согласии разве не выходит, что жена, в сущности, исполняет свою собственную волю, хотя и показывает вид, будто действует по воле мужа? Допустим, что таким поведением жена приобретает к себе уважение со стороны мужа, но свекор и свекровь будут ли смотреть на нее теми же глазами? Невестка не должна самообольщаться: если она не вполне послушна свекру и свекрови, если не и исполняет в точности, чего они требуют, то они сделают ей предостережения, употребят угрозы, примут более серьезные меры к ее исправлению или прикажут своему сыну исправить свою супругу; если после всего этого свекор и свекровь увидят, что невестка остается неисправимою и не слушается, они поступят с нею так, как позволяет закон, – отлучат от сына его непослушную жену, которая служит для него дурным примером и препятствием к исполнению главных требований сыновьего благочестия. Хотя бы это отлучение и не было в собственном смысле разводом, тем не менее, оно столь же действенно, столь же постыдно для жены, как и последний. Только абсолютное повиновение как мужу, так свекру и свекрови может оградить от каких бы то ни было упреков жену, исполняющую все другие свои обязанности».
«Женщина, – говорилось в древнем наставлений, – должна быть в доме тенью, эхом. Тень заимствует форму от тела, и эхо только повторяет звук».
Отец китайской цивилизации, как его считают в Поднебесной, Хуанди как-то спросил своего первого министра:
Сегодня наши мужчины слабеют уже в пятьдесят лет, тогда как в прежние времена они достигали вдвое большего возраста, причем их источник Жизненного Субстрата не иссякал до самого конца их дней. Не значит ли это, что мы, сами того не зная, нарушаем законы Природы?
Вот что ответил первый министр:
В прежние времена люди жили по принципам инь и ян и знали Гармонию, ибо были двумя половинами целого. Инь была теневой стороной холма, ян – его солнечной стороной, и при наслаждении этой целостностью они не испытывали ни беспокойства, ни неудовлетворенности. Сегодня люди опьяняют себя вином, пресыщаются едой, не желают работать и в то же время постоянно предаются утехам Облаков и Дождя. Но это лишь усиливает их неудовлетворенность, ибо по мере того, как аппетит их растет, удовлетворять его становится все труднее, а поскольку люди перестали подниматься по утрам и вечером отходить ко сну в часы, предписанные законами Природы, тела их истощаются к пятидесяти годам.
Если мы посмотрим на эволюцию иероглифа "женщина" от надписей на иньских костях до написания, употребляемого сегодня, то увидим, что, прежде всего, иньская графема, изображающая женщину (нюй), представляет собой коленопреклоненную человеческую фигуру, у которой отличительной чертой являются диспропорционально огромные груди. Подтверждением того, что изображены именно груди, а не, скажем, руки в широких рукавах или опущенные на бедра сжатые кулаки, является рисунок, обозначающий «мать» (му), в котором прорисованы соски. Таким образом, первые иероглифические изображения женщины иньцами дают нам возможность предположить, что они воспринимали женщину прежде всего как кормящую мать.
По утверждению одного из крупнейших теоретиков легизма Хань Фэя, жившего в Ш в. до н.э. в самой седой китайской древности, "люди знали своих матерей, но не знали своих отцов". Это говорило о том, что в древнем Китае существовал матриархат и роль женщины-матери была очень значительной. Однако много воды утекло с тех пор и от былой женской самостоятельности почти не осталось следа. Уже в древнем Китае, когда в семье рождалась девочка, родителям подносили битую черепицу и кирпич как символ того праха, который каждый будет попирать ногами. Когда мужу случалось упоминать о своей жене, он говорил о ней как о "той, что служит ему совком и метелкой" – тоже нечто имеющее отношение к мусору.
В одной из песен "Шицзина " («Книге песен» Х1-УШ вв. до н.э.) кратко описываются обычаи, связанные с рождением ребенка. Так в песне «Новый дворец» говорится:
Коль сыновья народятся, то спать
Пусть их с почетом кладут на кровать,
Каждого в пышный оденут наряд,
Яшмовый жезл как игрушку дарят.
Громок их плач… Заблестит, наконец,
Их наколенников яркий багрец –
Примут уделы в царский дворец!
Если ж тебе народят дочерей,
Спать на земле уложи их скорей,
Пусть их в пеленки закутает мать,
В руки им даст черепицу играть!
Зла и добра им вершить не дано,
Пищу варить им да квасить вино,
Мать и отца не заставить страдать.
(перевод А.А.Штукина)
Мы видим, что уже тогда, в зависимости от того – кто был новорожденным: мальчик или девочка, предопределялся дальнейший статус рожденного и отношение к нему. И женщину ставили ниже мужчины уже в силу того, что любая женщина от природы уступает любому мужчине.
В уже упоминавшемся "Наставлении для женщин" Бань Чжао говорилось: "В былые времена, когда в семье рождалась девочка, на третий день ее клали на пол под кроватью и давали ей в качестве игрушки прялку. Потом родители держали пост и оповещали о ее рождении в зале предков.
