-Я телепат. – Буркнула Соня, возвращаясь к Лешему, стала развязывать путы. – Я в любом городе буду как королева жить. А ты чмо тупое и в канаве сдохнешь.
-Эй! Я бы вас попросил в натуре! Я этот, Носратус как никак! Побольше уважения, женщина!
-Я сейчас телевизор тебе на башку одену, если ебало не закроешь, Носхератор долбанный.
-Всё, молчу. – И правда замолчал. Только слышно как булькает что-то в горле, да шумно кто-то дышит в перерывах между бульканьем тем.
Соня ругнулась неразборчиво, уложила Лешего на пол и нависла над ним.
Едва парень открыл глаза, как встретился с её взглядом. Тело Олега мгновенно задеревенело, он вытянулся солдатиком и застыл неподвижно.
-Сдох уже? А чё так быстро-то? – Прокомментировал сие действо Штык. Соня в ответ громко зарычала. – Понял, обратно молчу.
Несколько минут, пристально глядя в остекленевшие глаза Олега, Соня копалась в его разуме, исправляя то, что натворил Штык. Она увидела всё произошедшее здесь, его глазами. И мужика с пистолетом и то как Штык выпил его и как потом Леший убегал от него по всему дому, пытаясь выломать двери, да выпрыгнуть в окно…, тут она неосознанно вновь злобно зарычала – Штык не шибко-то пытался Лешего ловить. Преимущественно ржал и возникал прямо перед ним, перекрывая выход. Гонял по всему дому таким вот макаром, пока Леший не забился в угол, крестясь пятками и бессвязно выкрикивая какие-то молитвы. Тут его Штык и привязал к трубе. Леший, однако, не сдавался и продолжал отчаянно вопить – Штык заткнул ему рот кляпом, а сам устроился на диване с бутылкой в обнимку.
Соня стёрла почти всю память до того момента, как в дверь кто-то постучал. Она подправила память, работая с ней, как хирург с внутренностями своего пациента – где-то отрезать, где-то зашить, исправить или вовсе заменить. И вскоре, Леший помнил только пьянку со Штыком, их разговор, а потом стук в дверь и в памяти Лешего, открыв дверь, он увидел её, Соню.
-Фух. – Произнесла она, падая на диван. – Всё, исправила. Теперь он помнит только как я пришла. Это когда хрен тот в дверь ломился, для Олежи это я пришла, остальное он не помнит.
-Круто. – Уважительно кивнул ей Штык. – А это…, а чего с трупом делать будем? Найдет ведь.
-В смысле, с каким трупом?
-Ну это, вот. – Штык приподнял подушку дивана и показал на седушку. Соня, удивлённо вскинув брови, глянула…, из дивана торчит, восковое белое лицо.
-Твою мать!!! – Взвыла она, вскакивая на ноги. – Ты дебил??? Ты что сделал?
-Чё? – Штык пожал плечами, обратно подушку положив. – Жестковат диван, а трупака куда-то деть надо было я его сюда и сунул. И мягче стало и интерьер не портит.
-Ррр! – Сказала Соня, подскочила к дивану и не успел Штык ничего сделать, как тонкие руки девушки вцепились в боковину. Одно мощное движение и Штык вылетел из сидения. Ласточкой скользнул к стене, с грохотом протаранил её лбом и ссыпался на пол. Потирая голову, он с ужасом ощупал бутылку – фух, цела. Глянул в сторону дивана – нету. И по ногам холодом тянет – на улицу дверь открыта. Вон, косяк слегка поцарапан. Соня утащила труп вместе с диваном.
Штык глотнул горючего, снова закурил – Леший валяется бревном и признаков жизни не подаёт. Стульев не видно, кресел тоже. В другую комнату может? А, нафиг. Не графья поди уж. И на полу можно поваляться, водочки похлебать…
Громадная тень пронеслась по улицам города, тихого, пустынного в этот час…, стайка молодёжи, пила пиво и общалась, обычным русским матом вперемешку со сленгом, у магазина ночного. Мусорка там рядом, бак такой квадратный…
У бака вдруг возникла тень. Замерла, обрела краски, формы.
-Мама… - Пискнула девушка из компании и свалилась на руки одному из парней.
Кто-то глянул в ту сторону, куда она до обморока смотрела. Икнул, толкнул в плечо товарища. Тот тоже глянул и бутылку выронил.
-Хули надо? – Рявкнула тоненькая девушка в обтягивающем костюме, пытавшаяся запихнуть в бак, диван размером с маленький самосвал. – Сбрызнули отсюда в темпе!
Детишки, возрасту подросткового, пиво пороняв, сиганули через перила крыльца и, игнорируя сугробы, рванули врассыпную. Девочку, потерявшую сознание, благополучно позабыли на крыльце.
Соня поставила диван торцом. Заглянула в мусорный бак. Хмыкнула недовольно, диван перевернула жестом богатырским и попробовала другой стороной в бак впихнуть. Не влазиет гад.
Натужно попыхтев, подпрыгнул и с силой бросила его в бак торцом. С протяжным хрустом, боковина разлетелась в щепки, голые ноги покойника выскользнули наружу. Соня отошла на пару метров. Взъерошив волосы, наклонив голову на бок, она глянула на дело рук своих. Торчит диван из бака, как свая строительная из земли.
-Козлы. – Буркнула она. – Бак херовый какой-то поставили…
Соня, ворча проклятья, снова подошла к баку. Ухватила диван, подняла. Бак тоже поднялся, прочно склеившись с диваном. Пришлось ставить обратно, упираться ногами в края бака и диван оттуда выдёргивать. С хрустом и треском, но таки получилось, диван оказался свободен от тисков металлического мусорного бака. Однако труп выскользнул из дивана - в бак упал.
