«Они не справятся, — поняла Беллико и мысленно попыталась ухватиться за последнюю, очень хилую соломинку. — А может, этот тролль и его всадник на нашей стороне?»
Но к прискорбию берсерков, наездник тролля совершенно очевидно был не на их стороне, а тролль… что тролль? Он будет делать то, что прикажет ему всадник.
Что и говорить, неожиданное появление Граффа на залитом бледным лунным светом поле из ночных теней было эффектным и внушающим ужас. Хотя тролль и сам по себе был не маленьким, около трех метров ростом, из-за торчащих косматых волос он казался еще почти на полметра выше. Толстый непробиваемый лоб был мощным тараном, укрепленным над парой фосфоресцирующих красных глаз. Из выдвинутой вперед мощной нижней челюсти торчали два огромных загнутых клыка с острыми, как кинжалы, концами. Заросшее косматой шерстью человекообразное тело представляло собой тугой клубок стальных мышц и сухожилий. Что касается рук тролля — или его передних лап, если хотите, — то ими тролли без особых усилий могут растереть в пыль как мелкие камни, так и большие черепа.
Сидевший на шее тролля Мулч по наитию возродил древнюю технику управления троллями — пришпоривать их ударами ног в нервные сплетения под ребрами, поворачивая в нужном направлении. Сидя у костерка из светящейся слизи, дедушка Мулча часто рассказывал легенды о великих наездниках троллей, которые буйствовали и грабили по всей стране, делали все, что им пожелается, и никто даже не смел пикнуть им в ответ. Мулч словно услышал протяжный говорок деда:
«В те добрые старые дни мы, гномы, были королями. Даже демоны поджимали хвосты, увидев гнома, спускающегося по склону холма на взмыленном тролле».
«Не сказал бы, что сегодня какой-то особо добрый день, — подумал Мулч. — Скорее он похож на конец света».
Мулч решил действовать по-простому, безо всякой игры в кошки-мышки, и направил Граффа прямо в скопление берсерков.
— Не тормози! — прокричал он в ухо тролля.
У Беллико перехватило дыхание.
Она хотела крикнуть своему отряду: «Рассеяться! В укрытие!», но было уже поздно.
Взмахами своих могучих рук тролль косил китайцев одного за другим, и они валились перед ним, как оловянные солдатики. Тролль пинком отправил пса летать где-то в нижних слоях атмосферы и небрежным движением, походя, свалил Беллико в бочку с водой. За несколько секунд от нескольких пиратов остались одни воспоминания, которых не хватило бы даже, чтобы кошку накормить. Правда, Сэлтон Финнакр успел проткнуть бедро тролля, но тот этого словно и не заметил, продолжая молотить руками и сверкая теперь торчащей у него из ноги стальной саблей.
Орудуя пятками, Мулч направил тролля внутрь сарая.
«Я — наездник тролля, — с гордостью подумал Мулч. — Я рожден для того, чтобы скакать на тролле, воровать и есть от пуза».
И Мулч решил, что найдет способ объединить все эти три призвания, лишь бы только пережить сегодняшнюю ночь.
Внутри сарая стоял завалившийся набок самолет, из фюзеляжа которого, как иголки у ежа, торчали стрелы, а к стеклу прижималось лицо Холли с удивленно раскрытым в форме буквы «О» ртом.
«Не понимаю, чему она удивляется, — подумал Мулч. — Могла бы уже привыкнуть к тому, что я ее все время спасаю».
Мулч слышал за своей спиной крики перестраивающих ряды врагов и понимал, что еще секунда, и лучники выпустят залп по троллю.
«Даже такой большой верховой тролль, как мой, не уцелеет, если его проткнуть дюжиной стрел».
Времени на то, чтобы открыть дверцу глайдера и забраться в него, не было, поэтому Мулч крепче ухватил лохмы тролля, ударил его под ребра пятками и прошептал ему в ухо слова, надеясь, что они будут услышаны.
Внутри глайдера Холли воспользовалась передышкой для того, чтобы втолкнуть обалдевшего Артемиса в пилотское кресло. Затем она сама пристегнулась рядом с ним.
— Я лечу? — спросил Артемис.
— Нет, я не достаю до педалей, — помахала ножками в воздухе Холли.
— Вижу, — сказал Артемис.
Это было банальное, но необходимое объяснение, поскольку вскоре умение Артемиса водить глайдер будет востребовано.
Графф выровнял глайдер, подперев его своим плечом, и подтолкнул машину к открытой двери сарая.
Глайдер неохотно покатил вперед на разбитом шасси, прихрамывая при каждом повороте колеса.
— Такого развития событий я не предвидел, — произнес Артемис сквозь стиснутые зубы, скорее самому себе, чем своему второму пилоту. Холли оперлась обеими ладонями о щиток, готовясь к удару, к которому они катили на полной скорости.
— Bay, — сказала Холли, наблюдая за втыкающимися в нос и крылья глайдера стрелами. — Итак, ты не предвидел того, что появится гном верхом на тролле, и они подтолкнут твой глайдер. Теряешь хватку, Артемис.
Артемис пытался взять себя в руки, но все происходящее казалось ему слишком невероятным. Приближающиеся фигуры берсерков, которые он видел сквозь двойную рамку лобового стекла и дверного проема, только усиливали ощущение, что все это он видит в кино. Очень реалистичный такой 3D-фильм с виброкреслами, но все же только фильм. Это ощущение отрешенности в сочетании с известной всем замедленной реакцией Артемиса едва не стоило ему жизни, потому что он сидел и мечтательно смотрел на то, как длинные стрелы берсерков нацеливаются ему прямо в голову.
