Наталья Юрьевна СивкинаПоследний конфликт в независимой ГрецииСоюзническая война 220–217 гг. до н. э.
Новая книга по истории эллинизма
«Жизнь человеческого рода, — писал известный русский антиковед Ф. Ф. Соколов, — не прекращается и не останавливается; останавливаться необходимо только нам, отдельным личностям, и решительно все равно, в каком пункте мы остановимся для обозрения событий. Где бы мы не провели черту, всякая такая граница будет произвольна; в изложении истории любого избранного промежутка нам придется отрезать и отбросить множество фактов, выходящих за наши рамки; в характеристике каждого периода будут встречаться черты, общие с периодами предшествующим и последующим. <…> С чего бы мы ни начали, мы прямо попадаем in medias res; дочитав последнюю страницу многотомного исторического сочинения, мы оставляем историческую жизнь в таком же полном разгаре, в каком она является на первой странице»[1].
Эти слова со всей справедливостью можно отнести к любому историческому исследованию, тем более к исследованию, касающемуся «седой древности». Следует лишь сделать небольшое дополнение: важно и то, сколь глубоко проникает исследователь в ткань избранного им сюжета, насколько полно удается увидеть ему внутреннюю причинно-следственную связь событий, оживить образы и характеры исторических персонажей. Эта далеко не простая задача, как нам кажется, оказалась вполне по силам молодой отечественной исследовательнице Н. Ю. Сивкиной, автору предложенной на суд читателей монографии: Н. Ю. Сивкина избрала объектом своего исследования сравнительно узкий отрезок эллинистической истории (примерно 5–6 лет из двух последних десятилетий III в. до н. э.). Однако выбор сюжета весьма удачен: это ключевой момент, подводящий итог истории эллинистического мир», развивающегося, если так можно выразиться, на собственной, самобытной основе, по своим собственным законам, не испытывающего еще глобально-определяющего давления внешних факторов. Тучи, которым предстоит в следующем столетии придти с Запада, еще только намечаются на историческом горизонте. Римско-италийский мир делает лишь первые шаги в сторону подчинения эллинистических государств, но по преимуществу занят борьбой с Карфагеном и собственными проблемами.
Что же представляют из себя в этот период (конец III в. до н. э.) эллинистические государства? Возникнув и сложившись в первой половине III столетия, они являли собой сложное сочетание двух несхожих друг с другом государственно-политических систем: это эллинистические или, как их иногда именуют в научной литератур», территориальные монархии (Египет Лагидов, Сирия Селевкидов, Греция и Македония Антигонидов, Пергамское царство Атталидов, в некотором отношении Сицилийская держава Агафокла и некоторые государства меньшего масштаба) и государства, структур» которых представляла собой федерацию отдельных городов, делегировавших все функции союзного управления и внешней политики избранным магистратурам. Таковы были союзы Ахейский и Этолийский — два мощных политических образования, поделивших между собой Среднюю Грацию и Пелопоннес. Весь сравнительно недолгий период «чистого» эллинизма был наполнен бесконечными военными конфликтами между государствами. Однако указанным различием в политической системе, разумеется, не исчерпывалось все разнообразие данной эпохи. Куда большие особенности коренились в этнической структуре эллинистических государств и в той роли, которую играл в них комплекс эллинской культуры.
Для эллинистического мира характерен также контраст между сверхдинамичным развитием внешней политики и почти полным отсутствием внутригосударственных структурных изменений. Акцент на внешнеполитических интересах, реализовавшихся в военных союзах и открытых конфликтах, сильно обескровил эллинистические государства. Пройдет всего каких-нибудь шесть десятилетий с момента окончания Союзнической войны, как большая часть эллинистических государств оказывается инкорпорированными в римскую государственную систему, а те, что уцелеют, попадут в такую зависимость от римского сената, что практически будут лишены всякой самостоятельности.
Из всего сказанного выше становится понятно, что избранный Н. Ю. Сивкиной период для исследования является крайне важным для эллинистической истории. Труд ее приобретает еще большую важность, если принять во внимание то обстоятельство, что конец III в. до н. э. нашел очень мало места в работах как отечественных, так и зарубежных исследователей и, если не ошибаюсь, книга Н. Ю. Сивкиной является здесь единственным специальным монографическим исследованием.
Сюжет книги связан с событиями Союзнической войны и политическими мотивациями ее главных действующих лиц, и в первую очередь молодого в ту пору македонского царя Филиппа V. Главные государства-участники войны — Этолийский и Ахейский союзы и Македония во главе с Филиппом V, выступающая как военно-политический партнер Ахейской федерации. Место действия — различные районы Эллады.
