— Момент! — Кирилл прикинул, сколько у Андрея осталось времени, чтобы поспеть в Канн для встречи с семейством Галкиных, и сколько придется потратить времени на беседы с местной дорожной полицией. Выразив на лице некоторое недоумение, справился: — А почему бы всеми этими вопросами не заняться страховой компании?
— Видите ли, герр Семенов, здесь налицо покушение на убийство. А подобными вещами страховые компании занимаются в последнюю очередь.
— С чего это вы вдруг решили, что за обычным дорожным происшествием кроется что-то преступное?
Полицейский вежливо взял Кирилла за локоть и подвел к зависшему на стропах «Порше»:
— Видите вот эти шланги?
— Разумеется! — Разумеется, Кирилл отчетливо видел тормозные шланги. Более того, он отчетливо видел, что они абсолютно целы.
— Целые? — полюбопытствовал полицейский. — А вы знаете отчего? А оттого что забраться под стоящий на земле «928» очень непросто. Гораздо проще отпустить пару болтов на тормозном редукторе задней подвески. Вот здесь, видите? Вот откуда ушла вся тормозная жидкость.
Обсуждать эту тему Кирилл был пока не готов:
— Может быть, время пришло?
— Я допустил бы подобную вероятность, если бы не трос ручного тормоза. Здесь явно видно место перекуса. А если обратить внимание на весь ваш путь от первого виража до места столкновения, то следовало бы сделать вывод, что у вас вышел из строя и гидротрансформатор. Видите, потеки декстрона…
— Я пытался затормозить коробкой…
— А где вы храните… Точнее, где вы хранили свой автомобиль?
— В гараже.
— Он запирается на ночь?
— Зачем? Вся территория, прилегающая к дому, охраняется, и все, что происходит вокруг, записывается на рекордер.
— Вот как? — Полицейский вынул изо рта дотлевший до ленточки окурок, посмотрел на него с сожалением и отбросил в сторону: — Вы не станете возражать, если мы ознакомимся с этими записями?
Кирилл никогда не стремился к сотрудничеству с правоохранительными органами, но явный отказ мог бы вызвать у полиции весьма обоснованные подозрения:
— Как вам будет угодно, но мне нужно отправить моего сотрудника — через три часа он должен быть в аэропорту…
— Не очень представляю себе, как вам это удастся. Куда именно вам нужно доставить вашего сотрудника? Ведь ближайший аэропорт…
— Я знаю, офицер, где здесь ближайший аэропорт! — Набрав номер, он услышал голос своей дамы:
— Это ты? Где находишься?
— Уж точно не там, где ты рассчитывала. Переключи меня на Николая. А сама начинай паковать вещички…
— Что случилось?
— Я не стану сейчас вступать с тобой в дискуссию по поводу привлекательности рогатых прямоходящих. Тем более что наши отношения не омрачены ничем, кроме как вялотекущим гражданским браком.
Дама с раздражением бросила трубку, и, судя по звуку, ей это было крайне неприятно.
— Слушаю, командир!
— Выгоняй из гаража джип, осмотри его внимательно — все ли в порядке с тормозной системой — и спускайся вниз. Повезешь Жукова в аэропорт.
— А сам-то что?
— Вернешься и все узнаешь. Или Жуков тебе объяснит.
— Скоро буду.
Кирилл повернулся к стоявшему рядом офицеру и поймал в его лице некоторую блуждающую улыбочку.
— Простите! Вы ведь тот самый русский, что купил виллу у наследников старика Корфа?
— Тот самый.
— И еще одни вопрос: у вас здесь какой-то бизнес?
— Бизнес, но не здесь. У меня две водокачки в Эмиратах…
— Вы, верно, шутите? — Причмокнув, в первый раз осклабился полицейский.
— Отнюдь! — отрезал Кирилл, надеясь охладить любознательного офицера. — Так мы едем смотреть кино или продолжим топить подметками снег?
— Как вам будет удобно, герр Семенов.
— А ты, Андрюха, как только вернешься, доложишь мне о возникших у меня половых проблемах…
— Да не стоит обращать на всю эту мутотень внимания. Тем более дергаться в ожидании доклада. Колька тоже обо всем прекрасно осведомлен. Так что доложит, если это тебе надо.
— Надо? Это вопрос. Лучший выход, предвидя подобную перспективу, — сразу распрощаться. Сделав культурно тете ручкой. Но если все запущено до такой степени… нужно разобраться во всем до тонкости.
— Да ладно, двигай…
— А ты, как только встретишь, отзвонись. Там же будет наш общий знакомый. Ему оторваться от своей Гретхен — все равно что с деками на Гавайи на пару месяцев… Передай ему, что жду в гости. — Бросив искоса взгляд на не перестававшего жмуриться полицейского, Кирилл полез в «Опель».
— Вон уж и Коля катит. И не дай бог, сучья рожа, если ты, кроме своего макароньего языка, и наш успел подучить… — продолжил он в том же тоне. Но изменений в мимике полицейского не последовало. — Ну, рогацци, погнали?