По счастью, реакции у Холли были прекрасными, и она успела толкнуть Артемиса в плечо — достаточно сильно, чтобы он откинулся набок настолько, насколько позволяли ремни безопасности. Стрела пробила лобовое стекло, оставив в нем на удивление маленькое отверстие, и воткнулась в подголовник прямо в то место, где только что находилось лицо Артемиса.
В этот момент Артемис наконец включился в реальность.
— Я могу запустить двигатель в воздухе, — сказал он, быстро щелкая тумблерами на приборной доске. — Если только мы вообще оторвемся от земли.
— Это требует согласованных действий?
— Да, с точностью до долей секунды.
Холли побледнела. Полагаться на координацию Артемиса — это все равно, что поверить в постящегося Мулча.
Глайдер проломился сквозь шеренгу берсерков, круша крыльями терракотовых китайцев. Солнечные панели звенели, ломаясь, а колеса шасси катили вприпрыжку.
Графф продолжал толкать глайдер, не обращая внимания на свои раны, из которых потоком лилась кровь.
Беллико осыпала своих воинов проклятиями, подгоняя их, но никто из них не мог угнаться за троллем. Никто, кроме пса, который прыгнул на спину Мулча, пытаясь сбросить его с тролля. Мулч пришел в ярость от того, что какая-то шавка может сорвать такой замечательный план спасения — лучший во всей истории! — поэтому он прикрыл голову согнутой в локте рукой и закричал прямо в морду пса:
— Отвали! Я сегодня непобедим! Я еду верхом на тролле, видишь, дурень? Ты когда-нибудь видал такое? Никогда. Так что даю тебе две секунды, чтобы ты смылся, или мне придется сожрать тебя.
Две секунды прошли. Пес покачал головой, давая понять, что уходить не собирается. И тогда Мулч сожрал его.
— Конечно, было до слез жалко бросать почти половину собаки — рассказывал он позднее своему приятелю, гному по имени Барнет Риддльс, бывшему беглому преступнику, а ныне владельцу бара «Пьяный попугай» в Майами. — Но сам посуди, разве можно выглядеть героем, когда у тебя изо рта свисает кусок собачьей туши с хвостом.
Спустя несколько секунд после того, как живой еще пес воспротивился словам Мулча, он же — только уже мертвый — вступил в противоречие с желудком гнома. То ли несварение у Мулча началось из-за попавшей к нему в живот души берсерка, то ли пес съел что-то неподходящее перед тем, как съели его самого, но как бы то ни было, у Мулча возникло такое ощущение, что его кишки внезапно сжал гигантский кулак, одетый в стальную рыцарскую рукавицу.
— Нужно сбросить балласт, — процедил гном сквозь стиснутые зубы.
Если бы Графф знал, что собирается сделать Мулч Диггамс, он, наверное, побежал, крича как двухлетняя пиксетка, чтобы поскорее зарыться куда-нибудь под землю и переждать, пока закончится извержение, но тролль не понимал гномского сленга и потому продолжал выполнять последнюю из полученных им команд: «Толкай со склона».
Оказавшись на глинистой стартовой дорожке, глайдер стал набирать скорость, все больше отрываясь от преследовавших его берсерков.
— Нам не удастся, — сказал Артемис, следя за приборами. — Шасси пробито.
Конец стартовой дорожки изгибался перед ними, как край лыжного трамплина. Если глайдер не наберет достаточную скорость, то рухнет в озеро, и тогда все его пассажиры окажутся в роли уток, плавающих рядом с настоящими утками. Хотя кто знает, настоящие это утки или нет. Если внутри них сидят берсерки, эти утки могут и заклевать насмерть. Артемис почти уже примирился с тем, что в самом ближайшем будущем ему придется умереть, но как обидно было бы покинуть этот мир с проклеванным дикой уткой черепом! «Смерть от агрессивной водоплавающей птицы» стремительно поднялась в мысленном «Списке наименее желаемых смертей» Артемиса на первое место, потеснив давнишнего лидера, «Смерть от испускаемых гномом газов», которая уже не один год виделась ему в кошмарных снах.
— Не утки, — сказал он. — Пожалуйста, только не утки. Я еще не получил Нобелевскую премию.
Под фюзеляжем глайдера началась какая-то суматоха: хрюканье, кряканье, скрип деформирующегося металла. Если глайдер сейчас не взлетит, то чуть позже он просто развалится на куски. Тем более что глайдер не был прочным, тем более что Артемис основательно ободрал его, чтобы облегчить взлет.
А с наружной стороны глайдера страдал скрючившийся от боли Мулч. Он знал, что сейчас должно произойти. Его желудок решил расквитаться с ним сразу за все — и за стресс, и за неправильную диету.
Скопившихся в кишечнике Мулча газов было сейчас столько, что они, наверное, составляли треть веса его тела. Некоторые занимающиеся йогой гномы могут производить намечавшуюся процедуру в нужное им время и по своей воле. У них она деликатно называется «Регулярной детоксикацией». Ну, а простые гномы называют это «сбросить балласт». И не пожелал бы я вам оказаться на линии огня, когда гном сбрасывает свой ба