Несколько слов об источниковедческой базе работы. Она очень объемна, если не сказать исчерпывающая. К исследованию привлечено все, что имеет прямое или косвенное отношение к интересующему автора периоду. Главным источником, ближе всех стоящим по времени к исследуемым событиям, является ахейский историк Полибий из Мегалополя, автор огромной — в сорока книгах — «Всеобщей истории», охватывающей период в целом от I Пунийской войны до 146 г. до н. э. Особенно подробно излагал Полибий события, начиная с 140 Олимпиады (220 г. до н. э.), что хронологически совпадает с началом Союзнической войны. К сожалению, книги с VI по XL сохранились фрагментарно, что однако не умаляет значение Полибия как источника; сочинение Полибия кроме того хорошо дополняется текстом Тита Ливия и других более поздних авторов.
Н. Ю. Сивкина ставит целью своей работы определенный пересмотр сложившихся в антиковедной науке взглядов на роль Филиппа V в Союзнической войне, на политические и личные мотивы, которыми руководствовался македонский царь. Традиционный взгляд строится в целом на полибиевской традиции и исходит, следовательно, из доверия к ней. Н. Ю. Сивкнна безусловно права, когда говорит о личном и тенденциозном отношении Полибия к Филиппу V, но, на наш взгляд, слишком далеко порой заходит в своем к нему недоверии. В лице македонского царя автор видит разумного, конструктивного политика, склонного действовать миром, а не войной, и даже допускает мысль, что если бы история отвела Филиппу V больше времени до начала римского вторжения, то римляне застали бы в Элладе совершенно другое положение дел, чем то, какое было в действительности. Все это, как было указано выше, сильно разнится с образом Филиппа V, созданным пером Полибия. Впрочем, решение вопроса о том, что ближе к исторической истине, оставим на суд читателей, поскольку цепь рассуждений и выводы Н. Ю. Сивкиной весьма интересны и логически выверены, а охват современной научной литературы по всем проблемам, так или иначе связанным с предметом исследования, в книге столь широк, что не оставляет сомнений в научной компетенции автора.
Несмотря на ряд спорных, с научной точки зрения, выводов и положений, монография Н. Ю. Сивкиной представляется нам весьма отрадным явлением в отечественном антиковедении и, безусловно, достойна внимания читателей, занимающихся или интересующихся эллинистической историей.
А. Я. Тыжов
Введение
Принято считать, что на войне все решает число воинов, их доблесть, искусство военачальников и судьба, которой подвластны все дела человеческие, а дела войны всего более.
Многочисленные исследователи неоднократно обращались к истории эллинизма, изучая различные ее аспекты: социальную и экономическую жизнь, вопросы идеологии и религии, политические и международно-правовые отношения. Охватывая всего три столетия[2], эпоха эллинизма до сих пор привлекает внимание неизученностью отдельных вопросов, нерешенностью поставленных проблем и неожиданными подходами к старым дискуссиям.
Политическая и военная история этого периода достаточно полно представлена в трудах зарубежных и отечественных антиковедов, но детально изучены лишь некоторые войны, которые вели эллинистические правители между собой и, особенно, с Римом. При этом внимание исследователей привлекают, как правило, последние этапы существования эллинистических монархий в ущерб концу III в. до н. э.[3], что объясняется состоянием Источниковой базы, с одной стороны, а с другой стороны, желанием историков дать ответ на вопрос, поставленный Полибием в его знаменитом труде: каким образом Рим подчинил почти весь известный в то время мир? Не являясь исключением в этом плане, автор данного труда считает, что причину успешного проникновения римлян на Балканы следует искать во взаимоотношениях греков с Македонией, в особенностях их восприятия друг друга.
В имеющихся нарративных источниках[4] предпоследний македонский правитель, на долю которого выпали две войны с Римом, Филипп V, предстает перед нами весьма мрачной фигурой: подверженный низменным страстям, обладающий деспотическими наклонностями, амбициозный, охваченный идеей о мировом господстве, он развязал конфликт с римлянами и открыл им дорогу для завоевания эллинистического мира. Плутарх, например, пишет, что Филипп превратился из милосердного царя и скромного юноши в разнузданного и гнусного тирана (Plut. Arat., 51). Павсаний характеризует Филиппа V как человека коварного, который «вызвал к себе ненависть со стороны всей Эллады» (VIII, 50, 4). Ливий утверждает, что ахейцы относились к нему с подозрением из-за его жестокости и вероломства, хотя были обязаны македонянам многими благодеяниями (32, 19, 7). В другом пассаже (32, 21, 21–25) римский историк обвиняет Филиппа в убийствах и грабежах, учиненных им в Мессене, в убийстве обоих Аратов, в надругательствах над девами и матронами, рисуя его человеком, жестокости которого все боятся.