Такая крупная продажа сулила премиальными, и у всех было хорошее настроение. Девушки не умолкали, обсуждая вчерашнюю аварию. Мира, которая чувствовала себя сильно не по себе, так и не смогла найти общий язык ни с одной из ассистенток, поэтому держалась в стороне. Ей поручили принести парадный сервиз из подсобки. Она как раз возвращалась, когда стали обсуждать жертвы.
— Мотоциклиста размололо прямо на месте, — с ажиотажем рассказывала Вика, пользуясь привилегией свидетельницы. Мол, все своими глазами видела. — Бедолагу сразу в мешки собирали, хотя и не сразу нашли. Вот же ужас.
От мысли, что она могла видеть не живого Егора, а душу умершего, Мира поставила поднос с сервизом на стол косо, отчего одна чашка поехала вниз и, упав на пол, с пронзительным звоном раскололась на две половинки. В салоне играла этническая музыка с барабанами и дудками, но Мире показалось, что этот звон услышал каждый. Покупатели, разумеется, на ее фиаско внимание не обратили, но хозяйка все заметила и коршуном метнулась к Мире.
— Растяпа, вычту из жалования! Пошла вон отсюда!
Сглотнув ком в горле, Мира вынеслась из подсобки, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Так с ней еще не разговаривали, но все в жизни случается в первый раз. Сама виновата — за чашку придется платить. Черт с ней, с зарплатой, главное, чтобы еще должницей этому салону не оказаться. Вот тебе и независимая жизнь. Наверное, на любой работе так будет, надо привыкать.
Отойдя туда, где людей не наблюдалось, Мира отдышалась и пришла в себя. Привыкать к плохому обращению она не собиралась, как и терпеть его, а вот за собственную неуклюжесть ответит и заплатит. Ничего, это просто разбитая чашка, даже без кофе. Было бы не так обидно, если бы Вика не делала вид, что они не знакомы. Подруга не иначе как испугалась за собственный заработок. А что там до слухов про аварию, так на то они и слухи. Завтра с утра она найдет Хрусталева и потребует объяснений. Своим глазам Мира доверяла, правда, с выводами решила не спешить.
— Вы не подскажите, значение этой свечи? — раздался рядом вкрадчивый голос. Мира только сейчас обратила внимание, что оказалась у полки с черными свечами. Она стояла как раз напротив замысловатого изделия из воска, изображающего кентавра, державшего факел.
— Черный свет свечи — это очищение, — машинально ответила Мира, все еще пребывая в собственных мыслях. — А кентавр, как и факел, в христианской символике означает один из семи грехов. Прелюбодеяние — порок вожделения. Говорят, чтение «Отче наш» перед сном помогает. Ой!
Она вздрогнула, осознав, какую чушь только что произнесла. И откуда такое в голове взялось? Ни о каких смертных грехах она и понятия не имела!
— Простите, я задумалась, обратитесь, пожалуйста, к консультанту, вам все подробно расскажут. Я сейчас ее позову. Карина!
Крикнуть второй раз Мира не успела, потому что подняла глаза и встретилась с непроницаемым черным взглядом Влада Авелина, который стоя по другую сторону полки и пристально ее разглядывал.
— Не знал, что ты разбираешься в символике, — произнес он без тени насмешки. — Мира, верно? Ты с Егором на вечеринке была? Я Влад, новенький.
Мира затравленно кивнула, чувствуя, что от его взгляда ей становится нехорошо. Жарко стало так, будто все свечи на полке разом зажглись. К счастью, Карина услышала ее вопль.
— А ты что здесь делаешь? — весело спросила она, целуя Влада в щеку. Тот ответил тем же — Мира никогда не смогла бы подобным образом приветствовать Егора. От кассы Карины только что отошла большая группа покупателей с объемными пакетами, и девушка пребывала в явно хорошем настроении. Хотя Миру она окинула недобрым взглядом. Видимо, была в курсе ее промаха.
— Услышал, что скоро затмение, — улыбнулся Влад, и Мира окончательно решила, что он ей не нравится. — Решил прикупить что-нибудь по случаю. Посоветуете? Думаю, закатить вечеринку. Мира сказала, что этот кентавр специально для тех, кто хочет окунуться в порок греха.
— Да, это символ гордыни, — с важным видом кивнула Карина, снова бросив настороженный взгляд на Миру. — Не думаю, что он подойдет для вечеринки. Лучше купи благовоний и красных свечей.
Влад взял этикетку, которая лежала рядом с восковой статуэткой, и покрутил ее перед носом Карины.
— А по-моему, твоя помощница все верно прочитала. Порок прелюбодеяния и разврата — то, что нам надо, как ты считаешь?
Мира увидела этикетку только сейчас, но с облегчением выдохнула. Значит, не все так плохо у нее с головой. Наверное, она случайно заглянула в эту бумажку, когда хозяйка знакомила их с товаром. Сразу же о ней забыла, а сейчас вспомнила.
От разборок с Кариной и неприятного разговора с Владом девушку спасла одна из ассистенток — Миру звали к телефону. Тетка звонить ей не могла, так как знала, что Мира работает и вернется поздно, а больше ею никто не мог интересоваться. Хоть она и обрадовалась предлогу покинуть Карину с Владом, но, когда подносила трубку к уху, все равно насторожилась. Вдруг что случилось?
— Мира, — тот самый голос, его голос, всегда действовал на нее успокаивающе. Что бы там Егор вчера ни говорил про Карину, главное, что он жив, остальное не имело значения.