Ее держали на полу, чтобы показать, каково ее низкое положение, и приучить к повиновению. Прялка, которую ей давали в качестве игрушки, должна была приучить ее к работе и к послушанию. Оповещение же предков о ее рождении означало, что ее долгом является продолжение рода ее господина".
В "Книге Песен", древнейшем собрании народных песен Поднебесной, говорится: "Когда рождается мальчик, его кладут на постель и дают ему играть с яшмой; когда рождается девочка, ее кладут на пол и дают ей играть с черепком". Здесь уже хорошо проявляется отношение древних китайцев к девочке, а потом уже к женщине. Женщина признавалась и ценилась лишь постольку, поскольку была необходима для функционирования семьи и ведения домашнего хозяйства (она должна была "играть с черепком"). Девочка не могла продолжить мужской род, и ее предстояло выдать замуж – для родного дома она была "отрезанный ломоть".
Все прочие качества официальная мораль китайского общества старалась игнорировать.
Впервые на роль женщин, их достоинства и недостатки еще в 1 в. до н.э. обратил внимание хранитель императорской библиотеки, имевший сановный титул "великого мужа" (дафу), каноновед Лю Сян (77-6 гг. до н.э.) в своей книге «Жизнеописания знаменитых женщин». Автор сгруппировал всех известных женщин по таким, как считал Лю Сян, характерным разделам, как: жизнеописание образцовых матерей, жизнеописания милосердных и мудрых, жизнеописание целомудренных и смиренных, жизнеописание красноречивых и разумных, жизнеописание добродетельных и верных долгу, жизнеописание грешных и развратных женщин. Почти все героини, упоминаемые в книге, являются воплощением конфуцианских добродетелей, каждая из представленных в трактате женщин, оставила свой яркий след в китайской традиции и истории. Но, пожалуй, самыми впечатляющими остаются все-таки образы «роковых женщин» в последнем разделе «грешных и развратных» труда древнего каноноведа, служащие как бы предостережением мужской половине о том, что таких довольно много в мире и надо держать ухо востро.
Среди "роковых женщин" мы находим трех самых знаменитых отрицательных персонажей – Да Цзи, Бао Сы и Чжао Фэйянь (последняя известна в литературе, как "Летящая Ласточка"), на которых традиционная китайская история возлагала вину за гибель трех великих династий древности: Иньской, Чжоуской и Ханьской.
В разделе о "жизнеописании образцовых матерей" Лю Сян рассказывает о матери древнего философа Мэн-цзы, которая разъясняет чем должна заниматься супруга в первую очередь:
"Обязанности у супруги состоят в том, чтобы уметь приготовить пять яств, подать на стол вино и соус, ухаживать за свекром и свекровью, шить одежду. Поэтому долг женщины – заботиться во внутренних покоях и хозяйстве, и у нее не должно быть желания покинуть родные края". Далее она подчеркивает, что "женщина поступает не как ей вздумается, а следуя трем установлениям: в молодости слушается отца и мать, выйдя замуж, слушаться мужа, а после его смерти сына. Так требует этикет".
В уже упоминавшемся "Наставлении для женщин" говорится: "В соответствии с ритуалами, мужчина имеет право взять себе несколько жен, но для женщины недопустимо иметь двух хозяев. Ибо говорится: "Муж подобен Небу, а игнорировать Небо нельзя". Поэтому жена не может бросить своего мужа. Тот, кто оскорбляет высших духов, понесет небесное наказание. Если жена нарушает ритуалы и правила, то муж станет ее презирать".
Говоря о традициях в старом Китае, следует отметить, что в обществе, где господствующая роль принадлежала издревле мужчинам, положение женщины было исключительно низким и ей приходилось делать только то, что от нее требовали мужчины. Женщина во взаимоотношениях с мужчиной была лишена всех прав. По конфуцианскому домострою женщина при любых обстоятельствах должна была покорно следовать долгу жены-служанки, матери-служанки, невестки-служанки, вдовы-служанки. Поскольку мужчинам в первую очередь нужны были жены для функционирования семьи, продления рода и ведения домашнего хозяйства, необходимо было, чтобы определенная часть женщин выполняла в первую очередь именно эти функции. Воспитание детей и ведение домашнего хозяйства, которое полностью занимало их время, являлось серьезным и почтенным времяпрепровождением и большего от них никто не требовал. Умение женщины, занятой домашним хозяйством, играть на музыкальных инструментах, танцевать, красноречиво выражать свои мысли, рисовать и, наконец, кокетничать в лучшем смысле слова считалось бы нарушением отведенной ей роли. Еще Конфуций говорил: "О женщине ничего не должно быть слышно за пределами ее дома". Он же приравнивая женщину к слуге, замечал, что "в доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими. А если отдалить – озлобляются". Непременным условием счастливой жизни в обществе считалось, когда женщина беспрекословно знала свое место. Конфуцианские правила приличного поведения (ЛИ) женщины были строго расписаны от начала до конца. Ранний конфуцианский трактат "