«Я совершила ошибку, — в отчаянии думала она. — Кроме этой боли, я ничего не получу».
Опал завозилась внутри антирадиационного скафандра, сражаясь с мягким сопротивлением пены, колеблемой ее движениями. Боль разливалась по нервной системе, превращаясь из просто непереносимой в не поддающуюся воображению. Последние нити сознания Опал лопались одна за другой, как швартовы судна под натиском урагана.
Опал почувствовала, что к ней возвращается магическая сила, подавляющая оставшуюся в нервных окончаниях боль. Безумная и мстительная пикси сражалась за то, чтобы удержать свою энергию и не быть окончательно разрушенной своей собственной силой. Опал чувствовала, как в атомах ее тела сходят с орбит электроны и спонтанно расщепляются ядра. Ее тело превратилось в сгусток чистой золотистой энергии, переливающейся внутри скафандра Опал и прожигающей каналы в расступавшейся пене, рикошетирующей от стен нейтронной камеры и возвращающейся в помутненное сознание пикси.
«Вот, — думала она. — Вот, начинается мое возрождение, и я творю себя по собственному образу и подобию. Я — своя собственная богиня».
И одним только усилием мысли Опал собрала себя заново. Ее внешность осталась прежней, поскольку пикси не сомневалась в том, что она и так прекрасна. Но сознание Опал раскрылось и расширилось, позволяя новым силам создавать магические мосты между ее нервными клетками.
Она сфокусировалась на древних мантрах черной магии так, чтобы новая магическая сила помогла ей поднять воинов из их вечного покоя. Такая сила была слишком велика для одного тела, и Опал понимала, что должна будет избавиться от него, как только закончит свой побег, иначе атомы ее тела оторвутся и разлетятся в стороны, словно светлячки на ветру.
«Как сложно воссоздавать ногти, — подумала она. — Придется пожертвовать ногтями на руках и ногах».
Волнообразный эффект, возникший после убийства молодой Опал на краю поля, оказался мощнее, чем мог себе вообразить Артемис, хотя в самом деле глагол «вообразить» здесь можно считать неуместным, поскольку Артемис Фаул вообще не имел привычки воображать что-либо. Даже в детстве он никогда не воображал себя скачущим на спине огнедышащего дракона. Артемис всегда предпочитал мысленно представить себе достижимую конкретную цель, а затем неуклонно стремиться к ней.
Его мать, Анджелина, заглянула как-то через плечо восьмилетнего Артемиса и увидела, как он рисует в своей тетрадке.
— Ах, милый, это чудесно! — воскликнула она, очень обрадованная тем, что ее сын наконец-то проявляет интерес к художественному творчеству, хотя нарисованная им картинка и выглядела немного жутковато. — Ты нарисовал гигантского робота, который разрушает город?
— Нет, мама, — вздохнул Артемис. — Это строительный робот, который сооружает лунное убежище.
Мать слегка потрепала сына по волосам — маленькая месть за его вздох — и поинтересовалась, не хочет ли маленький Арти брать уроки у профессионального художника.
Артемис предполагал, что будут большие разрушения от спонтанного выделения энергии из всех материалов, к которым имела отношение Опал, но даже он не предвидел, насколько пропитались вещи Кобой ее энергией, выделенной за те недолгие годы до взятия пикси под стражу. Корпорация «Кобой Индастриз» легально производила массу самых разных вещей, от компонентов оружия до медицинского оборудования. Кроме того, у нее было несколько «теневых» компаний, с помощью которых влияние Кобой распространилось на мир людей и даже в космическое пространство, и последствия от взрыва десятков тысяч этих всевозможных предметов, узлов и компонентов были воистину катастрофическими.
На складах ПП две сотни единиц различного оружия, предназначенные для уничтожения на следующей неделе, расплавились, как шоколадные батончики, а затем начали излучать ослепительный золотистый свет, который сжег все местные кабельные системы, после чего последовал взрыв силой в несколько мегатонн. Реакция деления ядер не началась, но масштаб разрушений был огромен. Склады просто-напросто испарились, и, словно спички, сломались несколько опорных колонн, поддерживавших подземный город.
Хэвен-сити сложился внутрь, и миллионы тонн земной коры рухнули на эльфийскую столицу, ломая защитные барьеры и увеличивая атмосферное давление почти на тысячу процентов. Все, что оказалось под падающими камнями, было мгновенно сплющено в лепешку. Погибли восемьдесят семь жителей, а все имущество и постройки были уничтожены полностью.
Основание Полис-плаза просело, и в образовавшуюся яму рухнули три нижних этажа управления полиции. К счастью, верхние этажи зацепились за вершину ямы крышей, которая удержала их — это спасло многих остававшихся на своих постах офицеров.
Шестьдесят три процента эльфийских автомобилей имели в двигателях произведенные на предприятиях Кобой клапаны, которые взорвались практически одновременно. Этот взрыв был записан видеокамерой на крытой стоянке — камера каким-то чудом уцелела, и впоследствии этот клип несколько лет оставался самым популярным в Подземном Интернете.
