какой-то момент Мазур включил радио, наполнив машину неторопливой музыкой кантри.
Они подъехали к федеральному исправительному учреждению и, вкатив на охраняемую территорию, вышли из машины. Предъявив свои удостоверения, сдали на хранение оружие.
Бастроп, тюрьма общего режима, находилась меньше чем в двух часах езды на машине от Сан-Антонио. То обстоятельство, что Уильям Болдри, осужденный за умышленное убийство, отбывал наказание здесь, красноречиво свидетельствовало о том, каким влиянием когда-то обладал его отец. Без поддержки предка он отправился бы в тюрьму строгого режима, расположенную вдвое дальше от города, где содержался бы в одиночной камере.
Директор Бастропа Джим Смит, высокий поджарый мужчина с седой шевелюрой, встретил их у запертых дверей.
– Добро пожаловать! – сказал он, пожимая им руки.
– Спасибо за то, что уделили нам время, – сказала Кейт.
– Детектив Тео Мазур. С агентом Кейт Хейден вы говорили по телефону.
– Насчет Уильяма Болдри. Помогу вам всем, что в моих силах.
– Будем вам очень признательны, – сказал Мазур.
Смит проводил их в кабинет, расположенный в конце длинного коридора. Кивнув своей секретарше, полной женщине средних лет, он предложил гостям стулья напротив большого письменного стола.
На стенах висели фотографии сотрудников тюрьмы и высокопоставленных техасских политиков. На полке стояли зачитанные книги по тюремной реформе, психологии и праву. У окна стоял горшок с растением, которое давно не поливали. Личные фотографии отсутствовали, в чем не было ничего удивительного. Сотрудники исправительных учреждений стараются как можно меньше раскрывать свою личную жизнь. У заключенных много свободного времени, чтобы строить планы отмщения своим тюремщикам.
– Что вы хотите узнать о Ричардсоне и Болдри? – спросил Смит, садясь за стол. – Не желаете вначале прояснить мне, чем вызваны все ваши расспросы?
– Мы расследуем два убийства, – сказал Мазур. – Одно является копией преступлений Самаритянина, другое очень похоже на дело Прорицателя. В обоих случаях всплыло имя Уильяма Болдри.
– Мне известно, что Уильям подростком убил человека, но он был одним из немногих, за которым я никогда не замечал склонности к рецидиву. С самого первого дня Уильям был одним из наших лучших заключенных. И, по правде сказать, я поначалу беспокоился. У нас не содержатся осужденные, совершившие преступления, связанные с насилием, но его папаша был знаком с влиятельными людьми и нажал кое-какие рычаги. Сами знаете, как такое бывает.
– Он никогда не давал вам повода беспокоиться? – спросил Мазур.
– Не было даже случая, чтобы он косо на кого-нибудь посмотрел. Последние два года заключения Уильям помогал вести архив. Он показал себя очень толковым помощником, и мне, если честно, было жаль с ним расставаться.
– Когда Ричардсон встречался с Уильямом? – спросила Кейт.
– Официальных свиданий у них не было – вот почему я не сразу вам позвонил. Потребовалось время, чтобы найти связь. Ричардсон приезжал к нам с лекциями насчет мотивации в жизни. Уильям же своим хорошим поведением заслужил право участвовать в организации тюремных мероприятий. Лекции Ричардсона были частью обширной программы, составленной нами для заключенных.