Дело в том, что и сейчас имеет место, когда конструкторы того или иного вида вооружения при поддержке своих начальников проталкивают ненужную и даже очень отсталую технику, выдавая её за новейшую, расходуются бесцельно десятки миллионов рублей на это дело. Поэтому такое совещание под Вашим руководством или хотя бы присутствие Вас и Членов Президиума ЦК очень желательно.
Глубоко и горячо уважающий Вас —
К. МОСКАЛЕНКО».
Москаленко – в душе не был армейским чиновником, его томила инспекционная работа, он рвался к живому делу, к армейской службе, к разработке стратегических вопросов, поэтому он то и дело посылал главе государства свои письма с различными предложениями и идеями государственного характера. А иногда он просто просил Хрущёва освободить его от однообразной инспекционной работы и допустить к живому армейскому делу, о чём и говорится в одном из писем Кирилла Семёновича Хрущёву:
«Дорогой и родной Никита Сергеевич!
Не хотел я Вас беспокоить, всё ожидал, что Вы немножко освободитесь, не так будете заняты, но, видимо, пока у Вас в груди бьётся сердце благородного большевика-ленинца, Вы всегда и очень будете заняты. Поэтому решил всё же Вас побеспокоить.
Вот уже полтора года, как я на инспекторской работе. Если можно, если будет возможность, прошу, переведите меня на другую работу. Я ещё чувствую и способен принести пользу партии и армии на более самостоятельной работе, даже если это связано с переводом на периферию. Я не подведу Вас и доверие оправдаю. И если были у меня какие ошибки, то впредь я их не допущу. Я верю в Вас, в Вашу мудрость, объективность и справедливость. За это время я очень многое пережил, перенёс и перечувствовал. Прошу Вас, дорогой Никита Сергеевич, не сомневайтесь также и в моей честности, правдивости и бескорыстности. Прилагаю при этом письмо простого советского человека, из которого Вы увидите, каким я был прежде, таким я был на войне и после неё, таким и остался я навсегда…
С глубоким уважением и любовью к Вам.
18 сентября 1963 года».
Оставшись не услышанным главой Советского Союза и продолжая вести инспекционную работу, Кирилл Семёнович занялся упорядочением своих мемуарных записей, в результате чего к 1966-му году у него сложилась двухтомная книга воспоминаний «На юго-западном направлении», рукопись которой он послал своему давнему армейскому другу поэту Константину Симонову для оценки и рекомендаций. Спустя какое-то время Константин Михайлович ответил маршалу Москаленко на его послание своим большим обстоятельным письмом, в котором говорилось:
«Дорогой Кирилл Семёнович, прошу великодушно извинить меня за то, что я так задержал обещанное. Единственная причина – то, что я никак не мог кончить свою книгу из-за огромного объёма работы. Каждую неделю казалось, что вот-вот кончу, а практически кончил только три дня назад и лишь после этого сумел сделать обещанное.
Хочу сказать о том, что я сделал и чего не сделал.
В данном случае речь в Вашей работе идёт о событиях, которых я самостоятельно не изучал и о ходе которых собственного представления у меня не сложилось. Поэтому я видел свою задачу единственно в том, чтобы в меру своих сил помочь Вам в качестве, если так можно выразиться, литературного редактора. Я с пером в руке прошёлся по Вашей рукописи с точки зрения стилистической, имея в виду, что она адресована не только военным специалистам, но и более широкому кругу читателей.
Собственно говоря, Ваша работа распадается на три части. Первая часть – введение и заключение – связана с общими концепциями предвоенной и военной обстановки и роли Сталина. Вторая часть – история первых боёв Вашей бригады – тяготеет к мемуарному жанру. Третья часть – история киевского окружения – представляет собой скорее оперативный очерк событий с использованием целого ряда необыкновенно интересных и значительных документов.
[…]
Работу я Вашу читал с большим интересом. Конечно, многое, связанное с киевским окружением, читать тяжело. Но тут без правды не обойдёшься. Да и вообще в конечном итоге нигде и ни в чём не обойдёшься без правды. И этой правдой мне и дорога, прежде всего, Ваша работа. Поэтому я и рад был оказаться Вам хоть в какой-то мере полезным как литератор. Считаю товарищеским долгом высказать Вам некоторые возникшие у меня сомнения и вопросы.
Первое. Документы, связанные с Шапошниковым, конечно, говорят об очень большой мере его ответственности за всё случившееся под Киевом. Но для меня лично остаётся открытым вопрос – состоит ли его ответственность в том, что он сам был от начала и до конца яростным противником отвода войск из киевского мешка, или его ответственность состоит в том, что он целиком подчинил свою волю и свои взгляды на эту проблему воле и взглядам Верховного Главнокомандующего, и как начальник Генерального Штаба не сумел убедить Верховного Главнокомандующего в неправильности принимаемых решений?
У Вас получается, что вроде бы Сталин в этом вопросе поддался Шапошникову. Не располагаю возможностью доказать обратное, в то же время психологически чувствую, что тут что-то не так. Сталин поддался Шапошникову – мало вероятно. Шапошников поддался Сталину – это более психологически вероятно.
