Далее Бурче провёл для меня ликбез о самострелах и их видах. Оказывается, китайцы уже более тысячи лет используют многозарядные арбалеты. Убойная сила этого оружия не так велика, но для моих планов вполне подходит. Хотя с трудом верится, что в нынешних условиях можно произвести механизм подобной сложности. В любом случае, надо поговорить с торговцем. Может, он чего посоветует.
— Рассказывай, — говорю Тархану и киваю на кошму.
Наш небольшой военный совет ждал новости от разведки. Ближник, весь в пыли, размазанной потёками пота на лице, буквально светился от радости.
— Они отступают. Думаю, командующий монголов решил собрать остатки войск у Бижан-юрта, который местные называют Боджнурт. Я оставил десяток наблюдать за врагом, но это точно не ловушка.
А дело было в том, что мы наконец-то получили приказа атаковать. Вернее, гонец от Джалала прискакал к сахибу Гызылу. Тот позвал нас на совещание для выработки тактики рейда на восток. Наши предыдущие наскоки и захват городков вдоль горганской стены остались без ответных действий. После двух очередных вылазок мы поняли, что у местных монголов просто нет достаточных сил. Да и самих земляков Чингисхана в окрестностях не наблюдалось. На фронтире несли службу больше карлуки и разного рода перебежчики из огузов. Особым боевым духом они не обладали, и были быстро нами разбиты. Отряд, который чуть было не заманил нас в ловушку, действовал восточнее, куда мы собственно и направляемся.
С учётом того, что у меня в распоряжении уже около пятисот всадников, то мы уже немала сила. Это я считаю только кавалерию, без обоза и начавшейся обучаться сотни пехотинцев. Сахиб сразу позвал нас с Бурче на военный совет, где мы обсудили будущий рейд.
В итоге войско, выдвинувшееся в поход, было разделено на три части. Наш отряд шёл в авангарде. Далее шли три тысячи туркмен во главе с самим Гызылом. Арьергард, в количестве четырёх сотен, состоял из солянки разных народов. Я так понял, что сахиб особо не надеялся на их боевые навыки. По нынешним раскладам, сила вроде небольшая. Только наступление шло мы по трём направлениям. Главный отряд двигался в сторону Мешхеда. Вспомогательные группировки двигались по северным дорогам. По задумке наших отцов-командиров, это должно было смутить неприятеля.
Но всё оказалось гораздо проще. В Восточном Хорасане просто не было достаточного количества монгольских войск. Основная армия ушла домой ещё в прошлом году. Сейчас более-менее крупные силы неприятеля оставались в Мешхеде, который практически не пострадал от завоевателей. Местные говорят, что всё из-за могил мусульманских святых и чуть ли не самого халифа Гаруна аль-Рашида. Но мне с трудом верится в подобные сказки. Скорее всего, монгольское командование осознало, что армия, оставшаяся на этом плацдарме, должна что-то есть и иметь нормальную базу. С учётом уничтоженных Герата, Мерва и стёртого с лица земли Нишапура, подходящих городов просто не осталось.
Разведка и местные жители докладывали, что в распоряжении Чормаган-нойона не более пяти тысяч войск, которые разбросаны по достаточно большой территории. Плюс мы их неплохо так потрепали в предыдущие два месяца.
Первые столкновения с отрядами неприятеля начались в районе Алиабада. Но хватило удара авангарда, чтобы рассеять немногочисленную лёгкую конницу врага и погнать её на восток. Далее было около пяти стычек. С учётом того, что наша разведка действовала на опережение, мы просто не заметили сопротивления. Всю дорогу меня изрядно потряхивало на предмет будущего генерального сражения. Понятно, что в масштабах недавних событий, которые происходили в регионе, предстоящая битва — просто сшибка небольших отрядов. Только я пока не участвовал в сражении с таким количеством воинов.
Бурче меня подбадривал и успокаивал. Вообще, мы неплохо подготовились и выросли в своём мастерстве за последние месяцы. С учётом мамелюков, у нас было уже более полусотни тяжеловооружённых всадников. Благодаря трофеям, удалось одеть людей в куяки, кольчуги и кожаные куртки. Но основной ударной силой, конечно, был аналог древней тюркской конницы, похожей на катафрактариев. Только вместо тяжёлого копья у нас были более лёгкие пики. Основной задачей Бурче считал ворваться в строй противника и далее использовать наше превосходство в доспехах для рукопашной схватки. Коней мы накрыли специальной ламинарной попоной, при этом сильно потеряли в манёвренности. Прикрывали нас лучники, которые получили дополнительные колчаны стрел. На доспехах и оружии никто не экономил.
Боджнурт мы захватили практически без сопротивления. Городок представлял собой жалкое зрелище. Половина домов разрушена, сады вырублены и сожжены. Большую часть жителей убили, или обратил в хашар. Кому-то удалось спрятаться в горах. Они-то и помогали нам вести разведку. Заодно местные партизаны постепенно уничтожали отдельные отряды врагов, вынуждая их перемещаться крупными группами. За пять лет монгольского владычества терпение закончилось даже у такого мирного и забитого народа, как персы.
И вот вёрст за тридцать до столицы Хорасана нас встретило войско Чормагана. Про него мы узнали заранее и начали готовиться к сражению. Гызыл не стал тянуть одеяло на себя и согласился с планом Бурче. Местная география достаточно специфическая. Дорога идёт между двух горных массивов и не даёт возможности развернуться коннице. Мы не стали изобретать велосипед и решили атаковать монголов на максимально узком участке. Основной удар должен был нанести объединённый отряд тяжёлой конницы. Именно мне доверили повести его в атаку.