Пока полицейский «Опель» дожевывал остатки подъема, Кирилл скоренько проиграл в голове варианты: кому было выгодно от него избавиться и кто из окружавших его людей мог попытаться осуществить это технически. И чем больше он увлекался решением этой задачи, тем больше лиц, когда-либо вступавших с ним в контакт, как оказалось, были бы не прочь приложить к происшедшему руки. Что же касается технической стороны — здесь не все так гладко. И только единицы смогли бы осуществить задуманное. Но о них Кириллу не хотелось думать в подобном ключе. Поэтому он и перестал.
Въехав на территорию усадьбы — Кириллу больше нравилось это название принадлежавших ему владений, — он учтиво пригласил офицера проследовать за ним, но, заметив, что его подчиненный настроен так же решительно, что и его начальник, мягко порекомендовал последнему:
— А вы бы могли пройти в направлении вон того сооружения. — Он указал ему на гараж. — Мы с вашим шефом проверим, как хорошо работает система наблюдения. А заодно вы можете прочесать близлежащие окрестности на предмет присутствия следов преступления или еще чего-нибудь.
— И дорого заплатили за виллу? — Полицейский решил оживить угасшую, по его мнению, светскую беседу.
Кирилл не имел никакого желания обсуждать свои дела с посторонним, поэтому ограничился единственной фразой:
— Не так много, чтоб сожалеть об этом. Сюда, налево и вниз.
Полицейский последовал поступившим указаниям, спустился на один пролет лестницы и остановился на площадке, поджидая хозяина. С его губ был готов сорваться еще одни вопрос. И Кирилл примерно предполагал, в чем он будет заключаться. Итак:
— А что за история случилась здесь года два назад? Помнится, был довольно крупный скандал?
— Да, было и такое. Но к происшествию на дороге та история не имеет никакого отношения.
— Как знать, как знать… — Полицейский привычно улыбнулся и снова причмокнул губами. — Теперь куда?
— Первая дверь направо. — Кирилл опередил полицейского на шаг и отпер замок. — Проходите.
— О! У вас здесь все достаточно серьезно! — Гость обвел взглядом мониторы, компьютер, стоящий чуть в стороне, пульт ручного управления камерами и прочее хозяйство. Кирилл рассчитывал, что проникшему на пост управления типу не придется объяснять, каким образом электронные глаза настраиваются на попавший в их поле наблюдения объект. И как они перестраиваются в зависимости от времени суток и погодных условий. Обсуждение технических тонкостей было бы плевком на всю секретность произведенной Жуковым работы, и он ограничился только демонстрацией расхаживающего перед гаражом придурка, которого полицейский, заметив на экранах мониторов, обозвал «Марио» и оттого весело заржал.
— Если ваш попутчик — Марио, то вы, по всей вероятности, Тони?
— С чего это?
— Так. Знаете ли, сработал стереотип. Если допустить, что вы — итальянец.
— Это заметно?
— Не так, как если бы я повстречал вас в Италии. В какой-нибудь траттории за бутылкой местной кислятины…
— Интересно! А почему именно Тони?
— В Лихтенштейне есть своя киностудия?
— В Швейцарии, герр Семенов, в Швейцарии. — «Тони» на некоторое время задумался, усмехнулся чему-то своему и взглянул на своего собеседника весьма испытующе. Кириллу не нравилось, когда незнакомые ему люди смотрят на него с подобным выражением лица.
— Или, если бы вашего подчиненного звали, положим, Карло, то вас, без сомнения, следовало бы именовать «Джузеппе»…
— Так в чем здесь тонкость? — Полицейский аккуратно расправил свое брюшко вдоль поясного ремня и приготовился выслушать следующий логический ход Кирилла.
— А тонкость вот в чем: если русский, то бандит. Если итальянец, то либо Карло, либо Джузеппе, с точки зрения русских. Или Тони и Марио, с точки зрения американцев. Вы не обращали внимания на всех «марио пьюзо» и прочих конструкторов американских версий тех взаимоотношений, которые складываются между некоторыми итальянскими семьями?
— Да, на этот счет вы правы… Тони и Марио… И вы мне кажетесь довольно забавным субъектом, герр Семенов. Тем более забавным, что вы первый русский, современный русский, я имею в виду, купивший землю здесь, в княжестве… Вы, вероятно, и не подозревали, что по существующим здесь законам, а существуют они уж и не знаю сколько, земля, принадлежащая князю, не может быть ни продана, ни куплена.
— Я осведомлен достаточно в этом вопросе. Но вы упустили некоторую тонкость, которая вам, республиканцам и конфедератам, неясна в силу утраты подобных традиций. Эта земля является майоратом и может быть продана с одновременной утратой титула, пожалованного сувереном вассалу. Если сам суверен не может или по каким-нибудь причинам не желает выкупить пожалованный в прошлом майорат, он может быть продан любому желающему. Так что мне пришлось заплатить и за баронство, мой уважаемый гость… А если бы мы вернулись к вопросу о Тони и Марио, то вам, вероятно, было бы интересно узнать, какая итальянская фамилия необычайно популярна в России…
— Предположить нетрудно: Боттичелли, Модильяни… Феллини, наконец!
— Ну уж нет. Нет популярнее фамилии «Буратино»!
— Буратино?
— С вас десять долларов.
— Это почему?