Нелегальные лаборатории Кобой много лет продавали устаревшие эльфийские технологии человеческим компаниям — они считались у людей самыми передовыми. Ее маленькие чипы, например, можно было найти почти в любом компьютерном устройстве, выпущенном за последние несколько лет. Их устанавливали в ноутбуках, мобильных телефонах, телевизорах и даже тостерах — теперь все эти устройства взрывались как поставленная на огонь закрытая банка с пивом. В один миг перестало существовать восемьдесят процентов электронных коммуникаций планеты Земля. В мгновение ока человечество было отброшено назад, в век бумажных документов и книг.
Системы жизнеобеспечения выбрасывали шлейф энергии и умирали. Были утеряны драгоценные манускрипты. Банки лопнули, поскольку вся финансовая отчетность за последние пятьдесят лет была уничтожена. Сошли с орбит и сгорели многие спутники, другие, например, космическая станция «Граум II», улетели в открытое пространство, третьи вообще исчезли.
Люди выбегали на улицы, крича в свои омертвевшие мобильные телефоны, словно пытаясь криком оживить их. По всем континентам прокатилась волна грабежей, подобная компьютерным вирусам — а сами компьютерные вирусы умерли вместе со своими носителями. Кредитные карточки превратились просто в кусочки ярко раскрашенного пластика. Парламенты беспрерывно заседали, а люди обвиняли свои правительства в серии невиданных катастроф.
На поверхности Земли появились трещины, из которых вылетал огонь и облака серы. Они били из лопнувших труб, однако люди кричали о том, что наступил Армагеддон. Хаос царил в мире, а сёрвайвелисты — участники движения за выживание — лихорадочно снимали кожаные чехлы со своих арбалетов.
Первая стадия плана Опал была завершена.
ГЛАВА 4ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ИНЖЕНЕРА ОЗКОПИ
К счастью для капитана Холли Шорт и пассажиров «Серебряного Купидона», Фоули был настолько подозрительным ко всему, имевшему отношение к Опал, и настолько тщеславен, когда дело касалось его собственных изобретений, что настоял на том, чтобы при переделке шаттла использовались только придуманные им самим устройства, и тщательно избегал любых компонентов, изготовленных на предприятиях Кобой или дочерними их компаниями. Но даже несмотря на эту паранойю, Фоули все же пропустил наполнитель в амортизаторе бампера, который содержал адгезив «Киллер Филлер», разработанный в лабораториях Кобой. По счастью, когда этот адгезив зашипел и взорвался, его реактивная струя просто вылетела в отверстия бампера по пути наименьшего сопротивления, рассыпав искры, напоминавшие рой разъяренных пчел. Ни одна из операционных систем при этом не пострадала, только осталось непрозрачное пятно грунтовки на спойлере, но любой из сидевших в шаттле охотно подтвердил бы, что это гораздо лучше, чем быть мертвым.
В восходящих воздушных потоках шаттл поднимался вверх, словно семечко одуванчика внутри Большого Каньона — если допустить, конечно, что в засушливом районе Большого Каньона могут расти одуванчики. Холли старалась держать шаттл по центру большого кратера, поскольку в отсутствии отсветов магмы имелся шанс удариться о стену. Сидевший сзади Артемис окликнул ее, но Холли не расслышала его из-за рева ветра.
— Наушники, — показала она, постукивая по приспособлению на своем шлеме. — Надень наушники.
Артемис потянул висевшую под потолком пару громоздких наушников и приладил их к ушам.
— Есть сообщения о предварительной оценке разрушений от Фоули? — спросил он.
— Ничего. — Холли на всякий случай еще раз взглянула на дисплей бортового компьютера. — Совершенно ничего. Даже помех от статических зарядов.
— Хорошо, вот ситуация, какой я ее вижу. Поскольку наши коммуникации отказали, я полагаю, что убийство молодой Опал повергло всю планету в хаос. Должно быть, такой неразберихи мир не знал со времен последней мировой войны. Наша Опал, без сомнения, намерена восстать из пепла этого мирового пожара наподобие некой пикси-феникса. Как она собирается сделать это, я не знаю, но это как-то связано с моим домом, поместьем Фаул, поэтому нам нужно направляться именно туда. Сколько это займет времени, Холли?
Она взглянула на датчики визора.
— При обычных условиях пятнадцать минут, но сейчас, пожалуй, займет пару часов.
«Два часа, — подумал Артемис. — Сто двадцать минут на то, чтобы выработать приемлемый способ, как нам втроем расстроить планы Опал».
Батлер включил свой микрофон.
— Артемис. Я знаю, тебе в голову пришло то же, что и мне.
— Я предсказывал, дружище, — сказал Артемис, — что ты попал в точку, говоря о том, что мы несемся сломя голову туда, где Опал сильнее всего.
— Точно, Артемис, — подтвердил телохранитель. — Или, как мы говорили в Дельте: суемся с завязанными глазами в смертельный капкан.
Лицо Артемиса помрачнело. В смертельный капкан?
Холли пронзила Батлера испепеляющим взглядом. «Любезно сказано, великан. В этом капкане живет семья Артемиса».