Два часа перестрелок, маневрирования, ложных атак и попыток заманить противника в засаду наконец-то закончились. Мы отступили к более удобной позиции, откуда запланировали удар. Для монгольского военачальника наше положение выглядело невыгодным. Только он не ожидал таранного удара тяжеловооружённых воинов.
Звук горна, я опускаю маску шлема и пришпориваю Карабаша. На самом деле, подгонять жеребца не было никакого смысла. Наоборот, приходилось постоянно его удерживать. Лёгкая кавалерия закончила очередную перестрелку, и после рукопашной свалки начала изображать отступление. На этот раз нам всё-таки удалось заманить монголов, вернее карлуков, в классическую степную ловушку. Очередной сигнал — и отряд переходит на быструю рысь. Отступающие всадники, тем временем, начинают расходиться в разные стороны, освобождая для нас центр.
Может, военачальники противника и осознали ошибку, но было уже слишком поздно. На полном скаку отряд врубается в плотный строй вопящей орды. Всаживаю пику в горло первого врага и выхватываю саблю. Мы ощутимо потеснили монголов, оставив за собой десятки растерзанных человеческих и лошадиных тел. Далее меня охватил безумный азарт, и всё внимание было сосредоточил на конкретном противнике. Я рубил, колол, бил щитом и уворачивался от ударов. Несколько чувствительных тычков показали, что и враги смогли меня достать. Только в рукопашной схватке одоспешенный воин имеет колоссальное преимущество. А ещё мне помогал Карабаш, который рвал шеи коней противника и лягался передними копытами.
Постепенно я начал уставать, но даже не думал снижать заданного темпа. Рядом рубились Медведь с Буга Кутузом. Последний что-то рычал, изрыгая пену и орудуя своим шестопёром.
И они дрогнули. Я про врагов, конечно. Сначала мелкими группами, а потом практически всей ордой, неприятель побежал. Сразу прозвучал новый сигнал, и уже мы расступились, освобождая путь лёгкой коннице, которая пустилась вслед отступающему врагу. Кто бы знал, скольких трудов и литров пролитого пота стоило нам натренировать сегодняшние манёвры. Мне до последнего не верилось, что задумка Бурче осуществится. Только сейчас не до этого. Опять звук горна, и мы пришабриваем коней для новой атаки. Но я уже уверен, что победа за нами!
Первая виктория кипчаков над страшным врагом. Пусть среди неприятеля и не было именно монголов с кара-киданями. Но мы разбили вдвое превосходившего по численности противника, обучавшегося воевать по методике, которой пока нет равных. Победа важна в первую очередь психологически. С момента битвы при Перване прошло пять лет. Именно там непобедимые орды Чингисхана были буквально уничтожены Джалал ад-Дином. До этого монголы не знали таких тяжёлых поражений. И вот теперь мы внесли свою небольшую лепту в низвержении образа непобедимого противника. Надеюсь, что это мой первый шажок к выполнению миссии, возложенной Матерью Волчицей.
Глава 18
Глава-18.
Окрестности Мешхеда выглядели лучше многих городков и кишлаков за горганской стеной. Здесь явно жили люди, нескорое из которых с опаской выглядывали из-за саманных дувалов. Кроме вездесущих мальчишек, которых ничем не проймёшь. Они взбирались на деревья, заборы или прятались за камнями, но с интересом рассматривали наш отряд.
А вообще, главным моим впечатлением от этой местности являлись безнадёга и страх. Разрушенные ирригационные каналы, сожжённые дома со складами — это ещё полбеды. А вот народ, который утратил надежду и до жути боялся любого вооружённого всадника, производил печальное зрелище.
Персы и раньше не были особо боевой нацией. Вернее, их пассионарность сгинула вместе с арабскими завоевателями, которые в многолетней войне сломали хребет державе Сасанидов. Заодно уничтожили даже намёк на сопротивление. Периодически на территории Персии вспыхивали многочисленные восстания, часто успешные, но организованного и единого сопротивления нации больше не было. Ведь пришельцы разделили народ ещё и по религиозному принципу, принеся в Персию Ислам. Зато на смену безалаберному правлению последних персидских шахиншахов, пришла стабильность. Она стала причиной колоссального толчка в искусстве и науке персоязычного региона. Строились новые здания, были написаны шедевры мировой литературы и сделаны важнейшие научные открытия. Последующие правители особо не ломали сложившийся миропорядок.
Позже в Мавераннахр и Хорасан пришли тюрки. Они и ранее волнами накатывали на этот остров цивилизации. Но, как и ханьцы, более цивилизованные персы перемалывали пришельцев. Тюркская знать переходила на язык побеждённых и перенимала их веру. С сельджуками получилось иначе. Ислам они со временем приняли. Только свои бандитские замашки не оставили. Потомки легендарного, а скорее всего, выдуманного Огуз-хана, неплохо так покуражились в местных оазисах. Персам повезло, что до этого туркмены уже немного пообтесались, захватив Хорезм. Сельджукские ханы уже не рассматривали захваченные земли, как временный источник дохода. Они стали строить своё государство и внесли покорённые народы в реестр собственной кормовой базы, хотя поначалу грабили местных нещадно. Так и происходило пару веков, только сельджукидов сменили хорезмшахи. А потом пришли монголы.