Второе. Почему Тимошенко столь ответственное решение, как решение на отвод войск Юго-Западного фронта, передал Кирпоносу в устной форме через Баграмяна? Вы этого не объясняете. Думая над этим, я пришёл к предположению, что, может быть, имея абсолютно жёсткую директиву Сталина, запрещавшую ещё и тогда, 16 сентября, отход войскам Юго-Западного фронта, а в то же время, понимая, что каждый час промедления гибелен, Тимошенко, не решившись дать письменную директиву, прямо противоположную директиве Ставки, дал устный приказ Кирпоносу делать то, что всё равно придётся делать, но не стал закреплять этот приказ в документе.
Может быть, это и не так, но у меня рождается именно такое предположение. В этих условиях, когда командующий направлением, имея полную возможность отдать письменный приказ на отход, отдаёт вместо него устный, Кирпоносу, конечно, требовалось огромное гражданское мужество для того, чтобы выполнить этот устный приказ, учитывая все предыдущие запреты отхода, шедшие от Ставки.
На фоне всех тех документов, которые Вы приводите, на фоне всего того страшного нажима Ставки на Кирпоноса, который был до этого, запрос Кирпоноса в Ставку после получения устного приказа от Тимошенко кажется мне, в общем-то, естественным. Кирпонос всеми предыдущими приказами Ставки был буквально загнан в такое положение, когда ему пришлось запрашивать. Я решил поделиться с Вами этими моими читательскими недоумениями и размышлениями потому, что они, видимо, могут возникнуть и у других читателей.
Буду очень рад, если моя скромная литературная помощь в какой-то мере окажется полезной для Вас.
Жму Вашу руку.
14 июня 1966 год.
Ваш Константин Симонов».
В 1969 году книга Москаленко «На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. В двух томах» была выпущена в свет в московском издательстве «Наука». В ней, как сказано в аннотации, «на основе личных воспоминаний и обширного архивного материала автор подробно освещает боевые действия соединений и объединений, которыми ему довелось командовать. С большой достоверностью и правдивостью он рассказывает об исключительной стойкости воинов в обороне, их доблести и отваге в наступлении. Значительный интерес представляет описание боевых действий, многие из которых до настоящего времени мало освещены в советской литературе. На конкретных примерах в книге показана работа представителей Ставки Верховного Главнокомандования, командования фронтов, армий и их штабов».
Г.К. Жуков и К.С. Москаленко. Парад 07.11.55 г.
Несмотря на то, что эта книга вызвала у ряда читателей отчасти противоречивые впечатления, она всё же является одной из лучших мемуарных книг о Великой Отечественной войне, которая руководствуется не столько стремлением приукрасить себя лично, как это делали многие другие мемуаристы-военачальники, а сколько раскрытием правды о тяжёлых событиях 1941–1945 годов. Народ должен знать правду о защитниках и освободителях своей Родины.
О том же, насколько близко Кирилл Семёнович был народу и деятелям культуры говорят сохранившиеся от него открытки, одна из которых адресуется известной советской оперной певице Надежде Андреевне Обуховой и её коллегам:
«Уважаемые Иван Семёнович, Надежда Андреевна, Александр Степанович, Марк Осипович! Благодарю вас за сердечное поздравление и хорошие пожелания по случаю присвоения мне воинского звания маршала Советского Союза. От всей души желаю вам здоровья и успехов в вашем благородном труде, прославляющем величие нашей любимой Родины и самого передового в мире социалистического искусства.
С уважением —
К. Москаленко,
маршал Советского Союза».
24 марта 1955 года.
Такая же открытка от него адресована советскому кинорежиссёру кинооператору кинодокументалисту фронтовому кинооператору и сценаристу Роману Лазаревичу Кармену:
«Уважаемый Роман Лазаревич! Сердечно благодарю Вас и кинематографистов столицы за поздравления и добрые пожелания, присланные мне по случаю 50-летия Советских Вооружённых сил. Взаимно поздравляю всех вас с большим всенародным праздником – 50-летием Советской Армии и Военно-Мрского Флота. Желаю здоровья, счастья и творческих успехов.
К сожалению, в связи с большой занятостью по службе приехать к вам 23 февраля не смогу Маршал Советского Союза К. Москаленко.
22 февраля 1968 года».
Открытки К.С Москаленко
После смерти Кирилла Семёновича Москаленко в его архивах осталась довольно большая коллекция поздравительных открыток, среди которых были поздравления с праздником Октябрьской революции от Л. И. Брежнева, с Новым годом Кириллу Семёновичу и Екатерине Васильевне Москаленко от Ю. Челомея, поздравления с Новым годом Москаленко от главы Мордовской республики И. Бодюла, открытка с поздравлением Кириллу Семёновичу с Первым мая от И. Грушецкого из Киева, приглашение на вручение Международной ленинской Премии Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу, открытка с поздравлением маршалу СССР Москаленко с Новым 1974 годом от Главнокомандующего ВВС и ПВО республики Афганистан полковника Абдулы Кадыра, поздравление с праздником Победы Кириллу Семёновичу от министра обороны СССР А. Гречко с подписью. Здесь же поздравления с Новым годом от В. В. Щербицкого с подписью, поздравление с Новым