-Да что ж такое…
Соня вдруг ощутила на себе пристальный взгляд. Обернулась.
Мужик там стоит на дороге, сигарета уже перчатку подпалила, вот-вот пальцы ошпарит – стоит, глаза пучит, рот до самого пуза открыт.
-Чё надо? – Рыкнула девушка. – Не видал что ли как одинокой женщине живётся? Всё ведь сама, всё сама! – Мужик согласно икнул. – Помог бы лучше, стоит он пялится.
Мужик снова икнул, но помогать не стал – побежал куда-то, активно топая ботинками.
Соня бросила диван на землю. Мебель затрещала и окончательно развалилась на пиломатериалы. Труп в баке лежит, голова вон торчит, рот оскален, глаза белесые выпучены. Пойдёт кто утром на работу, мусор выкинуть решит, а из бака такое вот чудо на него пялится.
-Гы. – Сказала Соня, но оставить труп не смогла, несмотря на то, что шутка показалась ей удивительно забавной. Людям неделю будет о чём поговорить – а какие у них лица будут! Хоть самой с утра на остановку и оттуда на этот магазин смотреть. Наверняка зрелище будет уморительное. Но…, оставлять трупы нельзя. От пищи надо избавляться, что б ни получилось как в фильме про охотников на вампиров. Ведь, наверняка, есть такие – они вампиров по трупам ищут и потом убивают их осиновыми кольями. А раз про них фильм сняли, значит, они вполне могут существовать. Не хотелось бы встретиться с такими охотниками. Да и опять же – правительство не дремлет, только и ждёт что бы кого-нибудь поймать и на опыты пустить. Правда-правда - она в кино видела. Всё правительство – маньяки, только и жаждущие кого-нибудь на опыты пустить, что бы потом сделать суперсолдат и воевать с инопланетянами, которые живут на Марсе и мечтают покорить Землю, что бы заживо съесть всех её жителей.
Никак нельзя, в общем, обескровленные трупы где попало бросать.
А диван можно. Их иногда именно так и выбрасывают. Так что, пнув диван напоследок, Соня схватила мертвеца, взвалила на плечо и растворилась словно тень.
Покойного Сафрона так и не нашли. Соня, двигаясь практически только на вампирском форсаже, добралась до заброшенного угольного карьера на окраине города и с силой бросила тело в засыпанный снегом откос. Беднягу расплющило, брызнула кровь, совсем немного – ну, правильно, парень уже окоченел. Бросила и отправилась в обратный путь. О том, что по весне парня таки найдут, она не беспокоилась – не зря она выбрала именно этот карьер. Просто он имел дурную славу. Там жили бродячие собаки, которые время от времени выбирались в частный сектор окраины города, в поисках пищи, среди городских помоек. Крайне сомнительно, что они оставят без внимания столько мяса. К весне от трупа мало что останется. А из-за пары обглоданных костей, раздробленных клыками животных, никто шума поднимать не будет – милиция и так по уши в висяках. Добровольно они новый труп себе в работу не возьмут, ни под каким предлогом. На помойке бросить внутри дивана, мысль из того же ряда. Кинуть, поджечь и огарок сочтут бомжом, который сам себя случайно поджёг – ну а кому нужен этот труп? Помер и помер, возиться с ним…
Когда Соня вернулась, Штык валялся у стены, тихонько посапывая во сне. Олег сидел на кухне, слегка растерянный.
-Привет. – Проговорил он, когда Соня поцеловала его в щёку и уселась на соседний стул. – Сонь, ты не знаешь куда диван делся? Никак не могу вспомнить…
-А! – Она небрежно отмахнулась. – Вы с этим удодом, его подожгли. Пришлось выкинуть. Ты пока спал, Штык и выкинул на помойку.
-Да? – Парень нахмурился, разглядывая поверхность стола. – Нихрена не помню…
-Не переживай, новый купим.
-Ага. – Леший шмыгнул носом и вдруг проговорил. – Завязывать надо с бухлом. Как очухаешься, так новости блин…, диван-то басявый был, я за него бабла немеряно отвалил.
Соня с умилением улыбалась, глядя на своего Олежку – сам! Сам решил отказаться от пьянства! Ах! Какой же он! Настоящий мужчина! Не то что эти два ушлёпка Штык и Шкет.
Хорошо всё-таки что она Лешего тогда не прикончила.
Утро началось с напряжённой работы, которую, по обыкновению, Штык делать решительно отказывался, пока Соня опять не пригрозила послать всё к чёрту и уехать, на этот раз в Москву.
-Кому ты там сдалась? – Хихикнув, ответил вампир. – Там и без тебя не поступивших что конь наёб…, ай! – Последнее он сказал уворачиваясь от табуретки, метко запущенной ему в область едового отсека. – Дура что ли? Я ж пошутил!
-Короче уёбище! – Рявкнула Соня, красная в бешенстве. Тут её Леший легонько локтем толкнул и глазами блюдца изобразил, дескать, это ж босс, ты чего делаешь? – Не понтуйся Олежа. Мы теперь все равны. Да мудила?
-Я не мудила. – Проворчал Штык в ответ, с тоской оглядывая стол, на которой нынче наложили сухой закон. – Я хороший. А вы все злые и не добрые вообще…, давайте хоть пивка купим!
-Я сбегаю. – Тут же вскочил на ноги Леший.
-Сидеть! – Зарычала Соня и Леший послушно сел обратно. – Кто ещё вчера от бухла отказаться думал? А? Кто?