— Уходи из магазина немедленно, вопросы будешь задавать потом. Послушайся меня хотя бы раз.
От неожиданности Мира растерялась. Все хорошее отношение к Хрусталеву в миг улетучилось. Да что он себе позволяет?
— Ты сам как? — спросила она первое, что пришло в голову.
— Отлично, — прозвучало, как «отвяжись». — Скажи, что у тебя заболел живот, придумай что угодно, только уходи, хорошо?
— А если я спрошу зачем, ты ответишь?
— Нет.
— Тогда пока.
— Там небезопасно.
— Хрусталев, а ты про вчерашнее ничего объяснить не хочешь?
— А что было вчера?
От его невинного тона Мира буквально взорвалась. Хрястнула трубкой по аппарату с такой силой, что сама удивилась, как тот не треснул. К счастью, никто из персонала ее хулиганства не заметил, а телефон натиск эмоций выдержал — не треснул. Похоже, все-таки это у Егора крыша едет, а не у нее. Ничего толком не объясняет, ведет себя странно. Никуда она не пойдет, хотя и хотелось все бросить и свалить из этого салона немедленно. Надо хотя бы разбитую чашку отработать.
Стараясь не попадаться на глаза «Лилит», Мира пошла вдоль полок, поправляя товары. Кто-то основательно порылся в колодах таро, нарушив порядок, и Мира даже с удовольствием принялась за работу, радуясь, что нашлось, чем занять руки. Она почти закончила выстраивать коробки с картами в ряд, когда сзади послышался голос, который она еще недавно слышала в телефонной трубке.
— Говорю же, уходи отсюда немедленно, или я сам тебя вытащу. Могу за ноги.
В двух метрах стоял Хрусталев с таким злющим видом, будто Мира его лично обидела. Или ограбила. Или смертельно оскорбила. Не считая бледного лица и взлохмаченных волос, выглядел Егор вполне здорово — ни следа ранений, которые вчера делали его похожим на труп.
— О, кто к нам зашел! — пропела Карина, направляясь к ним и увлекая за собой Влада. События приобретали совсем неприятный поворот.
— Не знала, что ты увлекаешься эзотерикой, — Карина так щедро улыбалась Егору, что Мире захотелось ее толкнуть.
Влад глядел на всех с нескрываемым любопытством. Хрусталев едва заметно ему кивнул и, быстро потеряв интерес к Мире, повернулся к Третьяковой.
— Карина, надо поговорить.
— Прямо сейчас? — игриво спросила Карина.
— Немедленно.
— А нам послушать можно? — хмыкнул Влад.
— Это личное, — отрезал Егор, глядя только на Карину. — У меня два билета в клуб «Панамэ», пойдешь?
Даже Мира, не ходившая по ночным клубам, слышала о самом элитном ночном заведении Поморска, куда попасть было трудно, даже если ты богатый и красивый. Оставалось только гадать, откуда у Хрусталева такие связи.
— Что ты несешь? — не выдержала Мира, не узнавая саму себя. Но всякому терпению приходит конец. — Ты же только что говорил, что хочешь со мной уйти.
— Я сказал, что ты в этом месте смотришься нелепо, Субукина, — отрезал Егор не своим голосом. — Не знаю, что ты себе вообразила, но, похоже, благовония вызывают у тебя галлюцинации, в том числе слуховые.
Карина засмеялась тонким, притворным голосом, за ней заржал Влад, Егор же ехидно улыбнулся — наверное, если бы засмеялся еще и он, Мира бы точно что-нибудь расколошматила. Впрочем, хватило и слов. Когда она волновалась, руки у нее обычно начинали жить своей жизнью. Вот и сейчас. Задохнувшись от возмущения, Мира взмахнула правой рукой, нечаянно задев раскупоренную колоду таро, выставленную на витрине в качестве образца. Карты будто только и ждали, когда на них обратят внимание. Под приглушенные звуки флейты, льющиеся из колонок, колода веером полетела со стеллажа и эффектно приземлилась на пол, усыпав плитку. Большая часть карт упала рубашкой вверх, но те немногие, что приземлились картинками к зрителям, заставили людей затаить дыхание. Мира не разбиралась в тонкостях таро, но понимала, что где-то закралась ошибка. Однако вряд ли бракованную колоду стали бы выставлять на витрину.
Шесть открывшихся карт имели одну и ту же картинку. С пола на Миру глядела рогатая морда демона, повторенная многократно в упавших картах. «Дьявол» — шесть раз гласила надпись. Насколько помнила Мира из поспешного рассказа хозяйки о таро, в колоде имелась только одна карта «Дьявол» — в обычной колоде. Судя по расширенным от удивления глазам Карины, карты на витрине были самыми обычными, вернее, должны были ими быть.
— Что за… — Карина не договорила и, быстро опустившись на пол, принялась перебирать карты. — Мира, что ты стоишь, быстрее позови маму, она должна на это посмотреть.
Но в Миру будто вселился тот самый бес, что смотрел на них с пола.
— За чашку заплачу потом, — бросила она Карине и, развернувшись, побежала к выходу. Вот и сбылось желание Егора — Мира покидала салон, только по собственной воле. В ней словно порвалась натянутая до предела струна. Как бы сильно не нужны были ей деньги, но лучше рекламные листовки на улице раздавать или официанткой устроиться, чем дальше участвовать в этом спектакле.